Три рэкетира - Ярослав Зуев

– Да уж. Детки сейчас – не фунт изюму, типа.

– Дебилы конкретные…

– Битьем ничего добиться нельзя, – горячо заявила Анна. Атасов хотел было рот открыть, но в последний момент смолчал. Он сидел чуть поодаль, меланхолично попивая коктейль собственного изготовления. Слушал в пол-уха, думая о чем-то своем.

Пару раз Анне звонил Правилов. Сначала заявил бодро, будто освобождение Виктора Ледового – дело пары часов.

– Вопрос практически решенный, Анна, – кричал Олег Петрович в трубку. У Анны волосы встали дыбом. К десяти перезвонил опять. Сообщил убитым голосом, что надежды не оправдались.

– Закрыли его намертво. – Правилов устало вздохнул. – Похоже, что драка только поводом послужила, чтоб Виктора Ивановича за решетку усадить.

В третий раз Правилов звонил в районе одиннадцати вечера. Армеец только зацепил на веранде мощную лампу, в свете которой немедленно завращались мотыльки, создавая впечатление полноценной модели североамериканского торнадо.

– Анечка, – голос Олега Правилова звучал еще утомленнее, чем в предыдущий раз. – Похоже, что пока ничего мы не добились…

«Короче, слили вы воду», – Анна была уже здорово навеселе, потому удвоила бдительность. – «Чтобы лишнего сгоряча не брякнуть».

– До понедельника свободы ему не видать, как собственных ушей. А там?… Ты то где будешь?

– У подруги…

– Ну, да ладно. Поеду-ка я домой…

– Голос у тебя уставший…

– Замотался немного… – Правилов помолчал. – Надоело все. В печенках сидит. Веришь?

– Верю, – просто сказала Аня. «Чужие мы стали совсем, – почему-то подумала она. – Чужие»…

– Ну я поехал, – выдохнул Правилов. – Если что, звони.

Анна посидела в компании еще с полчаса и засобиралась наверх. Спать. Решительно взяла под руку подхватившегося с пластикового стула Бонифацкого:

– Вацлав, проводите меня. Я ведь могу на вас рассчитывать?

– В любое время, – Боник прихватил со стола закупоренную бутылку шампанского. Анна прильнула к нему и оба нетвердой походкой двинулись по направлению к дому. Атасов кинул им вслед очень подозрительный взгляд, но ничего не сказал. Протасов, последнюю четверть часа кунявший в своем шезлонге, приоткрыл один глаз и крайне осуждающе пробурчал:

– Увел-таки девку… Вот гад. Интересные дела, в натуре.

– Ли-лично я ни-ничего не видел, – тут же отозвался Армеец.

– Я пойду прогуляюсь, – Кристина встала из-за стола.

– Я провожу, – Андрей уже был на ногах.

– Ты посмотри, чего делается? Беспредел полный! Салабоны всех баб разгребли, а? – Протасов шумно вздохнул и уронил голову между тарелками. Мгновением позже поляна огласилась его богатырским храпом.

Кристина и Андрей, взявшись за руки, вышли на берег реки. Днепр тихонько плескался у их ног. Ласково шелестели ивы. Откуда-то доносилось пение. Явно – издалека. По воде звуки далеко слыхать. На противоположном берегу Днепра только пару огоньков светилось. Андрей привлек Кристину к себе. Она не сопротивлялась. Наоборот – прижалась в ответ всем телом. Их губы встретились. Волосы Кристины коснулись щек Андрея – шелковистые и душистые. Андрей почувствовал – голова идет кругом. Похоже, от счастья. Первая любовь приходит разными путями. Бывает, что и вот так. Кристина немного отстранилась. Взяла обе ладони Андрея в свои, заглянула в глаза.

– Зеленоглазка, – прошептал Андрей. – Моя зеленоглазка.

– Пойдем, – тихонько позвала Кристина и повлекла его за собой.

– Затвор заклинило! – крикнул отец. – Вот, твою дивизию! – Ствол его автомата светился в темноте, как причудливый рождественский фонарик. Или ночник. Черные скалы слились с таким же угольным небом, его покрывали тучи, еще с вечера набежавшие из-за гор. Ни луны, ни звезд видно не было. Плюс дым. Все будто черным драпом укрыто.

Отсветы догорающего впереди грузовика выхватывали из мрака малую часть дороги и громоздящиеся по обеим обочинам валуны. Играли тени. Когда и откуда выскочат духи, оставалось гадать. Андрей перекатился от одного колеса подбитого БТРа к другому.

– Я ни черта не вижу! – с отчаянием крикнул он отцу. Стрельба почти прекратилась. Позади маячил второй БТР. Тоже мертвый. Ствол его крупнокалиберного пулемета круто вывернуло вверх, когда в борт угодила первая противотанковая граната. И заклинило. А может, некому стало поправить. Так он и остался в задранном положении, словно стальная рука, воздетая к небу.

