Черная акула - Иван Сербин

– Олег Борисович, я – военный прокурор Латко Максим Леонидович. Лейтенант снова кивнул, не поворачивая головы. На лице его не отразилось ни любопытства, ни облегчения. Только та же угрюмость, какая-то почти звериная настороженность.

– Мне нужно поговорить с вами, Олег Борисович. Разрешите присесть? Лейтенант дернул плечом, закутанным в плотный кокон бинтов, что, видимо, должно было означать: «Присаживайтесь, если хотите». Максим взял у противоположной стены стул, придвинул к кровати и сел.

– Олег Борисович, я, собственно, к вам по делу. – Он открыл папку, вытащил бланк протокола допроса, быстро вписал звание, фамилию, имя, отчество лейтенанта. – Вы ведь, – он поднял голову и наткнулся на злой, острый взгляд лейтенантских глаз, – из разведроты воинской части номер такой-то? Я ничего не путаю?

– Ничего, – хрипло ответил тот, и Максим четко различил звенящее в голосе офицера бешенство.

– Ну и хорошо, что не путаю. – Максим примирительно улыбнулся. – Олег Борисович, у нас есть сведения, что солдат вашей роты используют сейчас для проведения какой-то махинации. Мы пока не можем сказать точно, в чем она заключается, но в свете вышеизложенного мне необходимо снять с вас показания о том, что произошло с разведротой в ходе боевых действий в Чечне.

– Наши солдаты, – медленно проговорил лейтенант, – не могут использоваться ни в каких махинациях, потому что они погибли. Все до единого. Остались только мы двое. Больше никого. Ни одного человека.

– Олег Борисович, расскажите мне, что это была за операция? Я имею в виду тот рейд, в котором погибли ваши люди. В чем он заключался? Лейтенант спокойно, без всякого выражения объяснил:

– Мы должны были дойти по улицам до железнодорожного вокзала.

– И что же произошло? – поинтересовался Максим.

– Что произошло? – Губы лейтенанта перекосила злая усмешка. – Да ничего особенного. Нас просто загнали под пули. Всего-навсего. Мы не успели пройти и двух кварталов, как нас взяли в кольцо. Они знали, что мы пойдем. Знали время. Знали маршрут. Знали, сколько будет техники. Они все знали. Нас просто убили. Свои же и убили.

– Скажите, – продолжал Максим, – по официальным сведениям, вы шли выручать головной отряд разведгруппы…

– Да не было никакого головного отряда, – почти выкрикнул лейтенант и тут же понизил голос, посмотрев на спящего солдата. – Не было никакого головного отряда. Мы должны были пройти по городу – четыре танка, шесть БМП – и определить подступы к железнодорожному вокзалу. Нас зажали в кольцо и расстреляли из гранатометов, а потом еще и самолетом проутюжили. Но тогда уже живых почти не осталось.

– Значит, головного отряда не было?

– Нет, – ответил лейтенант, – никакого головного отряда.

– Скажите, в состав вашей разведроты сколько единиц бронетехники входило?

– Я же вам уже сказал: четыре танка, шесть БМП.

– В сводках указывается около двадцати единиц танков «Т-80» и тридцать БМП.

– На разведроту? – усмехнулся лейтенант. – Да вы смеетесь, наверное? С таким количеством техники мы половину Грозного разворотить могли бы.

– Хорошо, а вот эти фамилии, – Максим показал лейтенанту список, – эти рядовые были в составе вашей роты? Лейтенант прижал развернутую газету левой рукой, и Максим вдруг увидел, что у раненого нет кисти, только культя, уродливая, забинтованная, пропитанная каким-то раствором. Взяв список правой рукой, лейтенант прочел его.

– Нет, об этих не слышал. Вот последний… Якушев… Был у нас один Якушев, но здесь написано Илья, а тот был Семен. Так что, наверное, не он. Нет, я не слышал об этих людях.

– Понятно. И вы, значит, уверены, что вас подставили?

– Уверен? Ну еще бы! Представьте, в нашей разведроте сорок автоматов, четыре танка и шесть БМП. Вот вам еще десять пулеметов и четыре пушки. – Лейтенант продолжал сверлить Максима недобрым взглядом. – Тогда ведь ни о каком штурме речи не было. Так что, все эти «духи» собрались на пути следования колонны чайку попить? Случайно там оказались? И дорогу заминировали? У нас ведь головной танк на мину налетел.

– А почему назад не отошли? – спросил Максим.

– Да потому что не успели. Замыкающие бронемашины сразу же расстреляли из гранатометов, пехоту отсекли, зажали в кольцо и уничтожили. Ребята стали выпрыгивать из БМП, оборону занимать, но там со всех сторон «духи» были, во всех домах. Я вам могу чем угодно поклясться: ждали нас. А потом еще «утюги» прилетели.

– Но хоть что-то из техники спасли? – тихо спросил Максим.

