Пленники зимы - Владимир Яценко

– По счёту три бросаем, – хриплю в ответ. – Раз…

И делаю ещё один шаг навстречу скручивающейся смерти.

– Два, три!

Ничего не происходит. Я понимаю, что достаточно разжать руки на долю секунды раньше, чем это сделает Калима, и Сеть её схватит. Поэтому чуть задержался. Но, похоже, Калима рассудила также.

– Бросай её, – говорю и сам удивляюсь, как это меня хватает на разговоры. – Мать её, Калима… Бросай!

– Давай ещё раз, – едва слышу в ответ, хотя расстояние между нами не больше шести метров. – Раз…

И опять ситуация меняется: Сеть выплёвывает к верху свои белесые клейкие нити и пытается удрать, подтянувшись к потолку.

Нас спасла непоследовательность противника. Сопротивление убавилось, и я, не ослабляя натяжения своего каната, быстро добираюсь до ближайшего столба.

Несколько раз, внахлёст, обматываю канатом дерево. Потом разворачиваюсь и, обежав по дуге первый зацеп, бегу на помощь Калиме. Ещё несколько минут, и мы уже сидим в пыли, тяжело отдуваясь, и смотрим на трепыхающуюся в полуметре от грунта добычу, которая всё ещё не прекратила попыток поднять себя кверху.

Пошёл пятый день нашей встречи. Раны мои зажили. Никаких следов ожогов или шрамов. Волосы плотной щетиной дружно взошли на голове и лице. То ли из-за действий врача, которого мы пустили на верёвки, то ли из-за целебных свойств воды из озера, не знаю. Не думаю, чтобы это было так уж важно. Цел? Спасибо, Господи… и будет об этом.

– Что дальше, Калима?

Она пожимает плечами:

– В любом случае её нужно прикончить. Теперь бы ещё понять, как это сделать.

Какое-то время мы молча наблюдаем, как дёргается и бьётся изловленная тварь.

– Что-то маловата эта штука для парашюта, Калима.

– Почему?

– Диаметр – метров шесть, не больше. Значит, площадь купола раза в два меньше необходимой.

Она смотрит на пленника, потом согласно кивает:

– Точно. Не хватит. Значит, ещё придётся брать не одного, а троих…

С этим трудно согласиться:

– Нам повезло, что тварь посередине схватки неудачно изменила тактику. Терпения не хватило. Ещё одну такую охоту могу себе представить, но две? Или три?

– А что ты предлагаешь? Идти пешком?

– Не знаю, – сердито огрызаюсь я. Но, чувствуя свою неправоту, спешу добавить. – Может, вместо парашюта сделаем крыло? Тогда падение превратится в планирование…

– Всё равно будет нужен второй парус. Или ты собираешься здесь оставаться?

Мне нечего возразить.

Я и сам оставаться здесь не собираюсь, и её, конечно же, не оставлю.

– Как же нам её убить? – возвращается она к исходной точке. – Нужно пробраться к центру.

– Может, уморим голодом? – я пытаюсь немного разрядить обстановку.

– Или утопим, – подхватывает Калима. – Давай отвяжем и бросим в озеро, вдруг утонет?

Посмеялись.

Эксперименты с "яблочным сиропом" завершились созданием могучего клея: в прочности соединения листьев мы не сомневаемся. Мой кильт тому порука. Так что дело за малым: армировать парашютный купол из склееных листьев сетью из Сети и… вниз! К реке.

Калима берёт мой обгоревший нож, найденный нами на месте пожара, легко поднимается и, осторожно глядя себе под ноги, подходит к Сети.

– Ты всё-таки присматривай за мной, – бросает она мне не оборачиваясь. – Мало ли чего от этой штуки можно ожидать.

Тогда я тоже встаю и иду за ней.

– Только поясни, что ты задумала.

– Не хочу лезть под неё. Постараюсь пройти сверху. Доберусь до центра, и буду отсекать оранжевую часть, пока Сеть не перестанет дёргаться. Как замрёт, будем считать, что с ней покончено.

– Отличный план! – одобрил я. – Повезло, что нам не понадобился паук. Вот с ним бы мы поморочились…

– Это ему повезло, – жёстко отрезала Калима.

Она высоко подняла ногу, осторожно перебросила её через первый канат и сделала осторожный шаг внутрь сети.

Я увидел, как напряглось её лицо.

"Ух, как законектило!" – пробормотала она, перебросила вторую ногу, сделав полный шаг, остановилась и уронила нож.

Я подождал с минуту, потом подошёл ближе. Стараясь не заходить внутрь периметра твари, заглянул Калиме в лицо. На её лбу выступил пот, глаза остекленели, нижняя губа чуть опустилась, обнажив мелкие ровные зубы. Мне показалось, что вот-вот по подбородку потечёт слюна.

Я протянул руки, как куклу приподнял её над растянутой Сетью и понёс прочь. И тут она меня ударила. Удар был неожиданным и сильным. Коленом в пах. Очень больно. Я уронил её, но в падении она умудрилась ещё два раза меня ударить: кулаком в живот и локтём по шее.

Я отлетел метра на три. Едва успел подняться, как опять получил ещё один короткий без замаха удар локтем по уху.

– Ты что, с ума сошла? – закричал я. – Калима!

Конечно, я понимал, что она не в себе. Но мне от этого не становилось легче. Что-то там с ней случилось в этой паутине. Но если тварь может вот так, запросто, в одно мгновение загипнотизировать человека, то, похоже, мы её крепко недооценили.

Когда Калима опять налетела, я схватил её правой рукой за горло и приподнял вверх. Она захрипела, ухватилась двумя руками за моё запястье, чтобы убавить нагрузку на шею, и, подтянув выше колени, обеими ногами ударила меня в грудь.

Тяжёлые армейские ботинки, это вам не банные шлёпанцы! На ногах иных умельцев они превращаются в серьёзное оружие, которым можно: а) что-нибудь сломать; б) кого-нибудь покалечить, и в) убить. Передо мной был не рядовой умелец – это был убойных дел мастер, которому вдруг приспичило продемонстрировать небольшую толику своего мастерства.

В груди у меня хрустнуло, болью перехватило дыхание. Меня отбросило далеко назад, и я влетел в самый центр Сети, которая всё ещё трепыхалась и вибрировала. Всё произошло так быстро, что я даже не успел испугаться…

И вдруг всё кончилось.

Исчезла не только боль.

Я летел в фиолетовом тумане мимо каких-то тёмно-серых глыб. Исчезло что-то очень важное. Что-то, что являлось существенной составляющей жизни. То, что мешало.

Мешало жить. Мешало наслаждаться жизнью… …исчезло сомнение.

Это открытие развеяло фиолетовый туман. Тёмные глыбы улетели прочь. Я был один.

Что до этого было рядом? Не знаю. Я не касался этих тёмных, массивных образований, но почему-то был уверен, что они тёплые и скользкие. Теперь, сосредоточившись на полёте, я не мог сказать, что доставляло большее наслаждение: свобода или сам полёт.

Безмятежно скольжу под самым куполом, стремительно опускаюсь к поверхности реки, ныряю под эту поверхность, нахожу подводную лодку и, не утруждая себя поисками открытого люка, смело прохожу внутрь прямо через двойной корпус. Что-то с моим зрением. Я всё вижу, хотя и ощущаю, что вокруг полная темнота.