Русское влияние в Евразии. Геополитическая история от становления государства до времен Путина - Арно Леклерк

Распад СССР изменит ситуацию, тем более что Турция постепенно, благодаря своей положительной демографической динамике и появлению новой промышленной буржуазии, превращается в действительно заметное государство, решившееся вновь играть важную роль – как некогда Османская империя. В 1990-е гг. президент Тургут Озал призвал турецких парламентариев сплотиться ради создания турецкой сферы влияния в бывших тюркоязычных республиках и регионах ушедшей в прошлое Советской империи. Эти «туранские» проекты, вынашиваемые в свое время еще Энвер-пашой, встретили горячий положительный отклик, в результате чего премьер-министр Сулейман Демирель заявляет, что исторически и этнически сформировавшаяся пантюркская цивилизация простирается от берегов Адриатики до озера Балхаш. В течение 1990-х гг. – в период ослабления России – Евгений Примаков испытывает беспокойство от турецких амбиций, видя в Турции аванпост Соединенных Штатов. В эти годы новые независимые государства (Азербайджан, Туркменистан, Таджикистан, Узбекистан, Кыргызстан и даже грузинская Аджария, равно как и автономные республики в составе Российской Федерации – Татарстан и Башкирия), поддерживают турецкие начинания[282], более всего опасаясь российского влияния, а также усилий со стороны Исламской Республики Иран; в этот момент хантингтоновский принцип «столкновения цивилизаций» побуждает американских лидеров к созданию на севере Казахстана и на Кавказе пространства, свободного от православного российского влияния. Исходя из этой перспективы, инициативы Анкары могли только поощряться Вашингтоном. Агентство тюркоязычного сотрудничества и культурной политики, в поле зрения которого оказался весь тюркский мир, приложило значительные силы для объединения тюркоговорящих народов бывшего Советского Союза и экспансии турецкой культуры.

России с ее кириллицей Турция противопоставила латинский алфавит, принятый там еще во времена революции Ататюрка, в то время как Саудовская Аравия и Иран пропагандировали письменность на основе арабского и персидского языков (последний являлся межнациональным языком обширного ближневосточного региона). Стремясь к осуществлению цели, турки внесли свой вклад в создание двух тюркоязычных университетов в Казахстане и Кыргызстане. Вначале бывшие советские республики Средней Азии по понятным причинам соблазнились перспективами турецкого ренессанса, который был представлен им в качестве пропуска в новую и построенную по западному образцу жизнь.

Турецкое влияние в равной степени проявляется и в религиозной сфере, но, поскольку ислам в Турции контролируется государством и считается «умеренным», это не беспокоит западные державы, притом что их заботит прозелитизм иранских шиитов или традиционалистов-суннитов: дестабилизирующее влияние последних можно было наблюдать на Кавказе. Турция приняла участие в финансировании строительства мечетей, однако некоторые братства, особенно последователи Фетхуллы Гюлена[283], все же пытались внедрить разработанные ими программы религиозного воспитания. Десятки школ и турецкие преподаватели в Кыргызстане, Туркменистане и Узбекистане являются свидетельством важности для Турции задач, реализуемых на территории этих государств – зачастую в полном согласии с местными властями. По словам Арно Калика, «в конечном счете отливаемая в тюркско-исламской “форме” элита превращает Турцию в ключевого игрока на территории Средней Азии. Подобное перераспределение сил, втайне поддерживаемое Вашингтоном, в итоге может породить волнения и ускорить постепенную исламизацию населения буквально в нескольких километрах от российской границы». Помимо усиления культурного и религиозного давления, Турция в равной степени вкладывает средства в СМИ – телевидение и радио, рассчитанные на охват тюркоязычных народов Кавказа и Средней Азии, а также – наряду с Пакистаном, Ираном, Азербайджаном, Казахстаном, Кыргызстаном, Туркменистаном и Узбекистаном – вошла в состав Организации экономического сотрудничества, созданной в 1985 г. Азербайджан и Грузия, со своей стороны, присоединились к Организации Черноморского экономического сотрудничества, основателем которой тоже является Турция. Наконец, можно предположить следующее: Турция удовлетворена тем, что стояла у истоков ГУАМ, рассматриваемого в качестве проводника американской политики вытеснения России. Помимо того, Анкара продемонстрировала невероятную щедрость по отношению к бывшим советским мусульманским и тюркоязычным республикам, предоставив им в 1990-е гг. более 80 % всей полученной ими тогда помощи. Турки были даже включены в число бенефициаров ираноязычного Таджикистана.

