Российское общество: потребление, коммуникация и принятие решений. 1967-2004 годы - Александр Жаворонков

Рис. 8.12. График отклонений от средней общей оценок: 1 – дел в целом, 2 – их решения властью в целом, 3 – поведения власти в информационном контуре, 4 – поведения населения в том же контуре, 5 – работы местных редакций, 6 – возможностей нормальной жизни в регионе (различными по степени информированности группами населения СССР 1990/91 гг.)

Рис. 8.13. График отклонений от средней общей оценок: 1 – дел в целом, 2 – их решения властью в целом, 3 – поведения власти в информационном контуре, 4 – поведения населения в том же контуре, 5 – работы местных редакций, 6 – возможностей нормальной жизни в регионе (параметры по оси «Х», группы информированности в соответствующих линиях).

Если мы возьмем графики отклонения от среднего значения оценки всех параметров (44) у каждого человека по блокам этих параметров, то более всего в положительную зону общественного мнения в 1990/91 гг. отклоняются оценки эффективности воздействия на власть местных газет, радио, ТВ. У низкоинформированных значения отклонения в положительную сторону «отметок» местным редакциям в борьбе за правду достигает на шкале «-2» – «0» – «+2» эйфорического значения +1,255. Столько в 2004 г. не наберет даже глава государства[218]. На втором месте в целом по положительной направленности отклонения оценок населения в качестве выразителя мнений по решению проблем (соответствующая линия на рис. 8.12). При этом и здесь очень низкоинформированные также завышают оценку относительно других групп Третье, последнее место в оценках выше среднего занимает параметр «возможности нормальной жизни в регионе». Но очень низкоинформированный слой (48 % с низким достатком) имеет здесь большее отклонение оценок к нулевому значению. Власть в роли «агента, прислушивающегося к общественному мнению», лежит на минусовых значениях, близких к «0», во всех, кроме одной по степени информированности, группах. Здесь ее «жалеют» очень низкоинформированные люди. Что касается «состояния проблем и действий власти по их решению», то отклонения оценок общественного мнения опускают их до предельно низких значений, очень низкоинформированные по параметрам повседневной жизни не знают к власти жалости, опуская оценки ниже всех групп.

В табл. 8.19 заливкой отмечены «флуктуации» в значениях отклонений оценок от среднего и средними баллами. Очень отчетливо это видно на оценке возможностей в регионе. Ннизкоинформированные ставят самую высокую оценку возможностей, однако имеют минимальное положительное отклонение от средней. С возрастанием степени информированности монотонно падает средний балл оценки возможностей построения нормальной жизни в регионе и столь же монотонно возрастает отклонение вектора относительной оценки на шкале «-2» – «0» – «+2» в положительную сторону. Здесь уже четче видно, что оценки «дрейфуют» к некоторому консенсусу на общеполитическом поле представлений. Абсолютная оценка в среднем балле падает, а «относительная» (всех параметров) в движении на шкале растет с возрастанием информированности группы так, словно каждая группа движется смысловым полем оценок к некоторому объективно существующему центру тяготения.

Если мы обратимся к рис. 8.13, где мы меняем оцениваемые параметры и группы по степени информированности местами, то в целом отмеченные распределения соответствуют вышеописанным. Но, во-первых, ярче выглядят положения параметров по сосредоточениям отклонений оценок в разных группах (ниже всего «дела» и «власть в этих делах», выше всего стремление населения и СМИ решить проблемы, да и возможности в целом неплохие), а во-вторых, очевидна «кучность» оценок в различных по информированности группах (корреляция по шести параметрам между группами +1,000 у всех, кроме второй по информированности (+0,943), и по Пирсону, и по Кендаллу, и по Спирмену (с 99 % вероятностью). Если теперь взглянуть на отклонения оценок возможностей в точках графика и сравнить их с диаметрально противоположными абсолютными средними баллами из табл. 8.19, станет очевидна и «разнонаправленность» падения абсолютных и возрастания относительных оценок в зависимости от степени информированности. Одно дело – рассмотреть оценки отдельного интегрированного параметра и другое дело – отклонение оценок этого параметра в системе всего поля общественного мнения. Но это детали. Если рассматривать кривые в целом, оценки больше разнятся предметными параметрами рассматриваемого информационного контура, а не свойством «информированности» населения. Есть объективный, реальный фактор дифференциации – действия властных структур. А выпадает из этого монотонного единства общественного сознания только слой очень низкоинформированных людей, питающих положительные иллюзии относительно «народной власти», «народной активности» и редакций СМИ, которые указанный слой считает «колоколом». И впрямь – колокол, «звонящий» по последним социальным иллюзиям людей. Отсюда следует еще один важный вывод. Наши данные в целом свидетельствуют, во-первых, о высокой детерминации оценок и отношений тем положением в фигуре социокультурного пространства обмена, которое во многом складывается для индивидуума стихийно, а во-вторых, о том, что личность «вынуждена» делать до поры до времени оценки, «навязанные» ей своего рода анфиладами развертывающихся перед ним пространств деятельности и смысловых полей.

