Возвращение в Полночь - Константин Мзареулов

— Вчера вы что-то помнили, а теперь все забыли? — грозно переспросил генерал-разведчик. — Мне это кажется подозрительным.

Игнорируя генеральское недоумение, физики стали расспрашивать о тех сенсациях, которые он выдавал вчера в прямой эфир. Большинство вопросов поставили его в тупик, и Марат лишь качал головой и отвечал, что не помнит.

— Как понять ваши упоминания о трансцендентных явлениях и вероятности? — спросил Зу. Марат скрипнул зубами:

— Понятия не имею.

Озадаченно посмотрев на шефа, Сандерс осведомился:

— Ты говорил, что антиплазма проникает сквозь силовое поле. Это правда?

Опустив голову, Марат заплакал. Впервые за тридцать лет. Как и тогда, в далеком детстве, он чувствовал себя бессильным, беспомощным и никому не нужным.

Наверное, это было жуткое зрелище. Здоровый бугай с наполовину седой головой утирает слезы и бормочет, всхлипывая:

— Идиот несчастный! Что мне стоило стибрить инфоблок на корабле Зунга и сохранить все файлы, да еще вычистить программы-киллеры!

Отводя глаза, коллеги попятились к выходу. Лишь Сильвия, взяв его за руку, тихо произнесла:

— Может, вы делали какие-то записи?

Ирсанов широко открыл глаза, назвал ее гением и бросился искать одежду, в которой прилетел на Землю. То, что он рассчитывал найти, действительно обнаружилось в кармане куртки — пачка сложенных вчетверо листков. К счастью, записи не стерлись — а такое опасение у него было! — но Марат смотрел на строчки формул, ничего в них не понимая.

— Вот, — сказал он наконец. — Надо размножить и разослать во все научные центры. Может, кто-нибудь разберется.

Разумеется, гости немедленно прочитали его рукопись. От комментариев вслух они деликатно воздержались, но поглядывали на Марата весьма странно. Надежда, что кто-нибудь разберется, была, похоже, несбыточной.

Кроме обещанных клантов, Сата и Чахеля пришел еще один гунад — Джир.

— Решил попрощаться, — сказал археолог. — И поблагодарить за то, что мы остались в живых.

Пребывавший в расстроенных чувствах Ирсанов отмахнулся, буркнув:

— Меня ваша агентура не щадила.

Засмеявшись, старший инспектор добродушно пояснил:

— Земные резидентуры потеряли-потеряли головы от ужаса и наделали много глупостей. Потом ты выболтал кое-что, и немедленная ликвидация стала неактуальной. А к утру ты уже не мог сказать ничего опасного.

— Через определенное время сработала программа стирания памяти? — предположил Эрвин.

— Вот именно, — Чахель до отвращения весело помахал хвостом. — Извини, гуманоид, но ты не сумел нас переиграть. Миграционная служба не допускает проколов уже сотни лет.

Старший среди клантов — кажется, это был сам Одальфт Кухирдан, главный представитель корпорации Чауц, — подтвердил:

— Обычная практика. Как только завербованный работник Младших Миров прибывает на Старшие Миры, ему впечатывается директива — забыть все сведения о Техно-четыре и выше, едва он увидит родное солнце.

Все правильно, понял Ирсанов. Прилетев ночью, он не видел на небе солнца, поэтому вчера память еще хранила важнейшие сведения. А потом по видео показали, как «Гневный боец» ныряет в шар плазмы класса G2…

— Не боитесь выдавать нам эту тайну? — поинтересовался Сандерс.

Клант снисходительно усмехнулся и сказал, что земные спецслужбы все равно догадались бы, в чем тут дело.

— Только не радуйтесь, что узнали, как мы от вас предохраняемся, — добавил Одальфт. — Установка на уничтожение нежелательных воспоминаний будет усложняться.

— И не обижайтесь, — посоветовал Чахель. — Мы не питаем к вам вражды, но Техно-четыре вы не получите.

— Человечество уже переросло Техно-три, — угрюмо процедил Ирсанов. Джир возразил:

— Вы не станете настоящим Техно-четыре, пока не постигнете устройство Вселенной. А этого мы не позволим.

Неожиданно Одальфт Кухирдан посоветовал гунаду не упрощать этот сложный вопрос.

— Окланто готово заключить союз с империей Флондох-Лек, — сказал клант. — Если Земля тоже присоединится к империи, то получит высокие технологии…

Сат запальчиво перебил кентавра:

— Моя партия готова признать гуманоидов Солнечной системы особым видом разумных рептилии. Это позволило бы человечеству вступить в Гунадри, но людям, конечно, придется полностью подчиниться нашим законам.