Эта активность Турции могла бы обеспокоить Россию, однако в последующее десятилетие ситуация несколько изменилась. Россия была раздражена вводом в эксплуатацию нефтепровода Баку – Тбилиси – Джейхан, построенного с целью обхода ее территории; тем не менее Турция очень сильно зависит от импорта российского газа, и поэтому между двумя странами возникли по-настоящему партнерские отношения, кульминацией которых можно считать функционирование газопровода «Голубой поток», проходящего по дну Черного моря. Значительное развитие современной турецкой экономики и рост ее влияния как ведущей державы Ближнего Востока в тот самый момент, когда перспективы ее вступления в Европейский союз, наоборот, отодвинулись на неопределенное время, побуждают Анкару отстаивать свою независимость в том числе от американских союзников. Данная ситуация способствует ее тесному экономическому сближению с северным соседом, на территории которого широко представлены турецкие предприятия – строительные, текстильные и торговые. Россия стала вторым по величине экономическим партнером Турции после Германии. Судьба Карабаха, по поводу которой Москва и Анкара высказывают противоположные взгляды (Россия поддерживает Армению, а Турция – Азербайджан), и позиция Москвы по вопросу «арабских революций» все же подогревают прежние разногласия, однако Турцией Эрдогана прежде всего принимаются в расчет прагматизм российской политики и экономические интересы, способствующие развитию отношений в перспективе «евразийского» будущего, в котором крайне заинтересованы оба партнера[284].

8. Россия и Иран

На протяжении своей истории Россия и Иран вели постоянные споры, особенно в XIX в., когда царская империя начала экспансию на юг, в направлении Кавказа и Средней Азии. В 1813 г. по Гюлистанскому мирному договору Персидская империя Каджаров теряет Грузию, Мингрелию, Дагестан и Ширванскую область. В 1828 г. принадлежность этих земель России подтверждена условиями Туркманчайского договора, по которому шах должен был отказаться и от Армении. Затем цари отобрали у Персии северную часть Азербайджана и превратили Каспийское море в «русское озеро», несмотря на то что Персия по-прежнему контролировала южные берега – богатые районы Гилян и Мазандаран. Придерживавшаяся традиционных устоев Персия, демонстрировавшая техническую и экономическую отсталость, очень быстро оказалась добычей, раздираемой двумя противниками – Россией и Великобританией, которые вели Большую игру за контроль над континентальными территориями Евразии, и особенно за среднеазиатским регионом. Финалом этого противостояния стало заключенное в августе 1907 г. в Санкт-Петербурге соглашение между англичанами и русскими, которые, помимо прочего, разделили Персию на две зоны влияния – российскую на севере и британскую на юге. Вмешательство России в персидскую политику в тот самый момент, когда в стране с невероятным трудом устанавливается конституционная власть, способствовало развитию враждебности по отношению к могущественному северному соседу, который в советский период продолжал демонстрировать свои амбиции новому Ирану, созданному усилиями шаха Резы, независимого реформатора, вдохновленного турецкой кемалистской моделью и без каких-либо колебаний бросившего вызов Великобритании, особенно в нефтяном секторе. Во время Второй мировой войны Советский Союз и Великобритания требуют отставки шаха Резы, обвиненного в симпатиях к Оси, и вновь разделяют территорию Ирана на сферы влияния ввиду необходимости оказать помощь СССР, с июня 1941 г. воевавшего против Германии. Это дало возможность Сталину поощрять стремление азербайджанцев и курдов к автономии – об этом он объявит в самом начале холодной войны, когда американцы поддержат завоевание этих регионов молодым Мохаммедом Резой Пехлеви, последним шахом Ирана, свергнутым революцией Хомейни в 1979 г. Изгнанный из страны, этот правитель прежде назывался американцами «жандармом Залива» и никогда не подводил своих западных союзников. Новая данность иранской политики открывает возможности для советской власти – коммунистическая партия Туде вместе с прозападными демократами, националистами (наследниками Моссадыка) и исламистами формируют оппозиционную коалицию, стоявшую у истоков победившей революции. Когда исламисты заявляют о своем единоличном желании править страной, отодвигая в сторону недавних союзников, можно было полагать, что отношения между Москвой и Тегераном вновь станут напряженными. Ведь, назвав США «Большим сатаной», вторым по величине «сатаной» Иран считал СССР, особенно когда Советская армия вторглась в Афганистан, чтобы воевать против моджахедов, поддерживаемых, однако, суннитами из Саудовской Аравии и Пакистана, традиционными противниками шиитского Ирана.