Последняя игра - Дэвид Эддингс

Как бы то ни было, однажды я проходил через какой-то город, и в голову мне внезапно пришла мысль. Как все мы знаем, Око уничтожит всякого, кто дотронется до него с малейшей недоброй мыслью, но что будет, если им окажется тот, кто абсолютно невинен? Я был поражен простотой этой мысли. На улице, где я стоял, толпился народ, а мне требовалась тишина, чтобы обдумать эту замечательную идею. Почему-то я свернул за угол в какую-то тихую аллею, а там оказался ребенок — как будто он поджидал меня. В то время ему на вид было годика два — он умел ходить, но не более того. Я протянул к нему руку и сказал: «У меня для тебя есть миссия, малыш». Он подошел ко мне и повторил слово «миссия». Это — единственное слово, которое я когда-либо слышал от него.

— А что сделало Око, когда он впервые коснулся его? — спросила тетя Пол.

— Оно замерцало. Было такое ощущение, что каким то необыкновенным образом Око узнало его, и казалось, что-то свершилось между ними, что-то передалось от одного к другому, когда мальчик возложил на него свою руку. — Зидар вздохнул. — Нет, Полгара, я не знаю, кто этот ребенок или откуда он. Я знаю лишь, что он может быть иллюзией, обманом чувств. Мысль о том, чтобы использовать его, пришла мне столь внезапно, что иногда я задаюсь вопросом, а не была ли она мне внушена. И вполне возможно, что не я нашел его, а он нашел меня. — И Зидар опять умолк.

За железной дверью наступила долгая пауза.

— Почему, Зидар? — спокойно спросила тетя Пол. — Почему ты предал нашего учителя? — В ее голосе прозвучали странные нотки сочувствия.

— Чтобы спасти Око, — грустно ответил Зидар. — По крайней мере поначалу в этом и заключалась вся моя идея. С того самого момента, как я впервые увидел его, я стал принадлежать ему. После того как Торак забрал его у нашего учителя, Белгарат и другие начали строить планы, как силой вернуть Око, но я знал, что если сам Олдур не протянет им свою руку, чтобы нанести прямой удар по Тораку, то их постигнет неудача, — а Олдур не станет этого делать. И я пришел к заключению, что там, где сила обречена на поражение, может победить хитрость. Я подумал, что, притворяясь преданным Тораку, я смогу завоевать его доверие и выкрасть у него Око.

— И что же произошло, Зидар? — Вопрос был поставлен напрямую.

Настала еще одна долгая, тягостная пауза.

— Ох, Полгара! — Слова Зидара звучали сквозь подавляемые рыдания. — Ты не можешь себе этого представить! Я был так уверен в себе… с такой определенностью полагал, что смогу сохранить какую то часть своего разума свободной от власти Торака… Но я ошибся… ошибся… Его разум и воля подавили меня. Он взял меня целиком в свои руки и сокрушил все мое сопротивление. Одно только его прикосновение, Полгара! — В голосе Зидара теперь звучал ужас. — Он проникает до глубин души. Я знаю, что собой представляет Торак — отвратительный, непостоянный и злой настолько, что это выходит далеко за рамки этих понятий. Но, когда он призывает меня, я должен идти и делать то, что он приказывает мне… даже если душа моя при этом содрогается. И даже теперь, когда он спит, его кулак сжимает мое сердце. — Снова послышались приглушенные рыдания.

— А разве ты не знал, что противиться богу невозможно? — спросила Полгара тем же сочувственным тоном. — Не сыграла ли здесь свою роль твоя гордость, Зидар? Неужели ты был настолько уверен в своих силах?.. Ты думал, что его можно обмануть, что сумеешь скрыть от него свои намерения?

Зидар вздохнул.

— Может быть, — признался он. — Олдур был добрым. Он никогда не подавлял меня своим разумом, и поэтому я не ожидал того, что сделал со мной Торак. Торак не добрый. Он берет все, что хочет… и если ему нужно при этом сломать твою душу, он сделает это не задумываясь: для него это не имеет никакого значения.

Вы увидите его силу, Полгара. Скоро он проснется и уничтожит Белгариона. Даже райвенский король не сможет противостоять ему. А затем Торак возьмет тебя в невесты… Он всегда говорил, что сделает это. Не сопротивляйся, Полгара.

Убереги себя от страданий. В конце концов ты все равно пойдешь к нему. И пойдешь по доброй воле… и даже страстно желая этого.

За железной дверью внезапно раздался скрежет, а потом быстрый топот ног.

— Дерник! — вскрикнула Полгара. — Нет!!!

— Что там происходит? — спросил Гарион у Белгарата.

— То самое! — выпалил Белгарат. — Открывай дверь.

— Назад, дурак! — закричал Зидар. Внезапно послышались грохот, шум борьбы, звуки опрокидываемой мебели.

— Предупреждаю тебя! — опять крикнул Зидар. — Назад!

Затем раздался резкий звук удара — удара кулаком, который крушил чьи-то кости.

— Зидар! — взревел Белгарат, дергая железную дверь.

И тут в комнате раздался раскат грома.

— Дерник! — завизжала Полгара.

В охватившем его внезапном приступе ярости Белгарат поднял кулак, сконцентрировал в нем всю свою волю и нанес удар по запертой двери. Железную дверь сорвало с петель с такой легкостью, как будто она картонная.

Сводчатый потолок в огромной зале подпирали железные колонны, почерневшие от старости. Гарион одним взглядом охватил все происходящее здесь. Он увидел, что у стены Се'Недра и Миссия в ужасе прижались друг к другу. Тетя Пол стояла, будто пригвожденная к полу, и широко раскрытыми глазами смотрела с каким-то недоверчивым изумлением на неподвижное тело кузнеца Дерника, распростертое на полу. Лицо Дерника приобрело тот смертельно-бледный оттенок, который мог означать только одно. И внезапно на лице Пол отразилось понимание невосполнимой потери.

— Нет! — закричала она. — Мой Дерник, нет! — Она бросилась к Дернику, упала около него на колени и в порыве скорби и отчаяния обняла неподвижное тело.

А потом Гарион впервые увидел Зидара Отступника. Чародей тоже уставился на тело Дерника. На лице его было написано горькое сожаление — сознание того, что он в конце концов сделал то, что навсегда лишило его надежды на искупление.

— Дурень ты, — бормотал он. — Зачем? Зачем ты заставил меня убить тебя?

Именно этого я как раз и не хотел больше всего на свете.

Белгарат, неумолимый, как сама смерть, ворвался через в зал и ринулся к человеку, которого называл когда-то братом.

Зидар отпрянул в испуге.

— Я не собирался этого делать, Белгарат, — произнес он дрожащим голосом и вытянул руки, чтобы отразить натиск Белгарата. — Этот дурак пытался напасть на меня. Он…

— Ты… — заскрипел Белгарат зубами, сжатыми от ненависти. — Ты… ты… — Белгарат лишился дара речи, никакие слова не могли выразить его ярость. Он поднял оба кулака и ударил ими Зидара по лицу. Зидар отступил, но Белгарат вцепился в него, как разъяренная кошка.