Описание Эллады - Павсаний

1. На одиннадцатом году осады было суждено, чтобы Гира была взята и мессенцы изгнаны из своих домов и таким образом бог исполнил то предсказание, которое он изрек некогда Аристомену и Феоклу. Когда они после поражения у (Большого) Рва пришли в Дельфы и вопросили бога о возможности для них спасения, Пифия дала им такой ответ:

Если трагос напьется воды извилистой Неды,Больше мессенскую землю спасать от бед не могу я:Близкая гибель тогда грозит ей и день истребленья.

Истоки этой реки Неды находятся на горе Ликее; эта река, пройдя через Аркадию и вновь повернув в Мессению, является границей между приморскими областями мессенской и элидской земель. С этого времени мессенцы были в постоянном страхе, как бы козлы не напились воды из реки Неды. Но на самом деле божество дало следующее предзнаменование. Есть у эллинов дерево дикой смоковницы, которое они называют «олинфом» (зимним), мессеняне же — «трагосом» (козлом). Росшая тогда у Неды дикая смоковница росла не прямо, но сгибалась над водою и краями своих листьев уже касалась воды. Увидав это, прорицатель Феокл понял, что под словом "трагос, пьющий из реки Неды", Пифия подразумевала эту дикую смоковницу и что для мессенцев наступил уже роковой конец; от других он держал это в тайне, но Аристомена он подвел к этой смоковнице и указал ему, что время пощады для них уже истекло, Аристомен согласился с этим; он понял, что пришел их последний час; тем не менее он предусмотрительно предпринял меры, какие позволяли ему данные обстоятельства.2. У мессенцев был некий талисман; если бы он погиб, то Мессения навеки бы исчезла в бездне небытия, но если он будет сохранен, то предсказания Лика, сына Пандиона, говорили мессенцам, что с течением времени они вновь получат эту страну. Зная эти предсказания, Аристомен с наступлением ночи взял этот талисман и унес. Уйдя в самую уединенную часть бывшей Итомы, он зарыл его на горе Итоме и молил Зевса Итомского и богов, которые до сих пор спасали мессенцев, быть хранителями той тайны, которую он тут скрыл, и не допустить, чтобы единственная надежда мессенцев на возвращение в свою страну оказалась в руках лакедемонян. 3. После этого мессенцев стали постигать несчастия, как некогда троянцев, от прелюбодеяния. Мессенцы владели как горой Гирой, так и местностью от горы до реки Неды и у некоторых из них были дома вне городских стен. Из Лаконии к ним не приходило перебежчиков, за исключением раба, принадлежавшего Эмпераму; этот раб был пастухом, и он пригнал коров своего господина, а Эмперам был из числа знатнейших лиц в Спарте. Этот пастух гонял стадо недалеко от Неды, Он увидал здесь жену одного из мессенцев, живших вне стен, когда она пришла за водою. Влюбившись, он решился с ней заговорить, и сделав ей подарки, он с нею сошелся. С этого времени он стал подстерегать, когда муж этой женщины уходил нести стражу; эту охрану крепости мессенцы несли поочередно, так как они больше всего боялись, как бы этим путем враги не вошли в город. И всякий раз, когда он уходил, пастух приходил к женщине. Так вот как-то ночью мужу этой женщины вместе с другими пришлось идти на стражу; случилось, что в эту ночь бог послал сильный дождь. И мессенцы покинули свои сторожевые посты: дождь лил как из ведра и совершенно их заливал, а ввиду спешности постройки не были выстроены ни прикрытия, ни башни, да и вообще они не думали, чтобы в такую темную, безлунную и ненастную ночь лакедемоняне могли двинуться на них. Что же касается Аристомена, то за несколько дней перед этим он был ранен, так как отбивал одного купца из Кефаллении, своего приятеля, везшего в Гиру все то, в чем они нуждались, от лакедемонян и аптерских стрелков (с Крита), которыми командовал спартанец Эвриал; этого кефалленца и все то, что он вез, он спас, но сам был ранен и не мог пойти и проверить сторожевые посты, как он это делал обыкновенно. Это было главной причиной, почему акрополь был покинут стражей. Каждый из этих сторожей ушел со своего поста домой, равно и муж той, которая имела любовником пастуха. В это время пастух был у нее в доме; заметив возвращающегося мужа, она тотчас же со всею поспешностью спрятала любовника. Вошедшего мужа она встретила с такой приветливостью, как никогда прежде, и спросила, по какой причине он пришел. Он, не зная, что у нее есть любовник и что пастух находится в доме, рассказал ей всю правду, что и он, и все другие, по его словам, покинули свои посты из-за сильного ливня. Его слова слыхал и пастух, и когда он точно узнал обо всем, он вновь перебежал от мессенцев к лакедемонянам.

В это время у лакедемонян при войске не было царей, а над осаждавшим Гиру отрядом командовал тогда Эмперам, господин этого самого пастуха. Явившись к нему, он прежде всего испросил прощение за совершенное им преступление, за то, что он бежал от него, а затем указал, что в настоящее время очень легко можно взять Гиру, передав ему все, что он слышал от мессенца.

