Хозяйка «Солнечного моста» - Ферн Майклз

Впервые за многие месяцы остаток ночи Билли крепко спала.

Младший лейтенант Кэлвин Джеймс принял посылку и расписался за нее. Затем проворно двинулся к кабинету адмирала и дождался подходящего момента, чтобы войти.

– Срочная доставка по почте, сэр.

– Что-нибудь особенное? – с любопытством спросил Тэд.

– Это от Билли Коулмэн из Остина, штат Техас, сэр.

– Ну так не стойте же там, Джеймс. Давайте посылку сюда.

Он чувствовал себя, как ребенок в ожидании подарка, пока распаковывал картонную коробку и разворачивал плотную бумагу. Когда Тэд вынул рисунок, выполненный углем, он не знал, то ли смеяться, то ли плакать. Но младший лейтенант Джеймс стоял по стойке смирно.

– Сэр, через пять минут у вас встреча.

– Когда я вернусь, эта картина должна висеть вот здесь, чтобы я мог видеть ее. – Тэд показал на стену напротив его письменного стола. В любое время, когда бы он ни поднял взор, его взгляд упадет на полотно. Боже, кто бы мог подумать, что Билли сделает такую чудесную вещь? Надо позвонить ей. Пусть Мосс думает, что хочет. Такое внимание заслуживает благодарности, высказанной лично.

– Даа-даа, сэр. Займусь этим прямо сейчас. – Десять минут спустя все подчиненные адмирала восхищались работой Билли Коулмэн. – Похоже на старика, правда? – спрашивал у остальных Джеймс. – Но когда старик обзавелся собакой?

– И кто такой, черт побери, Билли Коулмэн?

– Какой-нибудь парень, с которым адмирал летал во время войны, наверное, – отвечал Джеймс. – Отлично смотрится. Старик будет доволен.

Мир Билли Коулмэн зашатался. Все рухнуло и свалилось на нее в то утро, когда она пришла разбудить Мэгги перед обещанной ей поездкой в Остин за покупками.

Постельное белье на девичьей кровати с пологом было скомкано и смято, большей частью сдвинуто к ногам. Сама Мэгги в розовом банном халате наклонилась над унитазом в приступе рвоты. Сигнал тревоги, пугающе знакомый, промелькнул в сознании. Все признаки налицо. Сонливость, переход от мятежной строптивости к спокойной созерцательности, пополневшая, несмотря на плохой аппетит, талия Мэгги. Мэгги не нужна была поездка в город за покупками, ей нужен был визит к врачу для подтверждения того, что уже стало ясно Билли: ее дочь беременна.

Билли вслепую нашарила край кровати, прежде чем рухнуть на нее. Как же это могло случиться? Она возила Мэгги к доктору Уорду через несколько дней после того, как обнаружилось, что вытворяла Мэгги. Но тогда, конечно, было слишком рано, чтобы диагностировать беременность. Должно быть, это произошло, примерно, четыре месяца тому назад, в июне. Как раз когда в ее воображении возникали видения: ее маленькая девочка в комнатах подозрительных мотелей с подозрительными мужчинами. Как раз когда ей казалось, что она продвигается вперед в отношениях с дочерью, вновь обретая душевную близость, восстанавливая утерянные чувства доверия и любви. Бедная Мэгги! Ее жизнь никогда не станет прежней. Никто из них уже не будет прежним. Преодолевая слабость в ногах, Билли встала и прошла к двери ванной.

– Почему ты не сказала мне, Мэгги?

– Мам… – Мэгги попыталась поднять голову; лицо у нее было зеленоватого оттенка, глаза ввалившиеся и несчастные.

Билли упала на колени, прижала голову своего ребенка к груди.

– Почему ты не пришла ко мне? Почему, Мэгги? – судорожно рыдала Билли.

– Потому что ты бы сказала папе, а он и так уже ненавидит меня!

– Он не ненавидит тебя, Мэгги. Но он должен знать. Теперь, потом… Какая разница, раз он все равно узнает?

– Отошли меня, мама. Пошли меня куда-нибудь. Есть же разные места. Он не должен узнать. Пожалуйста, мама. Помоги мне!

– О Мэгги, хотела бы я, чтобы это было так просто, но все гораздо сложнее. Сколько месячных ты пропустила?

– Три.

– О, Боже мой!

– Мамааааа!

Они сидели на холодном полу ванной – мать и дочь, две женщины. Билли отводила темные волосы Мэгги с ее белого лба и шептала ласковые слова, пока дочь рвало:

– Не сдерживайся, дорогая. От этого только хуже. Боже, что будет с этим ее ребенком? В тот момент Билли почувствовала себя такой же больной, как ее дочь. Что лучше для Мэгги? Мысли метались в голове, в то время как она пыталась угадать, какой будет реакция семьи. Перед ней пугающе вырисовывалось слово «аборт». Никогда! Воспоминания об Амелии все еще слишком свежи в памяти. Надо сообщить Моссу. Что он скажет, что сделает? Слезы набежали на глаза. Какое ужасное поражение потерпела она во всем. Не уберечь своего первого ребенка от бед – это непростительно. Билли тяжело вздохнула, понимая, что придется выдержать бурю эмоций со стороны домашних. Но самые большие проблемы возникнут с самой Мэгги, когда та немного оправится.