— Видел я, что происходит с теми, кто подчиняется вашим законам, — не сдержавшись, крикнул Марат. — Куфонцев видел, уторри, фиримцев — не нужна нам такая судьба!

Его демарш остался незамеченным — змеиные головы клантов повернулись к археологу с Мадофиса, из челюстей показались раздвоенные языки. Кухирдан насмешливо напомнил, что партия Сата еще не пришла к власти. Затем представитель Чауц опять обратился к Ирсанову.

— Нас интересует последний маневр флондохлекского линкора. Почему Зунг-Бассар направил корабль в звезду?

— Это не было самоубийством, — сообщил Марат. — Их корабли, в отличие от ваших, способны выдержать нагрузки и побольше. Просто где-то внутри Солнца находится старый имперский портал. Зунг ушел этой дорогой.

— Хотелось бы в это поверить, — глубокомысленно изрек клант.

— К сожалению, приходится верить, — вздыхая, произнес Сат. — Мы пытались воспользоваться порталами флондов, но старые пароли больше не действуют. Зунг-Бассар ушел в Оллу и запер за собой все двери.

Как бы ни было тяжело на сердце, Марат засмеялся:

— Предусмотрительно! Он вернется, когда сочтет нужным.

— Если вернется, то не один, — предрек Одальфт Кухирдан. — С армией.

Гунады начали кричать: мол, напрасно радуетесь — вашу цивилизацию Зунг наверняка тоже посчитает несправедливой со всеми вытекающими для угнетателей последствиями. На это кланты ответили, что еще неизвестно, какое войско наберет Зунг Бассар — может, армия и флот Окланто понадобятся, поэтому бессмертный Освободитель закроет глаза на мелкие недостатки державы кентавров. Кроме того, продолжил Кухирдан, теперь агрессоры из Аунаго не посмеют атаковать Ивобзинг и Окланто.

— Означает ли это, что мы можем рассчитывать на помощь Окланто? — в лоб спросил Сандерс.

— В известных пределах, — уклончиво, как принято среди дипломатов, ответил Одальфт Кухирдан. — Скорее всего, мы не допустим карательных акций против Земли. Но Техно-четыре вы получите не раньше, чем мы окажемся в единой державе.

Сат добавил, что землянам не стоит на многое рассчитывать. По его словам, успехи человеческой науки были не столь уж велики: нанотехника и антивещество — мелочь, а выход из тупика лежит совсем в другом направлении. Чахель поддержал археолога:

— Хочешь хороший совет? Забирай семью и возвращайся на Гундайру. Мы тебя простим, а здесь тебе не жить.

— Не вижу причин для бегства! — возмутился Марат.

— Глупый ты, — печально произнес Джир. — Даже жаль тебя. Наверняка ведь уже начались разговоры: дескать, ты — новый пророк или как это у вас называется… В общем, вернулся со сдвигом в мозгах, но привез свободу и знания.

Только скоро станет ясно, что твоя память пуста, и тогда половина человечества провозгласит тебя злым демоном

— Поглядим, — буркнул Ирсанов.

Сандерс тоже собирался возразить, но Джир уже шел к дверям и говорил на ходу:

— Мы даем такую религию всем слаборазвитым культурам. И если нужно, наша агентура всегда может кого угодно обвинить в самых страшных грехах.

Гунады вышли из комнаты, и только Джир, задержавшись, сказал почти равнодушно:

— Моя экспедиция задержится в Солнечной системе на несколько дней. Будем изучать обломки кораблей, уничтоженных Зунгом. Перед возвращением я тебя навещу. Если захочешь, заберу с собой.

Произнеся по-гунадски церемонные формулы прощания, археолог покинул особняк. Вслед за гунадами ушли и кланты. Провожая взглядом инопланетян, Ирсанов подумал: «Может, они действительно неплохие существа? Может быть, в самом деле не желают нам зла? Но их цель — не выпускать нас из Техно-три, а потому они — наши враги».

После обеда он рассказывал о месяцах, проведенных на Старших Мирах. Видеокамеры записывали его речь и мимику, а сотрудники спецслужб внимательно слушали, изредка задавая наводящие вопросы. Завтра, проанализировав отчет возвращенца, они подготовят новые вопросники, на которые Марату придется отвечать, дополняя картину важными штрихами.

Ирсановской семье разрешили присутствовать, и Вероника с детьми, устроившись в уголке, почтительно внимали его повествованию. Марату приходилось аккуратно подбирать слова, излагая удобную для себя версию путешествия. О некоторых событиях не стоило рассказывать при семье, о других он просто забыл, еще многое считал необязательным говорить государственным служащим: люди они, вроде, неплохие, но работают на правительство, продавшееся пришельцам. Так что, если умолчишь кое о чем, спокойнее жить будешь.