Календарные обычаи и обряды народов Передней Азии - Роза Шотаевна Джарылгасинова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Самому празднованию придавалось значение магического действия, направленного на предохранение плода от порчи. По существовавшему поверью, там, где праздник не отмечался, ягнята рождались без шерсти.
Центральное место в празднике Сайа занимали хождения ряженых по домам, напоминавшие обряд колядования у многих европейских народов. Участники праздника (сайаджы) — пастухи и дети — ходили от дома к дому, исполняя песни-прибаутки (сайаджы сёзлери), в которых желали счастья и достатка всем домочадцам. Уже само появление сайаджы в доме расценивалось как счастливое предзнаменование, и хозяева старались их щедро наградить, чаще всего продуктами, иногда деньгами. Если же их одаривали недостаточно или вовсе не одаривали что, впрочем, случалось крайне редко, сайаджы трижды выкрикивали «чюрюк», что означало проклятье. В этом случае хозяев, как полагали, ждали неприятности: их овцы могли принести мертвый приплод. По окончании хождения участники праздника готовили еду из собранных продуктов, допоздна пели и веселились. После введения григорианского календаря подобные обходы стали совершаться и под Новый год (31 декабря) [Aydinoğlu, 1969, с. 5192].
Празднование Сайа отличалось большим разнообразием: это и простое хождение по домам с пожеланием счастья и благоденствия и переодевание в шкуры животных или в костюм противоположного пола, и разыгрывание простеньких сценок, и даже целые театрализованные представления. Разнообразными были сюжеты разыгрываемых сцен. В некоторых областях в развлечениях праздника Сайа наряду с элементами пастушеской традиции, связанной с освящением плода, присутствуют мотивы ритуального противоборства, свадьбы, умирания и последующего воскрешения [Elçin, 1991]. Н. Боратав, не указывая места действия, описывает игру, основным содержанием которой было противоборство двух персонажей — Арапа и Ихтияра, последний по ходу действия делал вид, что умер, но оживал, как только ему в рот вкладывали пищу [Boratav, 1973, с. 260].
Интересным представляется содержание театрализованного представления, разыгрываемого ежегодно 15 января в деревне Чамшыклы. Любопытно, что здесь праздник, проводившийся по обычному для Сайа сценарию, носил название Кыш ярысы («Середина зимы»). Главными героями праздничного представления были Арап, Коджа, Гелин (Невеста). В разыгрываемых сценках принимало участие еще одно странное создание по имени Деве или Хортлак (тур. «привидение», «вампир»), окутанное белым покрывалом. Его обычно представляли несколько человек. Участники игры выстраивались перед домом и устраивали представление. Примечательным является то, что Арапа нарекали Летом, а Коджу — Зимой. Среди сюжетов этого действия обращает на себя внимание плач Гелины (Невесты) по поводу смерти Коджи — символа зимы. По ходу представления Арап бил Коджу плеткой по животу, и тот воскресал [Boratav, 1973, с. 276].
В атмосфере карнавала, сопровождающего праздник, на первый план выступали элементы, присущие празднованиям проводов зимы. Действительно, праздник Сайа связывался с понятием «середины зимы» (кыш ярысы), т. е. с тем переломным моментом в природе, когда зима, перевалив через свою вершину, неминуемо идет навстречу весеннему потеплению. В народном календаре этот период обозначен переходом от сезона земхери к сезону хамсин, длившемуся 50 дней до Невруза. Этот сезон для крестьянина был не так страшен, холода и страдания уменьшались, появлялись первые признаки весеннего обновления природы. Праздник Сайа чаще всего приходился именно на этот переходный период (конец января — начало февраля).
Примечательно, что у кочевых туркмен Восточной Анатолии праздник Сайа относился не к зимним, а к весенним праздникам. Через сто дней после случки баранов, в начале или середине февраля, пастухи рядились в шкуры животных и ходили по домам, распевая песни, связанные с праздником Сайа, и получали подарки от владельцев стад [Çay, 1988, с. 56].
В.А. Гордлевский также упоминал обходы парней (сайа гезмек) в связи с празднованием встречи весны. Он обращал внимание на два момента. Во-первых, обходам сопутствовал мотив свадьбы, свадебного обряда, когда кто-то из участников обряда, переодевался в женское платье и изображал невесту (сайаджы гелини). Второй важный момент — противоборство сайаджы. Между парнями часто происходила борьба, перерастающая порою в драки. «Случалось даже, — писал В.А. Гордлевский, — что в азарте противники убивали друг друга. В связи с этим он упоминает о местечке Галлиополи (совр. Гелиболу) в Западной Анатолии, которое носило название „кладбище обхожих“ (сайаджы мезерлыгы)» [Гордлевский, 1968 (I), с. 81, 82].
В обрядности праздника Сайа мотив празднования «середины зимы» в наиболее чистом виде выражен в области не связанных со скотоводством. Например, в области Кайсери (Центральная Анатолия), где основным занятием крестьян было виноградарство, праздник Сайа отмечался в течение трех дней (начиная с 22 января), как определенная веха, знаменующая середину зимы. Крестьяне говорили, что к этой дате остается половина зимы и половина запасов продуктов [Türker, 1943, с. 14].
Таким образом праздник Сайа во многом носит синкретический характер. В нем сплелись элементы, связанные со скотоводческой традицией освящения плода скота, и элементы, имеющие отношение к обычаю отмечать середину зимы, как надежду на скорое уменьшение холодов. По-видимому, когда-то им соответствовали два различных праздника, которые из-за близкого соседства слились в один. Подтверждением этому может служить то обстоятельство, что до последнего времени в некоторых областях Турции в случае если случка баранов происходила раньше обычного и праздника Сайа не приходился на середину зимы, то эти праздники — Сайа, как пастушеский праздник, и Праздник середины зимы (кыш ярысы) — были разделены во времени [Boratav, 1973, с. 261].
Упоминания о празднике Сайа содержатся в источниках, относящихся к XVI в. В персидско-турецком словаре, составленном в XVI в. Нигматуллой из Софии, сказано, что «вечер Сайа отмечается в день, когда неверные опускают крест в воду; это время самых суровых холодов» [см.: Tarama sörlügü, 1971, с. 3348]. В другом персидско-турецком словаре того же времени праздник Сайа определяется как время самых длинных ночей (шебийелда) [там же].
В упомянутых словарях проводится аналогия между турецким праздником Сайа и иранским праздником Седе (Саде). Такую трактовку праздника можно встретить и в работах современных турецких исследователей. Так, Н. Боратав придерживается мнения о заимствовании тюркскими племенами, еще до
