Колдовская любовь - Кэтлин Морган

— По-моему, все это был фарс, — процедил Эйдан, резко поворачиваясь к нему. — Все это было хитрой игрой, чтобы мы взялись за безнадежное дело.

Монах пожал плечами.

— Обычно приходится использовать то, что первым попадется под руку. А раз некоторые одарены большей магической силой, чем остальные… — Лицо его стало торжественным. — Однако клянусь вам, все, что я делал — особенно это касается вас, — я делал из самых добрых побуждений. В этой истории я теряю столько же, сколько и вы, милорд. Столько же, сколько ваша мать, ваш брат и весь ваш народ. Сколько тот карлик, который пожертвовал своей жизнью, чтобы дать вам время скрыться от Морлоха.

Брианна сделала шаг вперед.

— Откуда ты знаешь?

— Это не важно, девочка. — Эйдан схватил ее за руку, ласково притянул к себе. — Оленус всегда знает больше, чем говорит. Он постоянно что-то скрывает. И сейчас, наверное, тоже. Но это не важно.

Эйдан зашагал по комнате.

— Мы сделали все, что могли, для укрепления обороны замка. Но с помощью мага или без оной необходимо решать, как быть с Морлохом.

Монах внимательно смотрел на принца.

— Он должен умереть. Другого выхода нет. Эйдан язвительно рассмеялся;

— Ты утверждаешь очевидную истину. Скажи мне, мудрый монах, хранящий ответы на все вопросы, как ты собираешься осуществить убийство Морлоха?

Взгляд Оленуса не отрывался от Эйдана.

— Это ты, а не я должен найти ответ на этот вопрос. Эйдан оцепенел. Он долго изучал Оленуса, затем горько сказал:

— Неужели? А ты хоть знаешь, что произошло в последний раз, когда я схватился с Морлохом? Ты видишь мою судьбу в том, чтобы я отдал жизнь и душу в очередной попытке победить Морлоха?

— Нет, — коротко ответил монах. — Я вижу возрождение твоей души, я вижу окончательное освобождение твоей жизни от страданий. Я вижу, — провозгласил он, взглянув на Брианну, — как поднимается из пепла дом Лаэны, чтобы освободить сердце одноглазого сына.

— И все-таки ты не предлагаешь никакой помощи. Только этот беспомощный старик, который сидит в каменной ловушке. А красивых слов я и сам много знаю. — Эйдан почти рычал. — Теперь я вижу, что так было все время. Мы с Брианной предоставлены сами себе. Нас бросили, как слепых щенят в реку, — и выбирайтесь, как хотите, да? Морлох разъярен, остальные трусят, и никто…

Махнув рукой, он отвернулся.

— Ты можешь идти, Оленус. Нам больше не нужны ни ты, ни твои бесполезные пророчества.

— А что будешь делать ты? Как справишься с Морлохом?

Принц сжал губы — рот превратился в тонкую линию, глаза в колеблющемся пламени камина казались темными ямами.

— Не знаю. Без помощи мага, я, честно, не знаю, что делать.

Она наблюдала, как он раздевается, собирается лечь в постель. Красно-золотые отблески огня играли на перевитых мускулами руках и плечах, литых мускулах спины. Она смотрела, как Эйдан нагнулся, чтобы положить на резной дубовый сундук нижнюю рубашку рядом с широким воинским поясом, кольчугой и верхней туникой. Его высокие черные сапоги уже стояли около сундука.

Затем он выпрямился и обернулся, руки его нашли застежку брюк. Эйдан смотрел на Брианну, она — на него. Острая боль внезапно пронзила ее насквозь. Свята Матерь! До чего же он красив… до чего же он великолепен!

Как же она его любила! И она знала, хоть он никогда и не говорил ей об этом, что он тоже любил ее. Чудо свершилось. Она освободила его сердце из тщательно охраняемой тюрьмы. Он наконец понял, что жизнь пуста, если не делить ее с другими, не жить с людьми и ради людей. Хоть силы Морлоха были слишком велики и они могли погибнуть в последней битве, но теперь Эйдан знал, что значит быть нужным. Она подарила ему частичку счастья, пусть и недолгого.

Она шагнула с толстого мехового ковра и пошла к нему. Босые ноги, мелькавшие из-под полупрозрачного кружева ее ночной рубашки, сразу заледенели на каменном полу. Он, прищурив-шись, следил за ее приближением. Янтарные глаза его сверкали, как у хищного зверя. Даже улыбка, приоткрывшая белоснежные зубы, была хищной… предвкушающей.

Однако Брианна давно уже не боялась, его. Этой ночью Эйдан принадлежал ей, и она собиралась соблазнить его, взять… так же пылко и алчно, как он возьмет ее.

Остановившись перед ним, она с улыбкой склонила голову набок.

— Ты выглядишь, как свирепый зверь. — Рука ее поднялась и разгладила морщины на лбу, складочки около глаз, у рта.

Эйдан поймал ее ладонь, прерывая нежную ласку.

— Я хочу тебя сильно, до боли. Когда я гляжу на тебя, кровь вскипает в моих жилах, ударяет в голову. Слишком поздно встретил я и узнал такую изумительную женщину, как ты, а теперь времени, кажется, почти не осталось.

— У. нас есть эта ночь, любовь моя, — прошептала она, — и неизвестно, сколько еще оставит нам Морлох.

— Нет, только сегодня. — Он поднес ее пальцы к губам и бережно, нежно поцеловал каждый кончик. — Завтра утром я отправлюсь его искать. Я должен. Он где-то близко. И лучше пойти ему навстречу, чем ждать. Я сделаю это, и сделаю один.

— Нет, Эйдан!

— Ты должна остаться здесь, девочка, — он взял ее руку в свою большую и широкую ладонь, — никакой надежды, что без помощи мага я смогу победить. Нет. Или убью я Морлоха или потерплю поражение, назад не вернусь. В лучшем случае, умирая, я захвачу его с собой. В худшем он завладеет моей душой. Единственное, я не хочу, чтобы ты была там и смотрела на это.

— Но я нужна тебе…

Эйдан не дал ей сказать, нежно прижав палец к ее губам.

— Сделай это для меня. Меня бросает в дрожь, когда я думаю, что ты будешь наблюдать, как это произойдет со мной. Докажи мне свою любовь. Уступи.

Паника охватила Брианну. Все происходило слишком быстро, он решил вызвать Морлоха на бой завтра! Ей нужно было время, чтобы переубедить его, укрепить его душу против злобного натиска отца и собраться с собственными силами. Ей нужно было больше времени. С ним. Может быть, в ней говорила жадность, но еще несколько дней с ним… Возможно, это все, что ей осталось. Он прижал ее руку к своей груди. Брианна ощутила, как ровно бьется его сердце, сильно и спокойно. Такое живое! Пальцы ее невольно сжались, впиваясь в гладкую бронзовую кожу, в его упругое тело. Святая Матерь! Неужели он всерьез считал, что она позволит ему одному выйти против Морлоха?

— А как же твоя любовь ко мне? — Он не понимал, что ей необходимо быть там, сражаться рядом. Еще оставалась надежда, что вместе они одолеют Морлоха. Но только вместе. Если он пойдет на чародея один, никакой надежды не оставалось.

— Да, — настаивала Брианна, чем больше она думала об этом, тем сильнее она злилась. — Как же твоя любовь? Неужели она так мала, стала вдруг такой хозяйской и деспотичной, что ты хочешь все решать за меня? Подумай еще раз, милорд. Слишком легко ты забываешь, на какой женщине женился.