Повелитель Огня - Александр Бабицкий

Несмотря на скептическое отношение Керилина к скорости передвижения Лейруса и остальных, утром путники были на месте не через два часа, а примерно через полтора. Эльф немало удивился этому, но Зихий быстро разъяснил ему их секрет:

— Попробуй как-нибудь ради интереса пробраться сюда в Эрельдинг по тем болотам, которыми мы шли сюда. Вы же попали сюда другим путём?

— Да, — ответил Керилин. — Но даже если бы мы и переправлялись сюда с той стороны, откуда пришли вы, мы всё равно передвигались по воздуху, с помощью магии.

— Ширел, а почему и мы не могли просто перелететь это проклятое болото? — поинтересовался у волшебника Древославный.

— Не всё так просто — это ведь древняя эльфийская магия, людям она неподвластна.

— Нет так нет, — пожал плечами Зихий. — Так вот, Керилин, попытайся пройти нашим путём по земле, да ещё с лошадью в поводу и ты поймёшь, что на следующий день после этого ты будешь по любой твёрдой поверхности просто лететь, почти как вы с вашей древней магией.

— Хорошо, когда-нибудь попробую, — улыбнулся Керилин; но тут же улыбка исчезла с его лица, он указал на огромный скалистый утёс, появившейся перед ними из-за деревьев. Утёс располагался в небольшой впадине, с двух сторон его огибали два сбегавших в лес с недалёких гор ручья. У подножия, у самой земли, виднелся небольшой вход внутрь скалы.

— Нам туда? — спросил Зеникс у эльфа, протягивая руку в направлении отверстия в утёсе.

— Туда, — подтвердил Керилин и все принялись спускаться ко входу в пещеру (лошадей оставили в Эрельдинге, благо путь был близкий, к тому же передвигаться по густому лесу верхом — сомнительное удовольствие).

Отверстие в каменной твердыне не казалось зловещим, соответствующим всему тому ужасному, что рассказывал об эльфе-отступнике Ширел.

— Нам ждать здесь? — осведомился Древославный.

— Вовсе нет, — пояснил Керилин. — Мы все можем войти, а вот входить во внутренние покои Тёмного предсказателя может лишь тот, кто пришёл задать свой вопрос и получить ответ.

— А… жертву… которую приводя как оплату за предсказание… Её тоже вводят во внутренние покои? — мысленно содрогаясь, спросил Зихий.

— Нет, жертву оставляют снаружи, у дверей покоев Тёмного Предсказателя. Он входит после того, как гость покидает его, и забирает свою жертву.

— И съедает её живьём! — закончил за эльфа Зихий. — Тьфу, мерзость!

— Согласен, но идти нужно, — проговорил Ширел и взглянул на Лейруса:

— Ты готов?

Нерождённый кивнул и первым шагнул в проход, остальные двинулись за ним. Они оказались перед узкой каменной лестницей, круто поднимавшейся вверх. В стены были вбиты кольца, через которые были продеты массивные цепи, державшие плоские железные светильники, горевшие чуть синеватым, неестественным пламенем. По обе стороны от лестницы зияли провалы, наполненные чем-то неясно белеющим в полумраке. Шагая вверх, Зихий осторожно наклонился над краем лестницы и внимательно вгляделся в темноту, пытаясь разобраться, чем же наполнены эти ямы. Разглядев, Древославный резко отпрыгнул от края и врезался в Зеникса, заставив того недовольно поморщится и выругаться:

— Чего ты скачешь, будто тебя в задницу подстрелили?

— Там кости. Человеческие, — сообщил другу сын Урсуса о своём открытии. Великан, нахмурившись, подошёл к обрыву, долго всматривался вниз, и, вздохнув, начал подниматься дальше, кивнув Зихию:

— Да, там полным-полно человеческих костей. Видно, аппетит у этого Айнгорна что надо…

Лестница заканчивалась большой ровной площадкой с низким потолком, из-за которого Зениксу пришлось нагибаться, чтобы сохранить голову; в дальней стене виднелась окованная каким-то тусклым металлом широкая дверь, по обе стороны от которой торчали два столба с кандалами для руг и ног. Больше на площадке ничего не было.

