Наука Управлять Людьми. Изложение Для Каждого - Юрий Мухин

Наибольшим доверием у людей пользуется монарх, и это объясняется многими причинами. Он один во всех лицах, как правило, он и Законодатель, и Исполнитель, он тот, к кому можно обратиться по любому вопросу. Он профессионал, так как с малых лет готовится и его готовят стать монархом, а к профессионалу всегда больше доверия. Монарх никем не избирается, его должность передается по наследству, то есть монархия самовосстанавливается. Поэтому монарх никому ничего и не должен: он независим, никому не даст преимуществ и этим не нарушит справедливость в обществе. Так как он не избирается, он неподкупен, а следовательно, он самый справедливый судья. То, что он не избирается, освобождает его от службы избирателям и он может служить только Народу. И он, как правило, действительно служит народу, поскольку престол от него перейдет его детям, а он, естественно, как и мы, стремится оставить своим детям богатую и счастливую страну, а именно это нужно Народу от государства. Это настолько убедительные преимущества монархии, что идея самодержавной власти не умирает в желаниях народа, и не только в слаборазвитых странах, хотя и дискутируется уже несколько столетий. Достаточно недавно во Франции опрос общественного мнения показал, что чуть ли не каждый пятый француз вместо своего парламента (говорильни) предпочел бы иметь короля. Аналогичный опрос в других странах Европы дал такие результаты: наибольшее доверие из всех институтов государства у европейцев вызывают полиция и пожарные, а наименьшее —парламент, причем, к старейшему парламенту, английскому, у англичан практически нет никакого доверия.

Но идеального в жизни не бывает, есть недостатки и у монархии и, к сожалению, неисправимые.

Чрезвычайно возросший объем проблем в государстве с тех времен, когда появились первые монархи, становится не под силу среднему человеку. Действительно, первоначально перед монархом стояла одна-единственная задача — защитить свой народ от таких же, как он, королей. Задача не сложная, и в этом плане интересно вспомнить Рюриковичей — основателей монархии в России.

По летописным версиям, в 862 году русские призвали скандинавского князя Рюрика на русский престол, и тот пришел со своей дружиной викингов — сухопутно-морских разбойников. (Эта версия была взята Гитлером в подтверждение мысли о том, что русских будет легко удержать в подчинении, поскольку ими всегда руководили немцы.) Но эта версия мало устраивала некоторых русских патриотов, особенно после второй мировой войны, вследствие чего была выдвинута официальная версия, например в Исторической энциклопедии: Рюрик сам захватил княжеский престол в Новгороде. Чивилихин же утверждал, что, хотя русские и добровольно пригласили Рюрика, но он не скандинав, а поляк, к тому же зять последнего русского князя Гостомысла; тоже некоторый бальзам на душу русского патриота: все же не немец, а поляк, славянин.

Но по моему мнению, дело здесь гораздо проще. Русские подвергались набегам со стороны соседних банд и не только варягов, но и хазар, и печенегов, и прочих, и прочих. С целью защиты от внешнего врага было весьма разумно нанять к себе на службу самую сильную банду. А сильнее викингов в то время, пожалуй, никого не было: они грабили нещадно всю Европу. И долгое время род Рюрика, хотя и занял русский престол, нрава и привычек не изменил: продолжал грабить, как и раньше, кого мог. Сын Рюрика Игорь, киевский князь, грабил всех, не только ближних хазар и древлян, но и совершал дальние походы: на востоке он дошел до Баку, а на юго-западе — до Византии. В конце концов его убили древляне, которых он обложил двойной данью. Сын Игоря Святослав вообще на Русью не интересуется, переложив вопросы правления на свою мать, княгиню Ольгу. Он же увлеченно воюет то на востоке, где он окончательно разгромил хазарский каганат, то на Западе, в Болгарии, где самозабвенно дерется с Византией. И все это он успел, не дожив до 28 лет, когда его постигла естественная для профессионала смерть: в 972 году его убили в бою печенеги.

Ясно, что при таких князьях русским было спокойнее: их соседи-разбойники уже и не помышляли о грабеже России, а сами пытались защититься от русского князя и его варягов.

Предоставляя гражданам государства защиту только от внешнего врага (организуя их на это), монархи не были обременены напряженной умственной работой по оценке жизни своих подданных во всем ее многообразии. В данном случае особого ума от королей и не требовалось, что отражалось и на их прозвищах. Их чаще называли Храбрый, Грозный или, на худой конец, Окаянный, нежели Мудрый.