– Конечно, спасли. Точнее, одна БМП сама спаслась, та, в которой все начальство сидело. У них что-то там с двигателем случилось, метров за сто пятьдесят до того места, где нас засада ждала. Заклинило что-то. – Лейтенант усмехнулся. – Нас, товарищ полковник, умирать послали. И знали, что мы умрем. Максим торопливо записывал.

– Понятно, Олег Борисович. Ситуация ясна. А вы запрашивали помощь по рации?

– Какие рации? Там всего одна рация работающая была, в танке головном. Так я же говорю: он на мины налетел. Если только отцы-командиры подмогу вызвали, хотя не думаю. Они, наверное, в своей сраной БМП туалетной бумагой от страха обматывались.

– Бой долго длился? – спросил Максим.

– Да не было никакого боя, – ответил лейтенант. – Не было. Нас за полминуты всех пожгли. Всех. Никого не осталось. Я да вон Володька Градов.

– А вам как удалось спастись? – спросил Максим. Вопрос почему-то привел раненого в бешенство.

– Дезертирство будете шить? – зло оскалился он. – Ну давайте, валяйте, шейте. Вы ведь, б…и, под пули не лезли, а дома с женами в постельках спали.

– Я вас ни в чем не обвиняю, лейтенант, – попытался прервать офицера Максим.

– Ну еще бы вы меня обвиняли! – взорвался тот. – Вы ведь, наверное, в кабинеты без стука входите, чаек пьете, коньячок, лимончик с осетринкой жрете. Из-за вас все, все вам мало, суки. В этот момент на кровати зашевелился рядовой. Он повернулся к Максиму, и тот увидел огромные темные глаза на совершенно белом лице, запавшие, похожие на две бездонные ямы.

– Товарищ лейтенант меня в подвал затащил, – вдруг произнес он тихо, почти шепотом, растрескавшимися губами. – А потом, когда все закончилось, на себе выволок. Хотели дойти до роты, но наткнулись на ребят из спецназа. Они нас в госпиталь и отправили. Максим хотел сказать: «Повезло, что не дошли до роты, иначе сейчас лежали бы в гробах, а не здесь, в госпитале». Лейтенант вдруг замолчал. Он сполз по подушке и уставился в потолок. Максим покачал головой: пожалуй, хуже, чем сейчас, ему еще никогда не было. Он подумал и добавил тихо:

– Все правильно, лейтенант. Я бы на вашем месте поступил так же. – Тот не повернулся, продолжал изучать мелкие трещинки на побелке. – А насчет того, как вы выжили, я поинтересовался исключительно по одной причине, – продолжал Максим. – В прокуратуре тоже уверены, что вся ваша рота изначально предназначалась на убой. Никто не должен был остаться в живых. И то, что вы вдвоем уцелели, – большое везение. И для вас, и для нас. Лейтенант едва заметно усмехнулся, но все так же зло, криво, а затем жестко сказал:

– Да ладно, позвонят вам сверху, и заткнетесь вы, товарищ полковник. Засунете себе свой протокол в задницу.

– Выбирайте выражения, лейтенант, – спокойно попросил Максим. – Все-таки я старший по званию.

– Да плевать мне на вас, старший по званию. – Лейтенант вздохнул и повернулся на бок, спиной к Максиму. Тот посидел еще секунду, поднялся, подошел к раненому солдату.

– Как вас зовут, товарищ рядовой?

– Градов. Володя Градов, – ответил тот.

– Прочитайте, пожалуйста. Это показания старшего лейтенанта. Я так понимаю, что товарищ офицер не собирается их подписывать, поэтому подпишите вы. Пожалуйста, это очень важно. Володя вдруг смутился и сказал:

– Я не могу.

– Это действительно важно, – попросил Максим. – Я прошу вас не как рядового, а как человек человека.

– Да перестаньте! – вдруг заорал лейтенант, поворачиваясь на спину. – Он не может подписать, потому что у него рук нет. Отрезали ему обе руки. Давайте сюда ваш сраный протокол. – Он, даже не читая, поставил длинную подпись. – Ну что, довольны? Теперь давайте валите отсюда, пока я не покалечил вас.

– Пойдемте. – Молчавший все это время доктор коснулся плеча Максима. – Я так понимаю, что разговор все равно закончен. Максим постоял еще секунду, а затем сказал:

– Спасибо, – повернулся и вышел следом за врачом. В коридоре Максим спросил:

– А как же он ходит?

– Что? – не понял врач.

– Как ходит этот парень, Володя Градов? Я костыли видел около кровати.

– А он их культями сжимает, – объяснил доктор. – Опирается, наваливается всем весом, а потом культями прижимает к телу.

– У него и ног нет?

– Ну почему нет? Ноги спасли, – ответил врач. – У него сквозное ранение правого бедра. Нога пока в гипсе с шинами. Но месяца через полтора снимем, и все в порядке будет.