До конца своих дней - Барбара Бенедикт

– Еще одну ошибку?

– Я вижу, что у тебя есть более важные дела, чем валяться со мной на земле.

– Что ты, Гинни, да нет же!

Он взял ее за руки и помог подняться. Так вот в чем дело! Она обижена.

– Я пришла к тебе не затем, чтобы что-то у тебя выпросить. Мне не нужно благодеяний, не нужно подарков, не нужно даже обещания, что ты постараешься приехать на турнир. Я понимаю, что ты пытаешься сделать, Раф, и я никогда не стану тебе мешать. – У Гинни дрогнул голос, но она договорила: – Я затем и пришла к тебе, чтобы ты это понял.

Раф прижал ее к груди и поцеловал в макушку.

– Прости меня, Гинни. Я так привык спешить, что мне некогда подумать. Поверь, мне ужасно не хочется от тебя уходить. Но у меня сейчас очень трудное время, хотя я понимаю, что это меня не извиняет. У меня все перепуталось в голове, сердце мое разрывается на части – и нужно столько успеть сделать.

Гинни нежно потрогала его лицо кончиками пальцев.

– Знаю. Я вовсе не хочу еще больше осложнять твою жизнь. – С грустной улыбкой она взяла его за руку и потянула за собой.

– Проводи меня хотя бы до дома.

– Гинни...

– Я правда все понимаю. Но и ты пойми, что мне тоже трудно собраться с мыслями. Может быть, нам даже полезно немного побыть врозь. Надо разобраться в своих чувствах.

Она была права, но Рафа ее слова почему-то обеспокоили. Он не хотел быть с ней врозь. Не хотел, чтобы она разбиралась в своих чувствах. Вдруг окажется, что для него в ее жизни нет места?

Гинни поднялась на две ступеньки крыльца, а Раф остался внизу. Через открытую дверь ему были видны тлеющие в очаге угли. Они словно воплощали все то тепло, что ему приходилось покидать. А нежная улыбка Гинни просто подкосила его. Если бы можно было остаться!

Гинни взяла его за руку.

– Ты очень хороший человек, Раф Латур, и я знаю, что ты желаешь детям счастья. Мне хочется вцепиться в тебя и умолять, чтобы ты не уезжал, но я понимаю, что если ты сейчас уедешь и переделаешь свои дела, то мы быстрей встретимся и опять будем вместе. Может быть, леди так говорить непристойно, но я мечтаю о том, чтобы провести в твоих объятиях целую ночь.

– Гинни!

Он обнял ее и на секунду забылся в прощальном поцелуе. А когда он наконец выпустил ее из рук, у него все заныло внутри. Отступив на шаг и глядя на ее силуэт, рисовавшийся на фоне слабо освещенной комнаты, он впервые понял, что его мечта неотделима от этой женщины. Только надежда, что он сможет приходить в дом, где его ждут она и дети, придавала смысл всем его усилиям.

– Провались все пропадом! Скажи детям, что я приеду на турнир. Может быть, с опозданием, но приеду. Да я в лепешку расшибусь, моя прекрасная дама, лишь бы то, что случилось сегодня, повторилось еще раз.

Глава 16

– Что ж его так долго нет, Гинни?

В плаще из простыни и в конусообразной шляпе, Джуди была вылитый Мерлин – конечно, для человека, наделенного воображением. А ее братья в кольчугах из мешковины и каждый с собственным гербом на груди выглядели настоящими рыцарями, если бы не ерзали от беспокойства.

– Тише, – остановила их Гинни, которая, чтобы занять их, читала им «Айвенго». Но даже их любимая книжка не могла успокоить нервничавших детей. Гинни была тоже как на иголках – часы шли, а Рафа все не было. – У вашего дяди очень много дел, – сказала она твердым, спокойным голосом. – Он обязательно приедет, как только освободится.

– Но скоро стемнеет! – возразил Патрик. – Не можем же мы устраивать турнир в темноте!

– Если будет темно, зажжем свечи. Будет еще интереснее. – И романтичнее, добавила Гинни про себя. Но тут же напомнила себе, что подобных мыслей надо избегать. Каждый раз, когда она представляла себе, как опять увидит Рафа, опять дотронется до него, у нее кружилась голова и она теряла способность здраво рассуждать.

– Какой толк от свечей, если он не приедет?

– Не надо впадать в уныние, Джуди... – Заметив, что девочка нахмурилась, Гинни поспешно поправилась: – То есть Мерлин. Ты же знаешь, что твой дядя всегда держит слово. Раз он сказал, что приедет, значит, приедет, как только освободится.

Видя сомнение на лицах детей, она поняла, что надо что-то немедленно сделать, не то она сама тоже начнет сомневаться. Она захлопнула книгу.

– Я уверена, что он вот-вот появится. Так что предлагаю идти на берег и ждать его там. А может, стоит спрятаться? Пусть тоже поволнуется.

С воплями восторга дети бросились к двери. Гинни пошла за ними следом, радуясь, что ей пришла в голову мысль спрятаться. Детям надо чем-то заняться: бездействие взвинтило им нервы. И ей тоже.

Глядя, как близнецы бросились за один и тот же куст и стукнулись головами, она рассмеялась вместе с ними. Может быть, и следовало их одернуть, чтобы они не испортили свои маскарадные костюмы, но сегодня она будет веселиться вместе с ними как равная, она будет думать и поступать как ребенок.

Гинни посмотрела на свой наряд и подумала, как бы ее прежние друзья насмешничали над ее платьем с чужого плеча. Ни один взрослый из тех, кого она знала, ни на секунду не признал бы ее королевой, но, когда дети увидели ее в этом стареньком платье с ожерельем из ракушек, которое ей сделала Джуди, и в бумажной короне, они заахали от восторга и заявили, что более красивой королевы и представить себе нельзя. И она с готовностью поверила. Им был не нужен богатый наряд, они радовались малому, и их радость была заразительной. Гинни получила больше удовольствия, готовясь с детьми к этому празднику, чем ей доставил бы самый роскошный бал в высшем свете.

– Едет! – прошипел Поль из своего укрытия за кипарисом.

– Прячься живее, Гинни! – прошептал Питер. Но вместо того чтобы прятаться, Гинни застыла на месте. А через секунду прятаться было уже поздно – Раф увидел ее и энергичнее заработал шестом.

– Что случилось? – спросил он, выпрыгивая на берег. – Где дети?

– Сюрприз! – завопили дети, выскакивая из своих убежищ и окружая его.

Раф посмотрел на Гинни с усмешкой и некоторым удивлением:

– Значит, я не опоздал?

Гинни кивнула, не сводя с него сияющих глаз. Хотя она и уверяла детей, что он обязательно приедет, сейчас она поняла, что опасалась, как бы он их не подвел. В конце концов, ее отец не раз нарушал свое слово и не приезжал, когда Гинни его нетерпеливо ждала.

Но Раф стоял перед ней, и ей стоило огромного усилия не броситься к нему и не осыпать его градом поцелуев.

У него был ужасно утомленный вид – таким утомленным она его еще не видела, – но он здесь, он сдержал свое слово!

– С днем рождения, – сказала Гинни, хотя с языка у нее рвались совсем другие слова. Потом, пообещала она себе. Когда мы останемся одни.