Но жизнь усложнялась и ставила задачу организовать защиту граждан страны по многим поводам. Для этого нужно было принимать законы, что требует восприятия огромных объемов информации, чтобы оценить, насколько возможно исполнение их в странах, население которых составляет десятки и сотни миллионов человек с разными свойствами национальных характеров, с разными обычаями и устоявшимися представлениями о жизни. Возможно, что законы, которые защитят граждан в одном регионе страны, в другом будут восприняты как бесцельное ограничение свободы и нарушение прав. Возникает вопрос, на который трудно ответить: может ли быть вообще человек с интеллектом, способным переварить столько информации.

Второе свойство монархии, которое компрометирует идею монарха как Законодателя, состоит в том, что положительные свойства монархии, ее независимость основываются на престолонаследии. А известно, что «на детях гениев природа отдыхает», и здесь наука управления людьми бессильна. Здесь ничего нельзя сделать. Дурак у власти перечеркивает все достоинства монархии.

Мы уже писали о генных причудах российского императорского дома. Если в XVIII веке еще есть монархи, которые пытаются достичь каких-то нужных для защиты народа целей — Петр I и Екатерина П, монархи, понимающие, зачем они нужны России, — Анна и Елизавета (правда, есть и откровенные мудраки Петр III и Павел I), то в XIX веке во главе России стоят в основном монархи безусловно серые.

Рассмотрим, например, как проводил освободительную реформу Александр П. Вместо того чтобы передать всю землю тому, кто ее обрабатывает, — крестьянам, а дворян, от которых требовалась только служба государству, взять на содержание государства, он отдал дворянам, освобожденным от службы народу указом Петра III, землю, которую раньше для них обрабатывали крестьяне. Если бы он отдал всю землю крестьянам (кроме земли под усадьбами дворян), они быстро бы стали богаче, поскольку свою землю они точно обработали бы лучше, чем помещичью. А с богатых и больший налог поступил бы в казну, а следовательно, служивых дворян можно было бы обеспечить гораздо лучше, чем при том решении, которое принял Александр П. В накладе остались бы лишь те, кто не служил государству: им пришлось бы заняться трудом. Но разве недовольство этих людей могло что-нибудь изменить в государстве, где были довольны два основных класса: крестьяне и служивые дворяне?

В 1913 году справочная книжка офицера определяла жалование подпоручиков и поручиков всех родов сухопутных войск, младших и старших офицеров рот, эскадронов и батарей в размере 660 и 720 рублей в год, то есть 55 и 60 рублей в месяц. Правда, им выдавались еще и столовые деньги по 8 и 10 рублей в месяц соответственно. Без вычетов 8 % на госпитали и в пенсионный фонд доход подпоручика в месяц составлял 63 рубля, поручика — 70. (А по данным, собранным Джоном Ридом в 1914 году, который по политическим соображениям не показал заработок квалифицированных рабочих: машинистов паровозов, мотористов, электриков, месячный заработок плотника был 56 рублей, кузнеца — 59, каменщика или штукатура — 61 рубль; меньше тех, кому лично нужно было вести солдат в бой, получал чернорабочий — 40 рублей в месяц.) Лет через 30—35 один из 50 этих офицеров (поручиков и подпоручиков) мог дослужиться до полковника, командира полка. (Полк в военное время насчитывал свыше 4 тысяч человек.) Тогда бы его жалование достигло 100 рублей в месяц, а вместе со столовыми деньгами (до вычетов) — 325 рублей, что, конечно, уже сравнимо с доходом мелкого лавочника или низкопробного сутяги-адвоката. Надо ли удивляться тому, что во время гражданской войны в Красной Армии (открыто антицарской) служило 200 царских генералов, а генералы армии барона Врангеля и он сам, кстати, были в царской армии лишь полковниками. Да и в Великой Отечественной войне, через 24 года, 17 генералов (из 41), командовавших фронтами и подготовленных уже большевиками, — бывшие царские офицеры в чинах от корнета до полковника.

А ведь начало этому положил законодатель Александр II, который при освобождении крестьян перевел в привилегированный класс тех, кто не кормил Россию и не служил ей, оскорбив этим самых преданных монархии граждан.

О какой же устойчивости российского трона можно было говорить, если сами монархи выбивали опору из-под трона? В ком Александр II хотел видеть опору монархии? В помещиках, плюнувших на службу стране, питающих столицы обломовыми и прочей «интеллигенцией»? В купцах и кулаках, готовых мать родную задушить во имя прибыли? И это Законодатель? Ведь он не ориентировался даже в мелочах. Возьмем такую «мелочь». В момент освобождения от всех крестьянских полей отрезали по кусочку в пользу помещиков. И хоть эти участки были невелики, но результат оказался печальным.