Белиал. Проклятая душа - Юлия Диппель

Тот держался. Пока. Но натиск стольких противников понемногу оттеснял его назад.

Наконец я вышла из оцепенения.

– Бел ничего не сделал, – изо всех сил закричала я. Разве они до сих пор не поняли, что все это подтасовано?! – Янус вселился в его оболочку. Бел невиновен.

Невзирая на бушующую энергию, демоны прекрасно меня поняли.

– Сначала ты говоришь, что это он, – рявкнул Аполлон, – а теперь уже нет. Я начинаю сомневаться в твоем здравомыслии, человеческая девушка.

Бел зарычал:

– Она говорит правду.

– Элиас! Пусть гвардия схватит Бела! – велел Немидес своему сыну. – Ты сам нашел улики.

– Подброшенные улики, – парировала Ари. Она встала рядом с Белом и переплела свою силу с его. Смертоносная демоница в белом подвенечном платье. За ней последовал жених. А затем и Мелисанда с Элиасом, гвардия которого не сдвинулась с места.

– Ты больше ничего не решаешь, – ледяным тоном сообщил командир своему отцу.

– Видите? – завопил Янус. – Видите, как Бел старается расколоть Лигу? Он всегда заботился исключительно о собственной выгоде. Чем слабее наше единство, тем сильнее будет он.

Но вмешательство Элиаса, казалось, посеяло сомнения среди союзников Януса. Видимо, то, что верный своему делу командир занял чью-то сторону, играло весомую роль.

– Это не наша война, – закричала Янтис. – Слова Бела против слов Януса.

Другие присоединились к ней, а затем кто-то выкрикнул слова, от которых мое сердце екнуло от страха.

– Пусть все решит дуэль. Зовите старейшин!

Не успела я сообразить, что произошло или кому принадлежала эта инициатива, в центре двух враждебных фронтов сверкнули две вспышки черного света, из которых появились Тимеон и Грия.

Его взгляд был холоден как лед, ее – горел едва сдерживаемым негодованием.

– Я вам не горничная, чтобы вызывать меня, когда вам удобно! – возмутилась она.

Ее неизмеримая сила с запахом розового сада не знала компромиссов. Она пронеслась по дворцовому замку. Весь огонь потух, вся остальная демоническая энергия угасла, и под темным облачным небом наконец повисла мертвая тишина.

Довольная Грия цокнула языком. И лишь потом соизволила осмотреться вокруг.

– Какая жалкая свадьба, – изрекла она в итоге, сморщив нос. – Неудивительно, что вы призвали нас, чтобы все-таки начать дуэль.

Люциан схватил Ари за руку, чтобы не дать ей наброситься на Грию. Больше никто не двигался. Даже Бел и Янус, сверлившие друг друга взглядами, как будто могли задушить ими друг друга.

– Что скажешь, Тимеон? – поинтересовалась Грия с хладнокровной улыбкой. – Вероятно, вечер все-таки окажется более вдохновляющим, чем ожидалось. В конце концов, никогда не помешает устроить небольшое кровопролитие, чтобы поднять настроение. – У нее в руке возник угольно-черный блестящий шар, на который она смотрела с гордостью. – И по воле судьбы я уже завершила свой шедевр.

– Стойте! – Я устремилась к старейшинам. Все мои инстинкты выживания пытались этому помешать. Однако страх потерять Бела оказался сильнее.

«Нет, Кассия! Пожалуйста, возвращайся к Тристану», – раздался у меня в сознании его голос.

«Забудь! – мрачно откликнулась я. – Я этого не допущу».

А потом решительно остановилась перед Тимеоном, не обращая внимания на то, что тело реагировало панической дрожью на его древнюю сущность.

– Ты дал мне слово, что я смогу спасти Бела. Я сделаю это. Я подарю ему свою душу, только положи этому конец.

В глазах Тимеона блеснуло безжалостное безразличие.

– Ты опоздала, человеческая девушка. Мое предложение утратило силу, когда Белиал бросил вызов Янусу. Тот, кто требует дуэли на Тихом омуте, призывает в судьи смерть. А смерть превыше всего – даже меня.

Грия бросила черный шар в центр двора замка. Тот лопнул, и оттуда вытекла густая блестящая черная жидкость. Как смола. Она бурлила и пузырилась, не желая останавливаться. Из нее быстро образовывалась постоянно увеличивающаяся в размере лужа. Она почти добралась до пальцев моих ног, когда Бел отдернул меня в сторону, притянул к своей груди, в свои объятия. И тут же унес меня назад. Прочь от темной жидкости. Я чувствовала, как у него кончалось время.

– Дай мне это сделать, – прошептал он мне на ухо. – Януса нужно остановить.

Я отчаянно цеплялась за него, впитывая в себя его тепло, его силу, его сердцебиение. Я любила этого мужчину. Он обязательно должен об этом узнать, прежде чем…

– Бел, я…

Мое лицо вдруг оказалось в его нежных руках, и я утонула в бирюзовых глазах.

– Я знаю, Кассия. Я был там. И слышал каждое слово. Так что ты дала мне более чем достаточно причин, чтобы хотеть выжить.

Меня ошеломила его улыбка. Улыбка с этими чертовыми ямочками и уверенностью, не оставляющей места сомнениям. Но когда он приник к моим дрожащим губам, я перестала ощущать эту уверенность. Бел целовал меня так самозабвенно, что мне стало нечем дышать. Он целовал меня как в первый раз. И в последний.

Чьи-то руки резко потянули меня назад, оторвали от Бела… ровно в тот миг, когда черная жидкость врезалась в невидимый барьер между нами.

Я с ужасом смотрела на огромный волшебный купол, который теперь возвышался над морем зеркальной черноты глубиной по колено.

– Вызов услышан и принят, – величественно воскликнула Грия. – Пусть судьба решит, кто покинет мою арену живым.

В этот момент вся одежда во внутреннем дворе замка изменила цвет. Даже моя.

Теперь меня окружала кровавая краснота.

Белиал

Арена устанавливает правила

Никогда бы не подумал, что однажды стану причиной, по которой Лига облачится в красное. А сейчас стоял по колено в импровизированном Тихом омуте своей матери, обжигающий холод которого пожирал мою силу. Энергии осталось только на то, чтобы поддерживать жизнеспособность оболочки. Возможно, мне даже удастся пару раз исцелить раны. Но нужно быть осторожней, потому что с недавнего времени я носил в себе нечто, что здесь и сейчас могло стать для меня еще опаснее, чем Янус. Если утрачу контроль над этим, у меня появится реальная проблема. Так что теперь я не мог позволить себе отвлекаться.

Как бы тяжело это ни было, я отключился от Кассии и сосредоточился на своем противнике.

Янус стоял на другом конце арены и выглядел спокойным. Чересчур спокойным для того, кто отлично знал, что я на голову выше его во всех мыслимых видах боевых техник… по крайней мере, если не считать грубую жестокость. Здесь какой-то подвох.

С высокомерной улыбкой он снял свой пиджак. Я сделал то же самое и небрежно отбросил в сторону свой. Встречаться с обнаженными спинами было знаком уважения, чтобы каждый видел знак праймуса другого. Янус моего уважения не заслуживал, но в мои планы не входило вызывать еще больше антипатии