Мы остаёмся жить - Извас Фрай

– О, похоже, наша девочка сошла с ума. Придётся подыскивать тебе новую и начинать с начала.

– На такое я не подписывалась. Я еду домой сегодня же. В одно место засуньте себе свою историю. Я думала – правда, до самого конца верила, что это просто сказка. Но всё это не может ведь оказаться правдой, да? Что вы оба бессмертные?..

Она вышла из-за стола и убежала. Мы с моим незваным гостем переглянулись.

– Это всё ты виноват, – покачал он головой, – беги уже, чего сидишь?! Не мне ведь она так нужна, а тебе.

Я выскочил наружу, расталкивая всё, что стояло у меня на пути. Очень быстро, мне удалось догнать её. Но это было самым лёгким из всего, что ещё только предстояло сделать.

– Отпусти! – закричала она, – ты обманывал меня с самого начала.

– Нет же, с самого начала я говорил тебе только правду. Мне нет нужды тебе лгать – ни в чём. Я видел, что ты не веришь ни одному моему слову, но никогда всерьёз на это не злился. Ведь если бы ты узнала, что я говорю только истинную правда – ты бы испугалась и бросила бы меня.

– Тогда, ты сказал мне, что хочешь рассказать историю своей жизни; сначала, я поверила тебе, а потом ты начал рассказывать историю каких-то этрусков, которые вымерли тысячи лет назад. Я подумала: ладно, хорошо, подыграю ему, получу удовольствие, а потом он отстанет. Просто дай ему рассказывать то, что он хочет; дай ему высказаться и всё будет хорошо. Но этот человек и ты – вы оба и вправду бессмертные, и это не розыгрыш. И это ваша история, а не моя. Зачем, скажи мне, зачем я вам нужна??? Я ведь – просто человек, смертная; если меня пырнуть ножом, то я не восстану из мёртвых, а просто умру, как и все остальные.

– Когда я жил в Тоскане, – начал я, подняв глаза к небу, – это был одиннадцатый или двенадцатый век – уже и не важно – я занимался торговлей и у меня была жена. У нас не было и не могло быть детей, но я был уважаемым человеком и на нас смотрели снисходительно в городке, где мы жили. И мы были счастливы. До самого конца я держал от неё в тайне свой секрет. А в день, когда она тяжело болела, я не выдержал и рассказал ей всё; а она ответила, что давно знала об этом. Она сказала, что всегда знала, что я не похож на остальных. И мне никогда не забыть слова, сказанные ей в тот день: цветок без воды погибнет через день, человек без воды погибнет через две недели; но ты – что бы ни произошло, не умрёшь. Ты останешься жить и сможем рассказать людям обо всём, что видел собственными глазами, когда их праотцы ещё были детьми. Ты выживешь без еды и воды, но не сможешь жить только без одного – без истории. Если ты когда-нибудь расскажешь её кому-нибудь целиком – то это будет лучший рассказ, который простой человек услышит за всю свою жизнь. Храни свою историю и заботься о ней – это величайшая твоя драгоценность, как и для каждого в этом мире. И когда настанет час – расскажи её тому, кто будет готов её услышать. Машенька, ты – единственная на двух обитаемых людьми планетах, которая готова услышать эту историю – я верил в это с самого начала и буду верить до самого конца. Но если ты сама считаешь иначе, то, что и говорить, даже бессмертный с тремя тысячами лет жизни вместе с людьми может ошибаться них. Если не ты – моя история умрёт. Я больше никому её не расскажу. Иногда, бывает трудно держать обещание всю жизнь; а в моём случае, когда говорят о тысячелетиях, это особенно долго. Я мог бы собрать горы золота и изумрудов – но они не стояли бы и сотой части моей истории. Но если нет никого, кто дослушал бы её до конца – то она и ломаного гроша не стоит.

– А ты умеешь выбирать себе жён. Это у неё ты научился так говорить?

– Немного у неё, немного у ветра, немного у солнца, – улыбнулся я, – немного от тебя. От всего я учусь, хоть и медленно, правда. Я рассказывал, что научился писать только в пятьдесят лет?

– А как она умерла? Это было тысячу лет назад…

– Немного больше, – нахмурился я, – она слегла от неизлечимой болезни, о которой сейчас даже не вспоминают. В те времена, ей никто не мог помочь. А я думал: бессмертие – чего оно стоит, если его ни с кем нельзя разделить? Но я ведь знаю теперь, что можно – рассказывая истории. Некоторые из них ведь тоже бессмертны, как и я.

– Как ты переживал смерти стольких своих близких?

– Говорят, что привыкаешь ко всему. Но то, о чём ты меня спросила – как раз из того, к чему привыкнуть невозможно никогда. Каждый раз я переживаю это как в первый. Прошло больше, чем просто много лет, но я всё равно всех их помню. Части моих историй, бывших одним целым с ней, останутся во мне до самого конца.

– А когда я… Ты будешь вспоминать?

Я рассмеялся – так искреннее, как давно не делал этого.

– Конечно – до конца. Ведь ты будешь одной из тех немногих смертных, которые увидят истинное чудо – конец пути двух бессмертных.

– Нет, я не хочу, чтобы ты умирал.

– А я и не умру. Я просто исчезну – навсегда.

– Снова улетишь на Марс?

– Дальше. Так далеко, что даже свет туда не долетает. Всё идёт и всё проходит. А для меня нет большей радости, чем знать, что я исчез, оставив после себя свою историю, которая проживёт намного дольше меня в чьём-нибудь сердце и памяти. Это – наивысшая награда, которую мир только может преподнести тому, кто жил в нём. Слушай, давай вернёмся в ресторан к тому мерзавцу и я ещё немного поговорю с ним насчёт некоторых деталей. Уверен, что мы с ним как-нибудь сможем договориться, найдя компромисс. Тогда, у последней части этой истории будет не один, а целых два рассказчика.

Я взял её за руку и повёл за собой. Дверь ресторана распахнулась перед нами. Над столицей печальной республики собирались тучи, угрожая прохожим дождём. Внутри