Ключ от снега (Ключи Коростеля - 2) - Сергей Челяев

В саду моей души переплелись цветы и листья,

И птицы пьют росу, но не поют.

Боятся ночи...

- Ну, положим, это ты загнул, - улыбнулся Книгочей в ответ. - До ночи ещё далеко.

- Зато до смерти близко, - отозвался Шедув и махнул рукой. - Всего-то и дел - перейти на тот берег.

Книгочей посмотрел вдаль. Странное дело, ему показалось, что тот, дальний берег сегодня, вот только что, почему-то приблизился, все более удалясь от линии горизонта, и если хорошо приглядеться, теперь можно было даже рассмотреть его очертания, кое-где скрытые поднимающимися в небо дымами.

- По огню? - поежился Патрик.

- По воде ходят только боги, - откликнулся Шедув и усмехнулся своей, ставшей друиду уже привычной, грустной улыбкой маленького старца. - Может быть, оттого, что они всегда ходят только пешком?

ГЛАВА 7

КЛАДБИЩЕ ДРУИДОВ

Старик почтительно, но настойчиво постучал в косяк двери, которая и так была открыта.

- Что еще? - из комнаты донесся ленивый голос.

- От Колдуна, - хрипло отозвался Старик.

- И что там? - в голосе появились недовольные нотки.

- Будет лучше, Хозяин, если вы увидите сами, - понизил голос зорз.

- Что ж, если это сказал Колдун...

Старик отодвинулся от двери и занял свое обычное место - за спиной Птицелова и немного отстав. Птицелов быстрой, пружинящей походкой вышел из комнаты и стремительно пошел, минуя коридор за коридором. Позади семенил Старик. Стражи, стоявшие тут и там под масляными фонарями, подобострастно кланялись. Птицелов изредка кивал в ответ, но по большей части не обращал внимания на вооруженных людей, охранявших его твердыню. Миновав пять или шесть галерей, зорзы свернули в ещё одну, которая была наиболее темной, и Старик, опередив хозяина, быстро открыл потайную дверь, почти сливавшуюся со стенами. Книгочей шагнул внутрь, и дверь за зорзами быстро и плотно закрылась.

За большим железным столом сидел Колдун. Он поднял голову, и в глазах его светилось торжество.

- Чем порадуешь, мастер? - осведомился Птицелов, подходя к магу. Тот молча показал на странное сооружение, установленное на высокой чугунной станине. Это были большие весы, на чашках которых лежали два больших кубических монокристалла. От каждого отходили темные трубки с большими полыми иглами, которые были погружены в тело лежащего рядом на широкой доске человека. Руки, ноги и голова были плотно схвачены полосками железа, привинченными к страшному ложу. Колдун улыбнулся, показывая Птицелову на весы. Зорз пригляделся к чашкам, и его ещё пока раздраженный взор уставшего и разбуженного не вовремя человека потеплел.

Кристаллы, лежащие на весах, были одной формы и размеров, но разных цветов. Один был непроницаемо серый - в такой цвет всегда окрашиваются грозовые тучи, чтобы пролиться грозой. Второй был грязно-белый, но было заметно, что серые и красноватые примеси постепенно растворяются, и их медленно и неуклонно заливает молочная белизна. Эта белизна по капле прибывала из трубки, игла которой была погружена в тело Снегиря в области солнечного сплетения. Вторая трубка выходила откуда-то из спины друида. Он был без чувств, но лицо его было спокойно, словно он просто заснул. Грудь Снегиря изредка вздымалась, и поскольку дыхания не было слышно, только это и подтверждало, что человек ещё жив.

Пока Птицелов изучал кристаллы, правый ещё больше побелел. В нем уже почти не оставалось цветных примесей.

- Ты все-таки это сумел, - полуутвердительно-полувопросительно сказал Птицелов и улыбнулся. Ответом ему была широкая победная улыбка мага.

- Ошибки быть не может? - нахмурился зорз.

- Если только ошиблась природа, - развел руками Колдун. - Но в любом случае мы уже имеем, - он взглянул на белеющий полупрозрачный кубик, - мы имеем почти чистый субстрат. Думаю, ещё час или два - и дальше этот друид нам уже не понадобится.

- Значит, парень сумел его убедить... - задумчиво проговорил Птицелов. - Интересно бы знать, зачем?

- Юная впечатлительная натура, - предположил Старик. - К тому же он видел какой-то сон, где Клотильда демонстрировала свое... искусство. Наверное, это впечатляет.

- Он всегда чувствует себя в ответе за других, - сказал Птицелов. Совестливая душа. Жаль будет его потерять - совестливые всегда оказываются наилучшими помощниками в любом деле. Впрочем, и мешают тоже больше всех. Серединка все-таки лучше. Предпочтительнее.

Колдун и Старик почтительно молчали, ожидая распоряжений. Птицелов потер пальцами лоб, вернулся в комнату, задумчиво взглянул на подручных.

- Кто ушел к Реке?

- Повел Лекарь, с ним - Хворый, - быстро ответил Старик. Колдун поморщился: тон Ушастого был так подобострастен, что ему захотелось плюнуть в сердцах. Колдун был уверен, что Птицелов чувствует излишнее рвение Старика, которое никогда не одобрял, особенно в мелочах. Но тот не подал виду.

- Людей с ними достаточно? - задал ещё один вопрос Птицелов. Казалось, он думает сейчас совсем о другом.

Старик промолчал - ответ был очевиден, но Колдун тут же метнул на него колючий и злобный взгляд.

- Там Шедув, - напомнил Колдун. - Лекарь один не справится. А на паром нужно пробиваться, Сигурд.

Птицелов удивленно и гневно метнул взгляд на Колдуна - никто из зорзов до сих пор никогда не называл его по имени, кроме разве что Лекаря. Но маг спокойно выдержал его взгляд, и это тоже было впервые. Птицелов несколько мгновений молчал, затем порывисто перевел взгляд на весы, на лежащего Снегиря и вновь - на быстро белеющий кристалл. Шагнул к двери, обернулся к Колдуну. Тот спокойно ждал.

- Готовь все для Перехода. Если все пойдет так, как сейчас, через пару часов мы войдем в Октябрь. Похоже, Сентябрь мы уже миновали. Даже слишком быстро. Друида потом погрузишь в сон. До нашего возвращения.

- Ты тоже идешь к Реке? - спросил Колдун, уже зная ответ.

- Там ведь Шедув... - ответил Птицелов.

Оба зорза почтительно склонили головы. Дверь закрылась, оставив время взаперти.

Гвину понадобилось немало времени, прежде чем, изрядно полазив по траве, он нашел нужную соломинку. Искать её велела ему друидесса, подробно описав нужную длину и толщину. Кладбище друидов утопало в высокой траве, здесь все цвело, благоухало, и сухой стебелек разыскать тут было очень трудно, словно на этом странном кладбище уже не оставалось места для смерти. Тем не менее, добычу куклы друидессе одобрила и немедленно вынула из кармана плаща широкую медную монетку самого мелкого достоинства. Затем Ралина ловко обвязала монетку тонким прутиком по окружности и дохнула на нее. Поверхность медного кружка сразу посветлела, посвежела, на ней постепенно обозначился полустертый рисунок. Друидесса осторожно положила оплетенную монетку рядом с огнем, так, чтобы он не добрался до соломинки, и зорко посмотрела в поле.