Семейная педагогика - Юрий Азаров

3. Постарайтесь понять, с каким чувством относится к себе ваш ребенок

У социальных психологов я встретил однажды примерно такую мысль: «В большинстве случаев Я-концепция (основная мысль о себе) связана с чувством. Человек может уважать или презирать самого себя. И он относится к себе так же, как он готов действовать по отношению к другим, кого он презирает или уважает».

Представим, как подросток с его непосредственным чувством относится к тем, кого он не уважает. Наверное, ни одно требование этого человека не будет выполнено ребенком охотно. Большинство советов или поручений такого взрослого будет игнорироваться, больше того – высмеиваться. Даже если этот человек говорит дельные и стоящие вещи, все равно к его словам отношение отрицательное.

И наоборот, если ребенок относится к человеку с уважением, его требования, просьбы будут, как правило, безусловно выполнены.

Теперь представим себе вариант, когда ребенок презирает самого себя: не любит свою внешность, удручен своими качествами вообще, тяготится собой. Такого рода рефлексирующий негативизм – явление довольно частое. И этот негативизм, если хотите, рождается на грани позитивного качества – неудовлетворенности собой.

Подросток и даже юноша часто не в состоянии разобраться в своих мыслях и чувствах. А между тем самооценки личности как раз и складываются на основе суждений и замечаний, адресованных ребенку другими.

Вопрос «А какой я?» подростку трудно задать другим: мешает стыдливость, боязнь осмеяния. Да и взрослые почему-то остерегаются говорить детям об их достоинствах, все больше на недостатки напирают: «У тебя то не так… И это не как у людей», и прочее. На основе таких отрицательных заключений складывается негативная модель личности, которую нередко и начинает презирать сам ребенок. Но презрение не замыкается на самом себе, оно, будучи активным чувством, так или иначе оборачивается против тех, с кем сталкивается ребенок в жизни. Не любя, презирая себя, он начинает презирать и других, в том числе и близких. Так негативное самосознание ведет к образованию негативных нравственных качеств, которые начинают проявляться в отношении к окружающим.

Почему же мы боимся сказать ребенку о его достоинствах? Остерегаемся зазнайства и детской самоуспокоенности? Возможно. Но, может быть, тогда надо найти компромиссное решение: говорить о борьбе различных сил в самом ребенке.

Сложность разговора в данном случае состоит в том, чтобы не стать на такой путь: «Вот ты ругаешь других, а сам-то ты какой? Имеешь ли моральное право критиковать других?» Занять такую линию, конечно, можно, но вряд ли она будет продуктивной, ибо при такой позиции можно убить то ценное, что появилось в подростке: максимализм, ориентированный на нравственное обновление. В детском максимализме – всегда два начала, две доминанты. Одна сливается с такими позитивными свойствами, как жизненная энергия, критицизм, обостренное восприятие жизни и самого себя, ориентация на крайние меры и требования по отношению к себе и другим. Вторая в своем негативизме способна свести на нет все то ценное, что есть в первой. И здесь не о равновесии должна идти речь, а об абсолютном главенстве первой доминанты. То есть задача воспитателя как раз и будет состоять в том, чтобы развить в полную меру первое начало, чтобы то завышенное требование к другим и к самому себе упрочилось и оказалось реально выполнимым для ребенка. Поэтому в данном случае воспитатель не имеет права рисковать. Выбор только один: дать возможность проявиться тому сильному эмоциональному состоянию души, которое может привести к решению основных проблем нравственного воспитания подростков.

Здесь возможна такая беседа.

– Вообще ты предъявляешь к другим высокие требования – и это хорошо. Но, наверное, это не просто… Тебе, должно быть, трудно? Мне кажется, что ты в себе не любишь многое и это твое отношение способно приглушить достоинства, которые у тебя есть: объективность, разумность и, наконец, твои способности. С чем ты придешь к идеалу своему, если уничтожишь в себе самое лучшее?

И дальше в разговоре обязательно должны быть затронуты вопросы безграничных возможностей человека, вопросы самодисциплины и самоорганизации, пути приближения человека к идеалу.

4. Подумайте, в чем вас может обвинить ребенок, когда станет взрослым

Высокий уровень самосознания предполагает высокий уровень, если можно так сказать, самореализации. Очень часто мы встречаемся с таким вариантом, когда ребенок все понимает, или, точнее, о многом имеет правильные представления, а реализовать эту познанную правильность не в состоянии по ряду причин. Основная – отсутствие привычки к систематическому труду.

