Свободное владение Фарнхэма - Роберт Хайнлайн

А сейчас здесь просто чудесно, многим нашим нравится отдыхать на Санкторе даже больше, чем на Земле. Быть может, мы чувствуем себя несколько свободнее, чем на родимой планете, из-за отношения к нам местного гражданского населения. Отношение хорошее не только потому, что идет война. Больше половины штатских тут работает на базе или в военной промышленности. Остальные занимаются сельским хозяйством и продают продукты Флоту. Вы можете сказать, что они прямо заинтересованы в войне, но какая бы ни была причина, к людям в форме здесь отношение особое. Если пехотинец вваливается в какую-нибудь лавчонку, ее хозяин обращается к нему «сэр», и в его голосе слышится подлинное уважение (пусть даже он втайне мечтает продать ему дребедень за баснословные деньги).

Но это только одна из прелестей Санктора. Вторая заключается в том, что половину местного населения составляют… женщины.

Чтобы по-настоящему оценить эту достопримечательность Санктора, вам нужно долгое время колесить по галактике, выходя из корабля только в боевой десант. Нужно дойти до того, чтобы как счастья ожидать караульной службы и часами неподвижно стоять у рубки управления, ловя даже слабый намек на женский голос. Может, на более крупных кораблях с этим полегче… я ведь говорю о «Роджере Янге». Удивительно приятно чувствовать, что то, ради чего ты, собственно, и идешь в бой, реально существует, а не является продуктом твоего воображения.

Добавлю, что процентов сорок всех санкторских женщин работало в организациях Федеральной Службы. Кто после этого посмеет утверждать, что Санктор — не самое лучшее место для отдыха Мобильной Пехоты?

А ведь помимо «естественных» преимуществ, немалые усилия прилагаются для того, чтобы ребята в форме на Санкторе не скучали. Иногда кажется, что у большинства санкторцев две работы, и синие круги под глазами говорят о том, что свои ночи они тратят в основном на то, чтобы доставить нам удовольствие. Черчилль-роуд, идущая от базы к городу, сплошь застроена заведениями, специально рассчитанными на то, чтобы безболезненно и незаметно освобождать человека от сбережений, которые на самом деле ему не очень-то и нужны. Сам процесс расставания с деньгами обставлен замечательно — все происходит весело, легко и под соответствующую музыку.

Если же удается миновать все стоящие вдоль дороги ловушки и капканы и сохранить немножко денег, то уж в городе все равно никуда не деться — столько там способов облегчить бумажник.

И вся планета, и город Эспирито Санто настолько поразили меня и запали в душу, что я стал носиться с идеей остаться здесь после окончания службы. Как и полагается представителю эгоцентричной человеческой расы, я совершенно равнодушно относился к тому, что станет с моими потомками через двадцать пять тысяч лет. Этому профессору с исследовательской станции не удалось меня запугать. По крайней мере, когда я бродил по городу, меня не покидала мысль, что человечество переживает здесь пик своего развития.

Итак, возможностей для активного отдыха было хоть отбавляй. На «Роджере», например, любили вспоминать, как однажды в забегаловке «сорвиголовы» ввязались в дружескую дискуссию с компанией флотских (с другого корабля, разумеется), сидевшей за соседним столом. Дебаты проходили на высоких тонах и в непринужденной обстановке. В определенный момент, правда, стало немного шумно, так что примчавшейся с базы полиции пришлось прервать беседу и даже немного пострелять в воздух. Неприятных последствий, во всяком случае для нас, не было, кроме необходимости уплатить за сломанную мебель. Комендант базы резонно полагал, что десантникам должна предоставляться определенная степень свободы. Определенная, конечно.

Казармы, в которых мы обитали, были вполне комфортабельными, и кормили там на убой. Никаких правил внутреннего распорядка практически не существовало — можно было вообще туда не приходить. Я, тем не менее, всегда возвращался: казалось глупым тратиться на отели, когда в твоём распоряжении уютное чистое жилье и возможность потратить свои деньги с гораздо большим толком.

Мы жили не хуже, чем в отеле. У нас с Эйсом был номер на двоих на «сержантском» этаже. Однажды утром, видимо после ночи активного отдыха, Эйс пытался меня растолкать.

— Подъем, солдат! Нас атакуют баги!

Я сказал ему, что нужно сделать с этими багами.

— Давай, давай, поднимайся, — настаивал он.

— Мне все равно нечего делать. Я пуст, — пробормотал я.

Как раз накануне вечером я познакомился со специалистом по химии (женщиной, естественно, и привлекательной) с исследовательской станции. Они работали вместе с Карлом на Плутоне, и Карл в письме просил найти ее, когда буду на Санкторе. У специалиста была стройная фигура, ослепительно рыжие волосы и весьма дорогостоящие привычки. Несомненно, Карл наговорил ей, что у меня на отдыхе должна быть при себе сумма, слишком обременительная для одного человека. Из чего она уже сама сделала вывод, что всю ночь может купаться в местном шампанском. Я не стал подводить Карла, скрыл, что у меня на руках лишь скромный гонорар десантника, и всю ночь поил ее шампанским. Сам же я пил то, что они здесь называют «ананасовым крюшоном» (хотя даже следов ананаса ни в одном бокале не нашел). В результате после всех хождений по барам я вынужден был идти домой пешком — денег на такси уже не осталось. Но я был доволен. В конце концов, для чего вообще существуют деньги? Я говорю о деньгах, заработанных на войне с багами, конечно.

— Не дури, — сказал Эйс. — Так и быть — угощаю. Мне как раз везло этой ночью. Ободрал одного флотского, как липку.

Короче, пришлось встать, побриться и принять душ. Потом мы спустились вниз и набрали в столовой всякой всячины — от яиц и картошки до джема и замысловатых пирожных. Выйдя, мы оба почувствовали, что после такого количества пищи не сможем одолеть Черчилль-роуд. Поэтому завалились в первый попавшийся бар. Я и здесь сделал попытку найти крюшон из настоящих ананасов и опять потерпел неудачу. Крюшон был насквозь поддельным, зато холодным. Видно, никогда в жизни не удается получить все сразу.

Мы лениво болтали о том о сем, Эйс заказал по второму кругу. Я попробовал его крюшон из земляники — то же самое. Эйс молча разглядывал свой стакан, потом вдруг спросил:

— Когда-нибудь думал о том, чтобы стать офицером?

— Чего? Ты спятил, — сказал я.

— Вовсе нет. Погляди сам, Джонни, этой войне не видно конца. Неважно, что твердят пропагандисты, успокаивая штатских. Мы-то с тобой видим, что баги просто так не утихомирятся. Так почему бы не попытаться спланировать свое будущее, посмотреть вперед? Знаешь, как шутят? Если ты решил играть в оркестре, то лучше махать дирижерской палочкой, чем стучать в большой барабан.