Громовая жемчужина - Анна Гурова

Сахемоти вышел из зеркальной каморки. Мощная иллюзия далась ему непросто – он словно высох под жестким просторным нарядом, а багрянец накидки еще сильнее подчеркивал его утомленный вид.

– Пошли, – кратко приказал он, спрыгивая с края сцены на белый песок. Херуки последовал за ним. Они отправились к морю.

На зрительских местах тем временем возникло волнение. Люди приподнимались и вставали на цыпочки, чтобы лучше разглядеть в зеленоватом сумраке моря коралловые врата подводного дворца Царя-Дракона. Те из них, кому довелось побывать в Сонаке, сразу узнали Небесный Город, обиталище императора – только подводный дворец был во много раз роскошнее и богаче. Небесный город выстроен из дерева и камня, а дворец Царя-Дракона – из черных и красных кораллов. Крыша императорского дворца выложена глазурованными черепицами, а крыша подводных палат – отборным жемчугом. А сад! Такого сада у императора уж точно нет. На его восточной стороне распускаются цветы вишни, среди молодой зелени разносятся соловьиные трели. На южной стороне – лето, стрекот кузнечиков. На западной листья полыхают золотом и багрянцем. На северной искрится нетронутый снег, ручьи скованы льдом. Не само ли Время подвластно Царю-Дракону?

Только Анук с Цукиеми, не будучи смертными, не поддались иллюзии и видели всё как есть. И зрителей, что зачарованно уставились в пустоту. И двух актеров, шагающих незамеченными по мокрому песку. Видели иным зрением, как в яшмовом зеркале клубится тьма, отбрасывая длинную узкую тень в море. Как Сахемоти, не отклоняясь ни на шаг, следует вдоль этой тени к одному ему видимой точке. А Херуки, все еще не прозревший, настороженно оглядываясь, идет за ним…

– Ну, я, пожалуй, пойду, – сказал Анук, когда две фигуры достигли линии прибоя. – Пора уносить ноги.

– А я останусь, – сказала Цукиеми. – Хочу досмотреть до конца.

– Не боишься? Брат велел нам сваливать сразу, как…

Зрачки Анука вдруг расширились, и он закончил шепотом, указывая на побережье:

– …как только начнет уходить море.

– Что это там впереди, Князь-Черепаха?

– А это и есть дворец Дракона. Вон, видишь, высокая кровля виднеется?

– Значит, мы уже на месте?

– Да, я же тебе говорил, что мы быстро доберемся.

Сахемоти продолжал декламировать текст, словно вокруг не происходило ничего особенного. Херуки – делать нечего, – подыгрывал ему. В мертвой тишине, нарушаемой только скрипом песка под ногами, они спрыгнули с помоста и направились к пляжу. Зрители не видели их, по-прежнему глядя на сцену. Актеры вышли к морю, и тут Херуки обратил внимание на необычно сильный отлив. Море отступило шагов на пятьдесят, и продолжало уходить. «Цукиеми сгоняет воду? Это еще зачем?»

Они уже шагали по обнажившемуся морскому дну. Отливали мутным стеклом медузы, крабы прятались в пучках ядовито-зеленых и густо-малахитовых водорослей, в лужицах бились нерасторопные мальки. Если бы не особая актерская обувь – толстые кожаные носки, в которых так удобно танцевать, – они бы давно изрезали себе ноги об острые края раковин. Дно моря плавно уходило вниз, пока не закончилось обрывом. У самого края шельфа Сахемоти остановился. Побережье осталось далеко позади, только пестрела вдалеке навесная крыша театра. Херуки глянул вниз – уровень моря медленно продолжал понижаться.

– Что ты делаешь? – прошептал он.

Вместо ответа Сахемоти громко произнес очередную реплику:

– Эй, привратники! Доложите, что я веду гостя, великодушного рыбака Умуги!

– Что все это значит?! – потеряв терпение, рявкнул Херуки.

На этот раз Сахемоти наконец удостоил его ответом.

– Скоро узнаешь, – сказал он. – Иди за мной.

И шагнул с края – прямо в море. Но, не долетев до воды, исчез, растворился в воздухе. Херуки поколебался мгновение и шагнул вслед за ним.

Глава 34. Донная страна

Сначала вокруг была только тяжелая, давящая чернота. «Не провалились ли мы сквозь Тайхео насквозь, в Надзвездную Тьму?» – Херуки не знал, что и думать, и только надеялся, что Сахемоти знает, что делает. Пространство связывало движения, глушило звуки. Херуки то и дело ощущал кожей чьи-то холодные прикосновения. Но постепенно мрак начинал рассеиваться. По бисерным ниткам пузырьков Херуки догадался, что они медленно опускаются на дно.

– Неужели ты ведешь нас в Страну Корней? – тихо спросил он у Сахемоти.

– Да, это наша родная киримская преисподняя. К счастью, она не была уничтожена. Ее просто отрезало от мира, как и Небесную Заводь…

Широкие рукава наряда Сахемоти медленно колыхались в темной воде, длинные волосы извивались, как щупальца спрута. Глаза Херуки уже настолько привыкли к темноте, что он мог разглядеть, как вдоль дна струятся мутные потоки ила, полные страдающих бесформенных призраков, а над ними висят, шевеля плавниками, страшные светящиеся рыбоподобные демоны. Из бурого ила торчали острые черные скалы. На вершине одной из них Херуки заметил нечто вроде слабого отблеска далекой звезды. К ней-то, словно к маяку, они и держали путь.

– Так вот зачем тебе понадобилось яшмовое зеркало – это отмычка!

– Вроде того.

– Но разве ты не боишься привлечь к себе внимание кого не надо? Еще один такой взлом, и…

– Надеюсь, следующеий раз не понадобится.

Сахемоти плыл – или летел, – не шевелясь и не прилагая никаких усилий, словно этот способ передвижений был для него самым привычным. Казалось, вода сама несет их туда, куда надо. Скала, подсвеченная перламутровым сиянием, всё приближалась. Вскоре они плавно опустились на ее вершину, похожую на огромную чашу. У края чаши торчал странный известковый нарост, в который вросла огромная раковина-жемчужница.

– Что это?

– Тайник.

– Чей?

– Мой. Судя по тому, что мне удалось выяснить, дело было так. Всё началось во время последней войны, когда все поняли, что мы проигрываем. Уже тогда было ясно, что Донная страна будет отрезана от Среднего мира. Но меня это устраивало. Никто не знал о тайнике – ни сестра, ни братья. Только Цукиеми кое о чем догадывалась, но ей было сюда не проникнуть. А я, перед тем, как превратиться в вани, успел здесь кое-то спрятать.

– И что ты там спрятал?

Сахемоти подошел к наросту и коснулся раковины. Створки медленно раскрылись, обнажив сияющее перламутром нутро. Херуки заглянул внутрь и вздрогнул, увидев, что каменный нарост оканчивается человеческой рукой, сжатой в кулак. Херуки перевел взгляд на известковый нарост, в который она уходила, и снова содрогнулся, увидев в камне налитые кровью глаза.