— А вот здесь нам уже придётся остановиться, дальше может идти только Лейрус, — сообщил Керилин.

— Запомни, Нерождённый, — подошёл к Лейрусу Ширел. — Если Айнгорн начнёт спрашивать о жертве за предсказание, скажи ему, что он должен сообщить ему то, что ты хочешь, потому что ты — Повелитель Стихии.

— А если он всё-таки будет настаивать, предложи ему Зеникса, он большой, мяса в нём много, этому людоеду надолго хватит, — посоветовал Лейрусу Зихий.

— А на добавку, как сладкое, предложи ему одного маленького человечка, болтливого такого, — внёс своё предложение богатырь.

— Ладно, — мрачно усмехнулся Лейрус. — Потешу я старика, угощу на славу…

— Шутки штуками, а это очень серьёзно, — оборвал намечающееся веселье волшебник.

— Знаю, — сказал Лейрус и пошёл к двери во внутренние покои предсказателя.

— Ох, не нравится мне эта затея, — хором протянули Зихий и Зеникс, но было уже не до опасений: Лейрус скрылся за бесшумно закрывшейся дверью.

Войдя во внутренние покои, Лейрус осмотрелся: роскоши жилища Айнгорна мог бы чёрной завистью позавидовать Эбенор, король Лайтии, чей дворец по сравнению с увиденным Нерождённым, был не более чем добротной гостиницей. Выточенная из малахита мебель, высокие стулья, несколько кресел, столы разной высоты, от таких, за которыми мог бы сидеть только пятилетний ребёнок, до тех, что Зениксу были бы под стать. Повсюду предметы из золота и серебра, настоящая гора украшенных драгоценными камнями толстых фолиантов и свитков; на стенах развешены вышитые золотыми и разноцветными нитями на больших полотнищах драконы и змеи. По углам возвышались здоровенные кованные сундуки. На одном из столов красовалась чаша для пития, сделанная из крупного человеческого черепа, в котором в глазницах сверкали алмазы, а вместо зубов поблёскивали мелкие топазы, сапфиры и аметисты. Слегка в стороне от центра комнаты в полу был выдолблен очаг идеально круглой формы, в котором с лёгким потрескиванием и шипением жарили сами себя ярко-жёлтые угли. У противоположной от двери стене возвышалась кровать с громадным жёлто-красно-чёрным балдахином, конусом спускавшимся от высокого, в 20–25 локтей, потолка. Именно с кровати, из под шикарного балдахина, и раздавались единственные нарушавшие тишину звуки — посапывание и лёгкое похрапывание.

Правда, не успел Лейрус толком освоиться, как похрапывание прекратилось, и из балдахина легко соскочил на пол высокий стройный старичок столь благообразного вида, что Нерождённый на мгновение усомнился в двух вещах: сначала в том, что они ничего не перепутали и пришли туда, куда и направлялись, а потом в том, что Айнгорн (если это он) и вправду так ужасен, опасен и отвратителен. С длинными седыми волосами, спадающими с головы вокруг жизнерадостно блестящей полысевшей макушки, с не слишком длинной седой же клинообразной бородой, с мягкими чертами лица, проницательными любопытными чёрными глазами и к тому же сладко зевающий, этот старичок никак не походил на смертельно опасного предсказателя людоеда, эльфа, преступившего главные законы своего племени. Скорее он напоминал чудаковатого старика-отшельника, копошащегося с редкими ульями прирученных диких лесных пчёл где-нибудь на живописной поляне; такие милые глазу и сердцу старички встречаются почти в каждом селенье. Да и одет он был в подобие длинной, до колен, домашней рубахи, синие штаны и серые башмаки со стоптанными каблуками.