Отец отложил ставший бесполезным автомат, вынул из кобуры ПМ. Снял с предохранителя, передернул затвор, досылая патрон в ствол. Скривился, – не густо мол, патронов-то. У Андрея защемило в груди. – «Сейчас начнется», – почувствовал он. И точно. Отец выбросил вперед руку с пистолетом:

– Стреляй, Андрюша, вот они! – закричал Бандура-старший, отправляя пулю за пулей куда-то в полный мрак. – Справа, справа отсекай!

Андрей вскинул автомат. Указательный палец правой руки впился в спусковой крючок. Автомат сухо закашлял. Трассеры прочертили мглу, в ушах зазвенело.

– Справа обходят! – не своим голосом надрывался отец. И тут в него попали. Потом – еще и еще. Бандуру-старшего подбросило. Его словно било током через невидимый кабель. А убить никак не могло.

– Батя! – завыл Андрей. – Батя! – Вылез из-под брони, встал в полный рост. Дал длинную очередь – веером. Автомат судорожно задергался в руках. А затем что-то разорвалось прямо над ухом. Граната, наверное. Полыхнуло перед глазами, но никакого звука он не услышал. Просто полетел, неизвестно куда, влекомый взрывной волной. В полной тишине. Будто в вакууме. Уши вышли из строя.

Нечто подобное Андрею довелось испытать в детстве, когда он с мамой и папой ездил отдыхать на море. Улизнув из-под присмотра родителей, Андрей отправился купаться в шторм и едва не погиб. Тогда он на собственной шкуре понял смысл выражения «игрушка в волнах». Теперь тот давний ужас вернулся. Андрей летел по воздуху, не чувствуя ни рук, ни ног. Затем его шваркнуло о склон. Автомат куда-то исчез. Андрей медленно съехал вниз, в лавине из растревоженных камней. Он по-прежнему ничего не слышал. В барабанных перепонках – одно едва различимое жужжание. Неясный шум винтов где-то на поверхности.

«Я умер, – с удивлением подумал Андрей. Но без малейших признаков страха… – Умер, так умер. Проехали».

Из мрака материализовался неясный силуэт. Склонился над Андреем и принялся тормошить за плечо.

– Дух, сволочь! – взвизгнул Андрей.

– Андрюша…

– Дух!

– Андрей?

– А?

– Андрей!

Бандура вскрикнул и… проснулся.

– Тс! – Бонифацкий приложил палец к губам, – тихо, электрик. Это я. Не кричи.

– Фух! – Андрей уселся на кровати, – фух. Ну и сон.

– Тс… – еще раз предупредил Бонифацкий. Девушку разбудишь…

– Какую девушку? – Андрей протер глаза. За окнами светало.

– Сколько времени?

– Скоро пять, – коротко бросил Бонифацкий. Он был полностью одет. – Дело есть. Нужна твоя помощь. Вставай.

Слева от Андрея зашевелилась во сне Кристина. Тихонько застонала, переворачиваясь на спину. Боник прошелся оценивающим взглядом по ее обнаженному телу и лукаво подмигнул Андрею:

– Хороша! Пошли. Дело есть, говорю.

Андрей пошарил по кровати в поисках одеяла, но то куда-то запропастилось.

– Ты чего? – недовольно зашипел Андрей, – свихнулся, дядя? Ни свет, ни заря. Какое дело, блин?

– На сто миллионов, – прошипел в ответ Бонифацкий. – Дело есть дело. Давай, пошли.

Андрей поднялся. Натянул трусы и брюки. Взяв в руки кроссовки и рубашку, вышел за Боником из комнаты. На пороге Боник обернулся, бросив на спящую Кристину откровенно оценивающий взгляд.

– Хороша, да? – он вторично лукаво подмигнул Андрею.

– Иди-иди, – зашипел Бандура. – Разгляделся… На чужой каравай рот не разевай.

– Извини, – они оказались в коридоре, – я просто хотел, чтобы ты быстрее проснулся. Хотя, что да – то да – глаз не оторвать.

– Что нужно? – Андрей влез в кроссовки и теперь сражался со шнурками.

– Мне позвонили, – вполголоса начал Вацик. – Нужно срочно ехать. Немедленно…

– Я здесь причем? – Андрей накинул рубашку на голое тело.

– Пешком мне из этой Сибири три часа шлепать. – Боник протянул Андрею три сотенные купюры.

– Что это?

– Как, что? Триста баксов. Забросишь меня в центр. На улицу Красноармейскую.

Андрей вылупил глаза:

– Ну ты даешь. Ты деньги не печатаешь случайно?

– Бывает, – улыбнулся Бонифацкий. – Так что ты полегче с краской. Десять минут – как из станка. Можешь считать это авансом, если надумаешь ко мне в Крым перебираться.

– Ты серьезно?

Боник кивнул. Они спустились во двор.