Под прикрытием - Александр Афанасьев

– Не возражаю, – кивнул Монах.

Первым ушел Бухгалтер – просто вышел в двери, или врата, и растворился в серой хмари обычного британского дня. Монах, доев свой «ленч работяги», через десять минут последовал за ним. Основную фазу операции можно было считать начатой – наполовину, потому что нужен был еще один исполнитель. Но с тем будет проще – тому достаточно только правильно приказать.

Снова оказавшись в аэропорту, Бухгалтер взял чистый листок бумаги, выписал подчеркнутые тонко очиненным карандашом буквы. Буквы сложились в имена…

К дому я вышел не сразу – покрутился вокруг, на всякий случай – уже привычка. Без проверки появляются только дураки – вот он я, стреляйте. Дело в том, что у католиков в полиции тоже есть осведомители, вполне возможно, информация о том, что констебль Кросс отстранен, разошлась по городу. А раз отстранен – значит, оружие отобрали. Конечно, в то, что у меня совсем нет оружия, никакого, кроме служебного, никто не поверит – не дети, в конце концов, – но вот подъехать к дому и попытать счастья вполне могут. Мало ли…

Но никаких признаков того, что у дома на меня кто-то устроил засаду, не видно. Район заселенный, пустующих домов, в которых можно спрятаться, нет. Машин подозрительных – в этом случае предпочитают небольшие фургончики коммунальных служб, там людей из ИРА тоже до черта – нету…

Больше всего меня убедила фигура миссис Малруни на крыльце – старушка очень зорко высматривала все, что происходит на улице, поскольку иных «развлечений» в ее одинокой старости нет. Даже если чужая кошка на улице появится, она и то заметит…

– Доброго дня, миссис Малруни! – вежливо поприветствовал ее я, подойдя поближе. – Что нового произошло?

– О, много новостей, мистер Кросс, – откликнулась миссис Малруни, которая была рада вообще возможности с кем-нибудь пообщаться и выложить последние сплетни. – Я уж думала, что вы попали в беду. Хотите чаю?

– Нет, спасибо. А почему вы так подумали?

– Вчера сюда приезжал человек… Верней, их было трое, один оставался в машине, а двое говорили со мной. Машина такая большая черная – ну, по новой моде. Полноприводная…

– Понятно, – вздохнул я, – и что они говорили?

– Один из них молчал, а второй мне нахамил. Ужасный грубиян, хуже молодых.

– Они поднимались ко мне?

– Они хотели, но я запретила. Таким хамам нечего делать в моем доме! Они мне даже осмелились угрожать, но я сказала, что если у них нет ордера от судьи, то они могут убираться ко всем чертям! Такие грубияны!

– И о чем же они спрашивали?

– Они спрашивали про вас – когда вы были в доме последний раз и что делали? С кем уехали? Но я сказала, что спала и ничего не видела! Представляете – они осмелились сказать, что я не люблю Британию!

– Негодяи…

Вот это они и вправду зря сказали. Миссис Малруни была вдовой бригадира полка герцога Йоркского, погибшего много лет назад в Индии во время очередного мятежа. Так что – и в самом деле, попридержали бы язык…

— Вот-вот. Правильно вы сказали – негодяи, самые настоящие.

– А больше они не появлялись?

– Нет! Иначе бы я заметила. И вызвала бы полицию – пусть их проверят. До чего докатилась наша власть, совсем никого не уважают. Я вот помню, когда мы с Дэном жили в Равалпинди…

Я стоически, раз в шестой, выслушал эту историю, чтобы не обижать старушку.

– Хорошо, миссис Малруни… Тогда я, пожалуй, поднимусь наверх…

– Да, мистер Кросс… Приходил еще один человек. Сегодня…

– Кто, миссис Малруни?

– Тот самый молодой констебль, которого вы представили мне как своего нового напарника. В отличие от этих, он был очень любезен.

– Давно?

– Да час назад… Он пьет чай на моем этаже, я не могла отказать ему в любезности…

Один маленький плюсик в пользу Грея. Хороший констебль получается лишь из тех, кто может ладить с людьми, а не идет напролом, запугивая и оскорбляя. Видимо, Такер про это забыл – а может, и не знал никогда. Конечно, от общения с разным криминальным контингентом рискуешь перенять некоторые их привычки, но именно этого допускать и нельзя.

— Спасибо, миссис Малруни… Вы мне очень помогли.

