Адмирал Ямамото. Путь самурая, разгромившего Перл-Харбор. 1921-1943 гг. - Хироюки Агава

Вместе с письмом в конверте небольшой локон и стихи, написанные на отдельном листе бумаги. Каноока, упомянутый в письме, — капитан 2-го ранга Каноока Эмпеи, тогда служивший офицером по информации и секретарем премьер-министра. Санаги — капитан 2-го ранга Санаги Такеси, бывший офицер штаба авиации при Ямамото, а тогда работал в дивизионе операций морского генерального штаба. Умекома — гейша с Симбаси и подруга Чийоко, которая вела хозяйство в Уменодзиме.

На следующее утро, 3 апреля, Ямамото в сопровождении своих штабных офицеров, помощников, флотских врача, казначея, шифровальщика и метеоролога спустился по трапу на катер и покинул «Мусаси», провожаемый остающимися членами командования и экипажем корабля. По прибытии на базу гидросамолетов Нацусима группа разделилась и пересела на два гидросамолета. После взлета самолеты совершили прощальный круг над «Мусаси» и устремились на юг, а в 13.40 прилетели в Рабаул.

Ямамото приветствовали флотские командиры Кусака Дзинъичи, Одзава Дзисабуро и Микава Гунъичи; устроили его в здании штаба флота Юго-Восточного района.

Вскоре генерал-лейтенант Имамура Хитоси, командующий 8-й полевой армией, также приехал приветствовать Ямамото. Еще с конца 20-х годов они с Ямамото партнеры в бридж и вели между собой дружеское соперничество. Весьма возможно, что Ямамото с ним чувствовал себя свободнее, чем с любым иным армейским профессиональным офицером. 21 ноября прошлого года, когда он побывал у Ямамото на борту «Ямато» в Труке, по пути к месту назначения в Рабауле, он хорошо запомнил слова Ямамото:

— В этом состоянии нет смысла быть неискренними друг с другом. На флоте обычно говорили, что один истребитель «Зеро» может сразиться с пятью, а то и десятью американскими самолетами, но это в начале войны. После потери стольких хороших пилотов на Мидуэе нам трудно обеспечить им замену. Даже сейчас все еще говорят, что «Зеро» способен драться с двумя, но противник восполняет свои потери в самолетах в три раза быстрее, чем мы; пропасть между нашими силами увеличивается с каждым днем, и, честно говоря, сейчас наше положение выглядит в черном цвете.

Кусака Дзинъичи, встретивший Ямамото впервые за шесть месяцев, обратил внимание на мутный цвет его глаз, — первое впечатление, что адмирал исчерпал свои силы. Неподалеку от штаба Кусаки возвышался холм высотой около трехсот метров, общеизвестный как холм Резиденции, поскольку во времена германского контроля над островом там жил германский губернатор. Ямамото поместили в коттедже на этом холме, где ночами довольно холодно.

ГЛАВА 13

1

Ha следующий день после приезда Ямамото воздушные части в Рабауле должны приступить к операции «I» — тотальному наступлению на Гуадалканал. Но 4 апреля (день рождения Ямамото) принесло жестокий шторм, и полеты задержали на три дня. Наконец 7 апреля начата крупномасштабная атака объединенными силами истребителей и бомбардировщиков на остров Гуадалканал и корабли союзников вблизи него. Атаки велись четыре дня с перерывами — седьмого, одиннадцатого, двенадцатого и четырнадцатого, — и в них приняли участие в общей сложности 486 истребителей, 11 бомбардировщиков морской авиации и самолетов наземного базирования, включая некоторые, летавшие с передовых баз в районе Бугенвиля.

Каждый раз, когда взлетали самолеты, Ямамото появлялся на палубе, в белой форме, и махал фуражкой, прощаясь с ними. Затем возвращался в комнату Кусаки в штабе флота Юго-Восточного района, где садился на диван и проводил время за обсуждением операций, может быть, с Кусакой, Одзавой и Угаки, или просто беседуя, или играя в шоги. В остальное время он посещал больных и раненых в госпитале; он явно не любил бездеятельности — его энергичность говорила о том, что его затуманенные глаза — временное явление. Ел с обычным аппетитом. Уже значительно позже Рабаулу пришлось подумать о самообеспечении продовольствием; а на тот момент полным-полно фруктов и всяких продуктов, доставленных из Японии. Пробовали даже готовить сукияки из мяса морских черепах.

Кусака, почти беспрерывно страдавший от жестокой тропической дизентерии, практически ничего не ел.

— Постарайся съесть хоть что-нибудь! — уговаривал его Ямамото.

Как-то утром, когда Кусака на лошади подъехал к коттеджу на холме Резиденции, Ямамото сорвал с грядки огурец и попробовал заставить Кусаку откусить его. Между этими двумя отношения были вполне близкие и доверительные. Как говорил Кусака, флот, хотя и не без своих классовых различий, в отличие от армии, традиционно избегал многих излишних формальностей в языке и обращении. «Позднее, — вспоминал Кусака, — моряки стали копировать армию и использовать „ваше превосходительство“ и т. п., но я не вижу ничего плохого в обращении на „ты“!»

