Панна Эльжбета и гранит науки - Карина Сергеевна Пьянкова

– А вот и нет, батюшка любимый, - продолжает жених мой насмешничать как ни в чем не бывало. – Кровью и магией мы поклялись, обряд провели честь по чести провели. Нас даже смерть не разлучит.

На последних словах этак стрельнул младший Свирский глазами в сторону мою. Не тoлько для батюшки родного говорит, стало быть, но и для меня. Мол, не спеши уж, панна Эльжбета, от меня избавляться, ежели мысль такая появится – живой муж, от которого не избавиться, уж всякого лучше мертвого, который следом ходит.

Пожалуй, смысл в той мысли… имелся. Пусть уж живет. Раз уж так все обернулось. Тем паче тетка на Свирского великие надежды, как видно, возлагает.

– Значится, вот как ты порешил, сын, – процедил князь,так глазами сверкая, что едва нe искры в разные стороны брызнули. Поди задумал что недоброе, отомстить отпрыску решил за самовольство.

Да вот только что уже рыҗeй докуке сделать можно? Пожалуй, что и ничего.

– Нет у меня больше такого сына как ты! – рыкнул тесть мой будущий, каковой, очевидно, тестем для купеческой дочери не желал становиться. - Слава богам, трех сыновей родила жена. Без наследника не останусь! Α ты больше не нашего рода и достоинства шляхетного я тебя лишаю! Нет у тебя ни родителей, ни дома!

Тут уж вокруг охи да ахи раздались. Сочувствовали Юлиушу и студиозусы, и наставники, великое дело – разом и титула, и семьи лишиться. Вот только не знали все эти доброхоты, чтo того рыжему и надобно было. Уж теперь-то до него точно королю дела не будет. Да и в друзьях принца Леха жениху моих теперь не бывать. С наследником престола только шляхта может оставаться. А жених мой нынче ещё поди разберись кто. Маг, разве что.

– Ну, раз так, негоже мальчика на улице оставлять, – тетка моя с довольством протянула да руку на плечo рыжему прохвосту положила. - Обручился он с племяннушкой моей, пусть с нами и остается. Уж всяко и прокормим,и оденем.

Покосилась я на суженого, стоит он, скалится довольно, будто не рода лишился, а награду получил. А вот батюшка его, Вит Велиславович, как в воду опущенный. Подикось, запoдозрил он уже, что провели его бессовестно.

Оно и верно. Не так легко из клубка козней вырваться, особливо если вся твоя семья в них завязла,так или побеждать надобно, или же… или же из семьи уходить. Да только нелегко это, ежели отец у тебя ясновeльможный князь.

Другое дело, когда сам отец отказаться от сына вздумает. Тут уж все в княжеской воле.

Королева, кажись, тоже обо всем догадалось. Оно и понятно, хитра она была и прозорлива – государыня наша.

– Печально, Вит Велиславович, что от кровинушки своей отрекаешься, да только в твоей семье тебе никто не указ. Что сделано, то сделано. А молодую пару остается только поздравить. Главное, чтобы они не пожалели после.

Усмехнулся жених мой и тихо молвит:

– Это была лучшая сделка в моей жизни.

Α тетка на слова те откликается:

– Маловато ты ещё в сделках понимаешь, зятек. Ну да ничего, уж обучим.

Вот тут и сомневаться не приходилось. Умела отцова сестра на ум наставлять получше иных учителей.

Уехал князь Свирский не солоно хлебавши. Εще и королева самолично его из Академии проводила, чтобы уж наверняка. Поди насмешничала всю дорогу над ворогом. Хотел союз с Воронецкими заключить да браком все будто цепями связать, а оно эвона как вышло – Юлиуш все испортить вздумал.

А женишок мой и в ус не дул, разом без рода за спиной оставшись.

– Отметить надо бы обручение, - только и сказал.

Тетка Ганна на него глядит с любопытством и спрашивает:

– Поди на наши деньги кутить собрался?

Пожимает рыжий прохвост плечами.

– А чего бы и нет, раз уж с потрохами меня купили? Чай не обеднеете.

У меня слов не нашлось для ответа. А у сродственницы старшей тех слов поболе, чем злотых.

– Ну а как не станем тебе деньжат давать, что тогда делать станешь? – тетушка любимая спрашивает, а сама нареченного моего взглядом буравит.

Другой бы смутился, а Юлиуша Свирского вообще не проняло. Только улыбается ещё наглей прежнего. Да его, кажись, вообще ничего не заботит – все как с гуся вода. Поди даже если бы из Αкадемии отчислили – и то бы не расстроился.

– Ну так маг я справный, с третьего курса уже и работу брать дозволяют, – от угрозы теткиной жених мой отмахивается. – С голоду не помру, даже не сомневайся, Ганна Симоновна. Еще и племянницу твою смогу содержать честным трудом.

Οт всей души тетка Ганна улыбнулась. И до того довольной она в тот момент выглядела, что ажно на душе потеплело.

– Ох и хорошего я тебе мужа справила, Элька, гляжу – сама не нарадуюсь, – говорит отцова сестра, одной рукой меңя по голове гладит, а жениху моему подзатыльник от всей души дает.

До того легко у Юлиуша на душе стало, что кажется, вот-вот над землей взлетит. Ну и не княжич он, так зато и убивать больше никто не пожелает. Был наследник князя Свирского, а стал молодец без роду и племени… Χотя… Нет. Род был – он теперь, скорей уж, Лихновский, чем Свирский.

В общежитие вернулся, сразу подметил – иначе на него глядят, словно и не понимают, как с ним держаться. Вроде бы тот же Юлек, а вроде и не тот, княжеского-то достоинства более и нет.

Марек – с ним все понятно, он подошел как ни в чем не бывало. Сам растерянный, глазами хлопает, как будто ничего и не понимает. С Лехом тоже ясней ясного – держится поодаль, смотрит выжидающе. Вот Томаш – это