– Мне немного лучше, мама. Наверное, мне лучше лечь в постель. Я не хочу ехать за покупками.

Билли пришлось встряхнуть головой, чтобы в голове прояснилось. Всего минуту назад ее ребенок был так близок к ней, а теперь снова отстраняется и говорит о покупках. Конечно, Мэгги сознавала, в какое затруднительное положение попала. Вся се жизнь теперь поставлена на карту.

– Думаю, это хорошая мысль. Ты ложись в постель, а я позвоню Шарлотте, чтобы она принесла чаю. Может быть, еще немного сухих тостов и крекеров. Только это и поддержит сейчас твой желудок.

Билли подождала, пока дочь выпьет чай, и только потом заговорила снова:

– Что будем делать, Мэгги?

– Это мои трудности. Я обо всем позабочусь.

– Как ты собираешься это сделать, Мэгги? Пожалуйста, я хочу знать. Я даже не представляю себе, что теперь делать.

– Это твои проблемы, мама. Кажется, ты никогда не знала, что делать. Это твой удел – катиться с горы без тормозов. Я уеду. У меня есть деньги. Я экономила. Если знать нужных людей, то можно сделать аборт. Все просто.

– Нет, совсем не просто, Мэгги. Это ужасно, это страшная пытка. Это не самый легкий ответ на вопрос. Мне нужно время, чтобы все выверить и продумать.

Неожиданно в душе Мэгги словно проснулась маленькая девочка, нуждавшаяся в защите матери: враждебность и незащищенность на мгновение обратились в страх.

– Что скажет папа? – Билли испытала боль, услышав дрожь в голосе дочери. Мэгги не боялась, что узнает она. Мать могла видеть ее несчастье. Матери все принимают как должное. Такова их доля, это и делает их матерями. Мэгги было все равно, что она подумает. В конце концов, Мэгги поверила, что мать может все уладить.

– Мэгги, я понятия не имею, что он скажет. Сейчас он в Нью-Йорке. Это дает нам передышку, чтобы принять решение. Кто отец этого ребенка, Мэгги?

Мэгги смотрела на нее непонимающими глазами.

– Отец?

– Да, Мэгги, отец. Кто отец твоего ребенка? – Боже, пусть она назовет имя. Не дай ей…

Мэгги откинулась на подушки. Прежнее вызывающее выражение вновь появилось на ее лице.

– У меня нет ни малейшего представления.

– Мэгги, я не вижу ничего смешного в этом заявлении.

– А я и не пытаюсь шутить. Ну, мама, я могу выбрать какого-нибудь парня. Какого-нибудь Стива. Я правда не помню. Это мог бы быть Гарри, Дик или Джон. Выбирай, кого хочешь. Какая разница?

– Разница большая.

– Мама, признай очевидное. Я – Ш. М.

– Что это такое?

Мэгги рассмеялась коротким, прерывистым смешком.

– Стыдно, мама. Не знаешь – спроси у папы или дедушки, они тебе расскажут.

Билли стиснула зубы.

– Что это значит, Мэгги? И откуда ты знаешь, что твои отец и дед так тебя называли?

– Потому что Сьюзан и Райли слышали, как они разговаривали, а потом пришли и рассказали мне. Так мне это и стало известно, мама. Твои драгоценные Райли и Сьюзан никогда не врут. А ты правда не знаешь? Шлюха-малолетка, вот что это значит. По крайней мере, они не будут разочарованы.

Кровь отлила от лица Билли.

– Мэгги, клянусь тебе, я не знала. Если бы я… – Она снова потянулась к дочери, но та оттолкнула ее руку.

– Что бы ты сделала, мама? Хочешь, я скажу. Ты бы отвела взгляд, как всегда. Дедушка названивает всяким важным шишкам, а папа его поддерживает. Пошла бы ты против кого-нибудь из них ради меня? Не думаю, мама. Твой маленький мирок был бы потревожен. Ты ведь знаешь, что отец уехал повалять дурака. Дедушка тоже так делал.

Звук пощечины громоподобно прозвучал в тихой комнате – Давай, мама, теперь по другой щеке. Может быть, от этого тебе станет легче. Меня ты этим не обидишь. Меня уже ничто не обидит. Когда отец тебя бросит, что ты станешь делать? Хотя, я забыла, деньги Коулмэнов…

В голове Билли шумело, сердце гулко билось. Она от всего этого заболеет. Билли вышла из комнаты. Глаза Мэгги блестели в полутьме.

В апартаментах IP – для важных персон – отеля «Астор» зазвонил телефон. Мосс неохотно протянул руку, словно чтобы заглушить будильник. На фоне страстного женского голоса, распевавшего мелодию из бродвейского мюзикла, слышался шум душа. Пришло осознание действительности. Было 10.10 по нью-йоркскому времени, 8.10 по времени в Санбридже. Мосс глянул на смятую постель и нахмурился. Он терпеть не мог скомканные и перекрученные простыни. Телефон продолжал разрываться. Мосс смирился с тем, что придется снять трубку. До самого позднего вечера сидение с друзьями Элис, а потом два часа постельных гимнастических упражнений – все это не способствовало благодушному восприятию телефонных звонков.