Как-то Кусака с Одзавой решили устроить маленькую встречу выпускников Морской академии 1937 года, которым довелось в этот момент оказаться в Рабауле. Когда Ямамото узнал об этом, он сказал:

— Не думаю, что народ станет возражать против моего присутствия, — и появился на встрече с бутылкой «Джонни Уокер. Блэк лэйбл».

Дело в том, что в 1909 году, когда класс оканчивал Морскую академию и отправлялся в тренировочное плавание в дальние моря, Ямамото, тогда еще лейтенант, служил дивизионным офицером на учебном судне «Сойя» — корабле, на котором класс уходил в океанский круиз после завершения учебы. Когда вечеринка была в полном разгаре, кто-то предложил отметить событие сбором йосегаки (коллекции подписей присутствовавших), и Ямамото предложил, в свою очередь, послать по одной копии адмиралам Судзуки и Коге. Тридцать четыре года назад, во время этого учебного плавания, Судзуки — капитан «Сойи», а Кога — вольноопределяющийся на судне. Сам Ямамото начал колекцию для Судзуки, написав кисточкой свое имя и должность в то время и на данный момент: «Ямамото Исороку, дивизионный офицер на „Сойе“, ныне главнокомандующий Объединенного флота». Остальные последовали его примеру. Ямамото не мог знать, что эти две колекции подписей будут доставлены немедленно после его собственной смерти.

Играя в шоги с Ватанабе Ясудзи в комнате отдыха штаба, Ямамото не переставал прислушиваться к вещанию американских радиостанций на коротких волнах. Так он узнал, что объявление о начале войны по времени сделано уже после нападения на Пёрл-Харбор и что американские правительство и народ глубоко возмущены этим фактом. «Так что все равно мы поспешили, — сказал он Ватанабе. — Это плохо. Не знаю, кого из нас убьют первым, но, если я умру до тебя, хотел бы, чтобы ты сказал императору, что Объединенный флот определенно не планировал того, что произошло. Мы думали, что проводим операцию согласно графику».

Проходили дни. Операция «I» завершилась более или менее успешно, и предусмотренное пребывание Ямамото в Рабауле близилось к концу, когда он захотел провести однодневный облет баз в районе Шортленда — ближайшем к линии фронта на Гуадалканале, чтобы поднять дух солдат.

Решение о поездке Ямамото принял лично 13 апреля, а после полудня в подразделения на базах, воздушные флотилии и гарнизоны послана радиограмма, в которой, в частности, говорилось:

«Главнокомандующий Объединенного флота 18 апреля лично посетит Баллале, Шортленд и Буин. Расписание посещения следующее: 6.00. Вылет из Рабаула на атакующем самолете средней дальности (с эскортом из шести истребителей). 8.00. Прибытие в Баллале и немедленное продолжение маршрута на морском охотнике до Шортленда с прибытием в 8.40… 14.00. Отбытие из Буйна на самолете средней дальности. 15.40. Прибытие в Рабаул… Из-за плохой погоды переносится на один день».

Приблизительно в 180 милях к юго-востоку от Рабаула, остров Новая Британия, лежит остров Бугенвиль, а на его южной оконечности находится база Буин. В каких-то пяти-шести минутах лёта к югу от Буйна расположен остров Шортленд, а прямо на восток от него — крошечный островок Баллале, на котором нет ничего, кроме взлетной полосы. К юго-востоку от Бугенвиля лежат острова Шуасель, Санта-Исабель и Гуадалканал; вместе они образуют Соломонов архипелаг.

Совсем немногие из сотрудников Ямамото были против планируемой поездки. Первым выдвинул возражения главнокомандующий 3-го флота Одзава Дзисабуро. Когда Ямамото не поддался на уговоры, тот обратился к офицеру штаба Куросиме:

— Если он все-таки настаивает на поездке, то шесть истребителей совершенно недостаточно. Скажите начальнику штаба, что он может взять у меня столько самолетов, сколько посчитает нужным.

Но начальник штаба Угаки находился в постели с лихорадкой денге, предложение Одзавы так его и не достигло.

Двумя месяцами ранее, 10 февраля, генерал-лейтенант Имамура, точно так же как собирался Ямамото, на гидросамолете отправился посетить своих офицеров и солдат на Буине, которые долгое время сражались, отрезанные от источников продовольствия. За десять минут до того, как им предстояло приземлиться в Буине, буквально ниоткуда возникла эскадрилья из тридцати американских истребителей. Младший офицер, пилотировавший самолет, сказал сидевшему на заднем сиденье Имамуре, что попробует увернуться от противника. Влетел прямо в облака, после виражей и поворотов в облачности объявил, что хочет осмотреться, — и с восхитительным хладнокровием вылетел из облачности. Вражеские истребители их проворонили, и самолет приземлился, побывав на волоске от смерти.