Значимым результатом нашего анализа является то, что монолитное в средних оценках (кроме торговли) поле общественного мнения, стремящееся к некому усредненному согласию, поляризуется по различным предметным параметрам смыслов человеческой деятельности, когда мы интегрируем эти параметры через отклонения их оценок у каждой личности. Тем самым мы выходим на картину реальной семантики социума, на то поле смыслов, которое, как и активность и деятельность, удается явственно увидеть только в интегрированном через личностные параметры (индивидуальная оценка или тренд) виде. Все это, конечно, еще раз напоминает о единстве таких явлений, как «личность» и «общество», точнее, показывает, что процесс духовного производства «деятельность – сознание – деятельность» реализуется через срез «общество – личность – общество» и может быть «снят», «разъят» и снова «синтезирован» только через статистические методы интеграции личностных параметров. Посмотрим теперь, как меняется эта семантика во времени.

Обнаруженные связи и отношения в динамике до 2004 г.

Вот как изменилось соотношение оценок состояния дел в разных сферах и «радений» местных властей в этих сферах в Касимове 1994 г.

Рис. 8.14. График отклонений от средней общей оценок состояния дел в разных сферах жизни и решения этих дел местной властью в Касимове в 1994 г. (n = 845 опрошенных)

Исследование в Касимове было проведено автором осенью 1994 г. по заказу Московского Института развития образовательных систем при участии В. Б. Новичкова. Задачи исследования не позволяли провести полностью адекватный таганрогскому и всесоюзному инструментарий, однако три блока – оценка состояния дел, оценка работы власти в различных сферах и возможности для построения нормальной жизни – в полевой документ были введены. Касимов небольшой город: по переписи 1989 г. в нем было 29 145 жителей. Исследование дало по квотной выборке 845 взрослых жителей города и 302 школьника по типологической выборке школ[219].

На графике рис. 8.14 видны принципиальные изменения отклонений оценок населением различных сфер жизни и усилий власти. За изменением инфраструктуры активности последовало изменение смысловых полей оценок состояния дел и власти. Теперь торговля пром– и продтоварами дает положительные отклонения оценок общественного мнения, хотя отклонение оценок усилий власти в этой области несколько ниже, что естественно. Местная власть «организует» торговлю в соответствии с общефедеральным законодательством. И население фиксирует относительность ее заслуг в этой области. Высоки оценки состояния дел в сфере учреждений культуры и транспорта, общего и (несколько ниже) профобразования. Но резко ниже нулевой отметки падают отклонения состояния дел по жилищной проблеме, бытовому и коммунальному обслуживанию, досугу, состоянию окружающей среды, преступности, алкоголизму и наркомании. Власть получает плюсовые отклонения в общественном мнении за борьбу с преступностью, но резко позиционируется ниже нуля (-0,298) в организации работы транспорта, хотя последняя отмечается отклонением оценок в положительную сторону. Здесь есть, вероятно, сугубо местные особенности, которые надо было проявлять на месте. В остальном же волна отклонений оценок усилий местной власти «скользит» соответственно отклонениям оценок населением состояния дел в той или иной области. Итак, изменилась предметная структура деятельность и вслед за ней меняется структура оценок.