Операция Хаос - Пол Андерсон

— Сибелита, я полагаю… — удалось мне выдавить.

— А ты, суть, Стивен, — узкая изящная рука упала на мою руку и осталась там. — Ах, добро пожаловать!

Я облизал губы:

— Э-э… Ваш брат дома?

Она подвинулась ко мне:

— Какое это имеет значение?

— Я… э-э… — идиотская мысль: невежливо объяснять женщине, какое у тебя дело к ее брату, если хочешь убить его. — Послушайте, — выпалил я, — вы и он… вы должны оставить нас в покое.

Сибелита мягко улыбнулась:

— Ах, твоя печаль — это моя печаль, Стивен. И кроме того, неужели в душе не отыщется жалости к нам? Известно ли тебе, в чем на самом деле заключаются вечные муки? Быть созданием, в котором существуют, не смешиваясь, первичные стихии — Огонь Вожделения, Воздух Порыва, Вода Изменчивости и Темное Могущество Земли… И, имея такое естество, быть обреченной красться подобно крысе в этих руинах, и выть в пустое небо… И голод, голод в течение трех лет. Если ты погибаешь от истощения, а двое прохожих разостлали те малые крохи, которые они без труда могут тебе уделить?

Я пробормотал что-то насчет ложности аналогий.

— В этом нет зла, — молила она, и подвинулась еще ближе. Ее руки легли мне на плечи, грудь легко коснулась моей груди. — И нет в этом злого умысла. Это — необходимость, Стивен. Вы, смертные, тоже не безупречны. Ни один демон не осмелится приблизиться к вам, будь вы святыми, у которых не бывает нечистых мыслей. Нас влечет к тем, кто схож с нами самими.

— А… да… — мне нечем было дышать. — Тут две стороны вопроса… Я хотел сказать, одна сторона, да…

Сибелита рассмеялась снова.

— Не надо, прекрасный юноша! Вот я стою в лунном свете, обнимая обнаженного, самого прекрасного в мире мужчину…

— О, Господи! — Я вспомнил, что все мое обмундирование — лишь нижнее белье. Поскольку она не отпрянула, восклицание, должно быть, не было воспринято, как молитва.

— …Способного рассуждать на материалистические темы! Нет, вы переполнены любовью и щедры! — Сибелита отпорхнула в сторону. — У меня не должно быть перед тобой преимущества. В подлинной дружбе не должно быть преимущества. Пусть мы будем в одинаковом состоянии…

Она щелкнула пальцами и платье исчезло. Не то, чтобы это что-то сильно изменило, разве что морально. Но мораль тогда как-то казалась не относящейся к делу.

— А теперь иди ко мне, дорогой мой. Мой волк, мой первый в жизни «лоупгароу»… Не надо бы тратить так много времени на женщину, но я предчувствую так много нового, такое счастье. Иди ко мне!

Она снова бросилась мне на грудь.

Не могу сказать точно, что заставило меня ответить на ее поцелуй. Это было так, будто вокруг закружил окрашенный розовым вихрь.

— Каким-то образом мне удалось собрать остатки своей воли:

— Нет! У меня есть жена! В смехе Сибелиты послышались неприятные нотки: — Ха-ха! Как полагаешь, чем изволит быть занятым Амарис с того момента, как ты оставил свою девку одну?

Я издал какой-то короткий, полувизгливый звук.

— Это уже прошло, — мурлыкала Сибелита, — и что сделано, то сделано. Не порицай свою жену. Она всего лишь смертная. Можешь ли ты возвыситься над своим состоянием смертного?

Передо мной на минуту мелькнуло видение Ада. Затем, едва сознавая, что происходит, я резко привлек Сибелиту к себе. Целуя, я легонько укусил ее губу и почувствовал вкус демонской крови.

— Пойдем… — напевала она. — Мой любимый, отнеси меня в башню.

Я поднял ее и пошел через двор.

— Стив! — крик Джинни воткнулся в меня, словно нож.

Я выронил свою ношу. Сибелита шлепнулась на землю своим прекрасным задом и выпалила несколько весьма неприличных слов. Я изумленно уставился на Джинни. Она лежала, свесившись, на парившем над разрушенными воротами персидском ковре. Рыжие волосы ниспадали в беспорядке на голые колени. И хотя я знал, что она для меня потеряна (ибо ее отнял Амарис и прежнего между нами уже никогда не будет) мне стало ясно: кроме Джинни мне никого не нужно.

Сибелита поднялась. Она была совсем белая в лунном свете. Я более не желал ее. Пошла она к черту!

Она презрительно усмехнулась Джинни, повернулась к ней спиной и раскрыла мне свои объятия, сказав:

— Защищайся!

Я превратился в волка.

Сибелита уклонилась от моего выпада. Я снова услышал доносившийся, будто из другого мира, крик Джинни. Все мое внимание было привлечено к инкубу. Тело Сибелиты задрожало, посерело, и она тоже превратилась в волка. Она бесстыдно улыбнулась мне. Аромат самки ударил меня, словно дубиной.

Я не дал ей времени на попытку и вцепился ей в глотку. Мы покатились, сплелись в драке. Она была сильна, подвижна, упорна, но не тренирована в тонкостях рукопашного боя оборотней. Я, превращаясь в зверя, все равно владею приемами дзю-до. Я поднырнул под ее челюсти и сомкнул зубы там, где намеревался.

Кровь дьявола была сладка и отвратительна на вкус. Теперь она уже не могла возбудить мои желания. Слишком сильна была овладевшая мною любовь к жене. И ненависть к существу, с которым я сражался. И, если бы вы предпочитали современную терминологию, в моих железах накопилось достаточно тестостерона и адреналина, чтобы подавить все остальные, содержащиеся в ней гормоны. Я убил ее.

В последний миг я услышал, но не с помощью слуха, пронзительный вопль демона.

Грязный дух! Я почувствовал, не нервами, как взвихрилось пространство, когда демон пытался сопротивляться изменению предингеровской математической формулы и формы функции, вылетая в породивший его нижний континуум, и оставляя в этом мире лишь массу обмена.

Быстро и безжалостно действовали мои клыки. Тело погибло, и не обладающий душой демон исчез.

Я лег возле трупа волчицы. Я задыхался. Тело страшно корчилось. Менялась последовательность: волчица, женщина, мужчина, хвостатый и рогатый сатаноид.

Когда исчезли последние связующие силы, она задымилась и превратилась в клуб пара.

Медленно, шаг за шагом, возвращался мой, изодранный в клочья разум. Я лежал на коленях моей дорогой Джинни. Наверху дружелюбно мерцали звезды, и на нас лился прохладный лунный свет, и замок был ни чем иным, как грудой камней.

Я снова превратился в человека и обнял ее.

— Все хорошо, любимая, — выдохнул я. — Все хорошо. Я прикончил ее. Теперь я убью Амариса.

— Что?! — ее мокрое лицо оторвалось от моей груди, коснулось моих губ. — Разве ты не знаешь? Ты же убил!

— А?

— Ну да. Мои познания частично вернулись ко мне… после твоего ухода, — она прерывисто вздохнула, — Инкубы и сукубы — это одно и тоже. Они меняют свой пол, когда это требуется. Амарис и эта шлюха — одно и то же.