1. Его сообщение показалось правдоподобным, и он повел Эмперама и спартанцев. Дорога была трудная, так как было темно и дождь не переставал лить, но их решимость преодолевала все трудности. Когда они оказались под стенами Гиры, они стали перелезать через них, приставив лестницы или кому как удастся другим способом. О грозящем несчастии дали знать мессенцам главным образом собаки, которые лаяли не обычным образом, но продолжительно и дико, с завыванием. Поняв, что им предстоит последняя и отчаянная борьба, они захватывали даже не все оружие, но какое было у каждого под рукой; схватив его, они бросались на защиту родного города, который у них остался один изо всей Мессении. Первыми, кто заметил, что враги внутри города и кто бросился на них, защищая родину, были Горг, сын Аристомена, сам Аристомен, прорицатель Феокл и Мантикл, сын Феокла, а с ними Эвергетид, человек вообще очень чтимый в Мессении, теперь же имевший еще большее значение, как муж сестры Аристомена, Гагнагоры. При таких обстоятельствах другие хотя и понимали, что они попали как бы в сети, однако, даже теперь не теряли надежды на спасение. 2. Только Аристомен и прорицатель понимали, что наступил последний час гибели для мессенцев, зная то предсказание, которое в загадочных словах о «трагосе» (козле) изрекла Пифия, но со своей стороны они держали это в тайне от других. Они поспешно обходили город и всех, кого встречали на пути, если только это был мессенец, побуждали быть доблестными и вызывали из домов тех, которые еще там оставались. 3. В течение ночи не произошло ничего важного ни с той, ни с другой стороны: лакедемонян заставляло медлить незнание местности и страх перед доблестью Аристомена; со стороны же мессенцев предводители не успели принять общего решения, а кроме того, если кто и хотел зажечь факелы или какой-либо другой светильник, то дождь, ниспосланный богом, тушил их. Когда же наступил день и они могли видеть друг друга, Аристомен и Феокл старались возбудить в мессенцах отчаянную решимость, приводя среди многих других примеров также и доблестную решимость жителей Смирны, напоминая своим мессенцам, как эти обитатели Смирны, будучи лишь частью (мало воинственных) ионян, благодаря своей доблести и смелости, выгнали Гигеса, сына Даскила, и лидийцев, уже захвативших их город. 4. Слыша это, мессенцы исполнились решимости и, собираясь отрядами, где и кто с кем встречался, стали нападать на лакедемонян. Устремились на врагов и женщины с кирпичами в руках, схватывая и всякие другие предметы, которыми каждая из них могла бросать во врагов. Но проливной дождь не давал им возможности ни действовать, как они хотели, ни подняться на крыши домов. Тогда они решились взяться за оружие и этим еще более зажгли в мужчинах смелость, когда они увидали, что и женщины предпочитают умереть вместе с ними за родину, чем быть отведенными рабынями в Лакедемон, так что они, пожалуй, могли бы еще избегнуть своей роковой судьбы. Но по воле бога проливной дождь пошел еще с большей силой, раздавались оглушительные удары грома, а молнии слепили их, блистая перед их глазами. Все это придавало лакедемонянам уверенность, и они говорили, что сам бог помогает им. И так как молния блистала им с правой стороны, то их прорицатель Гекас объяснил, что это знамение для них благоприятно. 5. Он же придумал и следующую военную хитрость. Численностью лакедемоняне намного превосходили мессенцев, но так как битва шла у них не на ровном месте и не правильными рядами, но сражения завязывались в разных частях города, то в каждом отряде стоявшие позади оказывались бесполезными. Им Гекас велел вернуться в лагерь, подкрепиться пищей и сном и вновь к вечеру вернуться сюда, чтобы сменить остававшихся и несших труд. 6. Таким образом они, отдыхая и сражаясь посменно, с большей легкостью имели возможность выдерживать бой, мессенцы же во всех отношениях были поставлены в безвыходное положение; им приходилось сражаться непрерывно и днем и ночью. Шел уже третий день; бессонница, дождь и холод мучили их, они страдали от голода и жажды. Особенно были измучены женщины вследствие непривычки к войне и непрерывного утомления. 7. Тогда прорицатель Феокл, подойдя к Аристомену, сказал ему: "Зачем напрасно несешь ты этот труд? Ведь все равно Мессении рок присуждает погибнуть; ее злая судьба уже перед нашими глазами; нам явно вещала об этом Пифия, а недавно подтвердила это дикая смоковница. Для меня лично бог назначил гибель вместе с родиной; ты же спасай мессенцев, пока есть силы, спасай самого себя". С этими словами он бросился на врагов, при этом он громко бросил в лицо лакедемонян такую фразу: "Не вечно с радостью будете вы собирать плоды Мессении". Затем напав на тех, кто стоял против него, он стал их избивать, но и сам получил рану; он испустил дух, насытив свою душу кровью врагов. 8. Тогда Аристомен отозвал из битвы мессенцев, находившихся в тылу, оставив тех, которые по своей доблести были передовыми бойцами; этим он позволил остаться на месте. Всем же остальным он велел, взяв женщин и детей в середину своего строя, вести их туда, куда он сам им укажет путь. Начальниками этого арьергарда он поставил Горга и Мантикла, а сам, быстро выйдя вперед и став во главе своего отряда, склонив голову, движением копья показал им, что просит прохода и что он уже решил удалиться. Эмперам и присутствовавшие тут спартанцы решили пропустить мессенцев и не озлоблять чересчур людей, ожесточившихся и без того и дошедших до последней степени отчаяния. Это же советовал им сделать и их прорицатель Гекас.