Призрак автора - Джон Харвуд

Я поставил свечу на среднюю ступеньку. Пламя было ровным и невозмутимым. Темнота постепенно сгущалась за обломками полок, словно выжидая, когда придет ее час.

Я подумал, что можно было бы сжечь полки. Содрать со стен все, что осталось, и развести на полу костер. Будет светло, по крайней мере, еще в течение часа, а может, и дольше. Если держать пламя низким, останется достаточно воздуха, чтобы свободно дышать. И, если дым просочится сквозь дверь, сохранится крохотный шанс, что кто-нибудь заметит его и вызовет пожарную бригаду.

Дверь, кстати, тоже была деревянная. Я мог бы развести костер прямо на ступеньках… Но если огонь достанет потолок, который одновременно служил полом нижнего этажа, сгорит весь дом, вместе со мной. Ужасная, но зато быстрая смерть; наверное, я задохнусь, прежде чем сгорю заживо. И нет воды под рукой… Впрочем, можно использовать мешки с песком, чтобы отбивать пламя.

Крушить полки и строить из обломков пирамиду оказалось довольно легкой задачей; сложнее было заставить все это гореть. Дерево было слишком влажным. Истратив двадцать спичек, я добился жидких язычков пламени, которые, едва разгоревшись, гасли, и я все больше поддавался панике. Разжечь огонь могли бы пара газетных листков, но бумаги под рукой тоже не было.

Разве что десять страниц рукописи, доказательство — единственное надежное доказательство — того, что моя мать убила свою сестру.

Вторая свеча почти догорела. Я и не заметил этого, пока крушил полки. Если я выберусь отсюда, мысленно пообещал я Энн, весь мир узнает о том, что с тобой произошло, с доказательствами или без доказательств. Я скомкал пять листов, сложил их в центре пирамиды и приготовил оставшиеся пять, чтобы кидать их в огонь.

Подвал осветился в считанные секунды; обломки дерева схватились, зашипели и погасли вместе с обуглившейся бумагой. Я добавил лист, потом еще два. Дерево опять вспыхнуло, теперь язычки пламени продержались чуть дольше, но все равно стремительно приобретали голубую окраску, и я бросил последние два листа. Пламя занялось в третий раз, но теперь дерево начало потрескивать, и языки пламени дотягивались до деревянной обшивки двери. Обрывки последнего послания Энн порхали вокруг меня: вспыхивали искорками и угасали, усыпая золой каменный пол.

Пару минут огонь был довольно послушным. По двери стало расползаться темное пятно гари. Я закашлялся. Маленькие язычки пламени уже лизали перемычку двери и потолок. Я стал сбивать их мешком с песком, и огонь перекинулся на меня. Дым обжег мне горло. Я попятился назад, но оступился и упал; в тот же миг в голове моей что-то взорвалось, и я провалился в темноту.

Первым пришло ощущение боли, и только потом материализовались голова, горло, легкие, плечи, локоть, бедро, которые хором пульсировали, горели, саднили. Кто-то стонал совсем рядом. Оказалось, я. Но стон тут же сменился кашлем. Сверху что-то капало, и в нос бил горький запах золы. Я лежал в луже воды.

Пожарные прибыли вовремя. Но где же они? Если не считать стука капель, в подвале стояла мертвая тишина. Хорошо хоть я лежал в луже воды, а не собственной крови. Я обнаружил, что могу двигаться, и даже сумел приподняться и привалиться к стене. В течение нескольких минут меня душил кашель. Все болело, но, похоже, переломов не было.

Интересно, сколько времени я провалялся без сознания? Может, пожарные просто не заметили меня? Я ощупал карман брюк в поисках спичек и вспомнил, что оставил коробок на верхней ступеньке, вместе с фонариком. Морщась от боли, я все-таки встал, и, держась за стену, двинулся к ступенькам.

Мне вдруг показалось, что впереди темнота расступается, и это впечатление усиливалось по мере того, как я преодолевал ступеньку за ступенькой. Действительно, оказавшись на верху лестницы, я увидел лунный свет. Должно быть, дверь прогорела насквозь.

Я стал искать фонарь, но его не было. Меня удивило, что на ступеньках довольно чисто, а потолок почти не тронут огнем. Я пробрался в образовавшуюся дыру и ступил на каменный пол туннеля. Ногой я задел какой-то металлический предмет, и он с грохотом покатился по полу. Ведро. Под ногами была вода.

Нет, определенно это не пожарная бригада. Кто-то открыл дверь в подвал сразу после того, как я свалился, и вылил ведро воды на ступеньки. Кто-то, кто уже был за дверью, когда я разжигал костер. Стоял и слушал — интересно, долго ли? — как я лихорадочно метался по подвалу.

Хотя вдалеке маячил тусклый свет, в самом туннеле было темно. Тот, кто меня выпустил из подземелья, вполне мог прятаться в закутке прачечной. Где, видимо, и поджидал, когда я впервые спустился сюда. Я опустился на четвереньки. Если кто-то и двинется, я увижу тень в полоске лунного света.

Но вскоре луна зашла за дом, и темнота стала кромешной.

Мой рот и язык были покрыты густым слоем сажи, я безумно хотел пить. Пожалуй, ждать больше не имело смысла, нужно было бежать к лестнице. А что потом? Потом во внутренний двор и через крапиву — к забору. Я попытался нащупать в кармане ключи и понял, что потерял их в подвале. Впрочем, и ключи уже не годились: я их все погнул или сломал.

Но дверь черного хода запиралась лишь на засов. Я прислушался к тому, как пульсирует кровь в ушах, но вскоре накатил новый приступ кашля. От страха я бросился вперед и опять свалил что-то железное. Еще одно ведро. Эхо грохота сопровождало меня, пока я бежал через кухню и вверх по лестнице. Добравшись до двери черного хода, я быстро отодвинул засов и несколько раз подергал за ручку, прежде чем до меня дошло, что дверь — которая определенно была открыта три дня тому назад и которую я просто не мог запереть, потому что так и не нашел ключа от нее, — не собирается открываться.

Больше ни у кого нет ключей. Мисс Хамиш настаивала на этом.

Тусклый свет разливался по ступенькам, которые вели в оранжерею, освещая пустые лотки с семенами. Металлические решетки на окнах были массивными. Справа от меня была чуть приоткрыта дверь, ведущая в комнату для завтрака; там окна тоже были зарешечены. Лестница, ведущая наверх, в столовую, тонула в темноте. В доме было очень тихо.

Я решил, что стоит предпринять последнюю попытку прорваться вверх по лестнице, а потом по коридору между библиотекой и гостиной. Если только мне удастся перебороть страх перед темнотой. И если тот, кто поджидает меня в этой темноте, не запер входную дверь.

Но если я побегу, то не смогу услышать шаги преследователя. Я стал медленно красться к лестнице, а потом взбираться наверх. Замаячил бледно-желтый свет, и я решил, что это может быть только луна. Но странно, ведь внизу лунный свет казался серебристо-белым.