Возникает проблема, как заставить ребенка постоянно трудиться, постоянно работать над собой.

…Подросток две недели почти ничего не делает. Придет из школы и буквально мается: то за одно возьмется, то за другое – все, кроме занятий. И предлоги находятся разные, и увертки самые правдоподобные: и голова болит, и устал, и ничего не задавали. И наконец, самое главное оправдание: «Я же не получаю двоек!»

Бывают у школьника, действительно, такие состояния, когда он устает, когда некоторая перегрузка занятиями вдруг оборачивается неспособностью заниматься, которая имеет тенденцию перерастать в лень. А это самое страшное. Лень, помноженная на привычку, становится бедой ребенка на всю жизнь. И рано или поздно ребенок, столкнувшись с другими, трудолюбивыми, детьми, обвинит вас, родителей, в вашем нетребовательном воспитании. И об этом надо сказать ему сейчас. Сказать без оговорок: «Я не хочу, чтобы потом ты обвинял нас. Я не хочу, чтобы ты страдал от собственной лени. Поэтому вставай и работай».

И надо непременно настоять на своем. Ребенок должен знать, что есть такие законы жизни, которые надо выполнять безоговорочно. Этим законом является систематический ежедневный труд. Труд, как еда, как сон, необходим человеку, чтобы жить в этом мире, чтобы реализовать свои человеческие возможности. Труд, соединенный с нравственностью, различными формами самодеятельности и человеческого наслаждения, является основой всестороннего и гармонического развития личности…

5. К гармонии – через противоречия

В одном из выступлений писатель Федор Абрамов возмущался нетрудовым воспитанием детей в пионерских лагерях. А мне вспомнился мой педагогический опыт…

Я работал в школе-интернате. У нас было 180 гектаров земли, были хозрасчетные мастерские, фермы. А летом мы уходили в походы. Для чего? Чтобы научиться разрешать сложнейшие жизненные противоречия. Чтобы уметь ориентироваться в любой обстановке. Чтобы узнать цену всему тому, чему мы научились у себя дома, в нашей школе.

Я и сейчас иногда встречаюсь со своими воспитанниками. Они работают на разных должностях. Есть и руководители производства, и военные, и рядовые инженеры, и учителя, и рабочие. Что их объединяет? Оптимизм. Умение многое делать своими руками. Навыки организаторской работы. И еще: они любят искусство, потому что у нас в школе каждый пробовал писать стихи и сказки, рисовал, занимался в различных художественных кружках и студиях.

Но самое главное их достоинство в том, что они всами стали на ноги и этому учат своих детей.

Расскажу об одном походе, где мои воспитанники столкнулись с иным воспитанием, со сложным миром «взрослых» противоречий.

В пути нам повстречалась семья Жигулиных: Варвара Петровна, завуч одной из школ, ее муж Владислав Андреевич и их сын, семиклассник Степа. Варвара Петровна, наблюдая за нашими детьми, тут же решила использовать ситуацию для воспитания своего сына.

– Степа! – сказала мама-завуч. – Ты только понаблюдай, какие воспитанные дети. Ты послушай, что каждый из них умеет делать. Коля, расскажи, пожалуйста, что ты умеешь делать. Видишь, Степа, он умеет шить брюки и рубашки, тапочки и одеяла, писать картины маслом, играть с листа на баяне, он сверлит на станках, шлифует, долбит, токарит…

– Такого слова нет, – поправил Коля. – Надо говорить «токарничает».

– Ты слышишь, Степа? Подумать только, этот Коля еще может проплыть пять километров и пробежать не останавливаясь десять верст, простоять на голове шесть минут, сделать тридцать приседаний и подтянуться на турнике двадцать шесть раз…

– А может быть, он врет? – сказал Степа, разглядывая Колю Почечкина.

– «Может быть, может быть», – рассмеялся Коля. – Давай поспорим. Что у тебя есть? У меня, например, есть заработанные мною лично мои собственные сто шесть рублей. Могу на них купить мороженого, сколько захочу, а могу тебе проспорить. У тебя были когда-нибудь в руках заработанные тобой деньги?

Степа пожал плечами:

– А зачем?

– Вот и я говорю – «зачем»? А зачем жить – знаешь? Может быть, ты от жизни никакого удовольствия не получаешь – откуда я знаю? Тебе интересно жить?

Степа не понимал, о чем его спрашивают. В это время подошли Витя Никольников и Саша Захаров.