– О, всегда пожалуйста, мистер Кросс…

Грей сидел в маленькой уютной гостевой и даже не смотрел в окно. Повязка на лице делала его похожим на сумасшедшего пирата…

– Пошли. Напарник…

Первым делом, оказавшись у себя наверху, я полез на чердак и вооружился. Взял точно такой пистолет, как тот, что у меня изъяли – восемнадцатизарядный девятимиллиметровый «браунинг», полностью из стали, не оригинал, а канадского производства, с пятидюймовым стволом и доработанной рукояткой. Пистолет лежал на самом верху, уже в кобуре, хорошей кобуре из желтой толстой кожи и с креплениями для ношения под мышкой и на поясе. Надел – и сразу почувствовал себя в своей тарелке.

Достал и еще два пистолета – оба от NAA, девять миллиметров. Смертельно опасное оружие, сочетающее в себе поразительно малые габариты и мощный для такого маленького пистолета короткий девятимиллиметровый германский патрон. Креплений у меня для них не было, поэтому просто положил их в карманы, под обе руки и спустился по лестнице вниз. Грей мрачно наблюдал за моими приготовлениями.

– Как я понимаю, ты им ничего не сказал?

– Верно. И ты тоже…

– И я не сказал.

Старый и дешевый трюк – заявить, что твой сообщник раскололся.

— Ты отстранен?

– Нет… – пожал плечами Грей.

А вот это – уже интересно…

— И каковы же теперь твои задачи?

– Продолжать расследование, – снова пожал плечами Грей, – этого приказа никто не отменял.

– А сюда зачем пришел? Ты понимаешь, что я теперь – хуже чумы, пачкаю все, что рядом. А тебе карьеру делать.

– А мне насрать, босс! – Глаза Грея внезапно посветлели, из голубых превратились в какие-то блеклые, бесцветные. – Если Такер думает, что его дерьмо не пахнет, так это его проблемы. Не знаю, как там у земноводных, но в САС не принято бросать члена патруля под огнем, вот так вот! А на карьеру насрать, если королевскую полицию не устраивает, как я работаю, то тем хуже для королевской полиции.

– У вас все в полку такие отмороженные? – спросил я, чтобы что-то спросить.

– Есть и похуже…

Дела… Верить – не верить? То ли он меня ведет, то ли он просто дурак и отморозок. То ли не понимает, что затевается.

— Слушай, констебль, – примиряющим тоном произнес я, – в конце концов, убили моего информатора, не твоего. Это моя проблема.

– Это и моя проблема, – не согласился Дориан, – в конце концов, его подставил я.

– Да хорош уже! Подставил. Он спалился на чем-то другом! Если бы он спалился на тебе – ему бы, по крайней мере, задали хоть какие-то вопросы! Тебя не знают, ты – неизвестная величина! У них тоже контрразведка поставлена – дай боже! Они бы стали выяснять, кто ты такой, откуда, чем занимаешься? Как ты его завербовал, на чем? Какую информацию он тебе успел передать? Все это они должны были выяснить – и только потом казнить. А тут они его зверски убили и устроили ловушку – конкретно для меня! Они хотели убить именно меня, и приди я один, скорее всего, убили бы! Понимаешь, в чем дело?!

– Ты мне не доверяешь? – прищурился Грей.

– О чем ты?

– О том. Ты сам еще не понял? Двадцать третьего вечером, считай, двадцать четвертого, мы допросили О’Доннела. Я все это видел, участвовал в допросе. Двадцать пятого с утра его похитили и убили, устроили тебе засаду. За это время – сорок восемь часов, наверное, даже меньше – ему следовало проспаться, куда-то пойти, задать лишний вопрос или сказануть что-то лишнее, его должны были заподозрить, выйти на руководство, поделиться своими подозрениями, принять решение о его похищении, подобрать людей, коридор на границе, затем выследить его и похитить. И все это должно было произойти меньше, чем за сорок восемь часов, что нереально. Тогда получается, что кто-то из троих, присутствовавших в тот день при допросе, должен был сразу после этого пойти и стукнуть в контр-разведку ИРА. О’Доннел не стал бы стучать сам на себя. Ты давно работаешь с этим осведомителем и мог сдать его раньше. Однако же он работал – до того самого момента, пока его не увидел я. Верно?

Пять баллов!

— Есть два «но», – нехотя произнес я, – и эти самые «но» я не могу объяснить. Первое – если это ты, то почему ты так глупо поступил. Увидел осведомителя первый раз и сразу его сдал. А почему так глупо поступила контр-разведка ИРА? Ведь они должны были бы как раз опекать нашего агента – потому что для нас этот канал информации теперь превращался в канал дезинформации, и ИРА, как никто другой, была бы заинтересована в долгой жизни О’Доннела. Однако же они его убили. Это первое. Второе – если ты знал, что там впереди засада – так почему же пошел со мной? Ведь ты без шуток мог там лечь.