СВЯТИТЕЛЬ ГРИГОРИЙ ПАЛАМА. БЕСЕДЫ (ОМИЛИИ). - Святитель Григорий Палама

Но «идяше», говорит Евангелист, «Иисус, и с Ним идяху ученицы Его мнози, и народ мног». Илия, готовясь воскресить сына Сарептянки, уединяется; и Елисей, взойдя в горницу, где лежал мертвец, затворил двери, как говорит история, за обоими: за Сонамитянкой и за своим учеником Гиезией. Потому что поскольку они имели нужду в напряженной молитве, а люди так устроены, что в одиночестве им легче сосредоточить ум и весь простереть его к Богу, то посему и они удалились (тогда) от близкого им окружения. Господь же, как воистину имеющий власть над жизнью и смертью и отнюдь не нуждающийся в молитве для того, чтобы оживить отрока, не только имел с Собою Своих Учеников, но и множество народа, как тех, которых Сам Он привел с Собою, так и тех, которых нашел около выносимого мертвеца. И в то время, как все видели и слышали, единым повелением Он оживил мертвого, по Своему человеколюбию, производя это явно, дабы этим всех привел к спасительной вере в Него. Ибо говорится: «Якоже приближися ко вратом града, изношаху умерша». Потому что предведая и самый час выноса тела, Он пришел во время. Итак, выносили умершего единственного сына матери, и та была вдова; и эти обстоятельства, как сначала чрезвычайно увеличивали ее скорбь, так и способствовали затем тому, чтобы она получила необычайное освобождение от этой скорби: ибо Господь, увидев матерь, и то — матерь вдову, все свои надежды возложившую на единственного ребенка, и лишившуюся его вследствие безвременной его смерти, и провожающую смертные останки сына и жалобно биющую себя в грудь, — говорится: «милосердова о ней». Да и как могло бы быть иначе, когда Он — Отец сирот и Судия вдовиц? И сказал ей, утешая ее и вместе предвидя будущее: «Не плачи». Потому что Он знал, что намеревался сделать. Женщина же эта ни Его не знала, ни тем менее того, что имело произойти. Поэтому ни веры не имела, ни молила Его ни о чем, ни Он не требовал от нее веры. Но все могущий и не нуждающийся в помощи со стороны верующих, Он, подошед, прикоснулся к одру (на котором несли умершего), — чтобы показать, что Его тело, как обожествленное, обладает животворящей силой, — и сказал: «Юноше, тебе глаголю, востани». «И седе мертвый»; потому что услышал бесчувственный прах Призывающего не сущее, как сущее; услышал Носящего все словом силы Своей; услышал голос не богоносного человека, но Бога вочеловечшегося. И не только сел мертвый, но и начал говорить. Потому что и в отношении сына вдовы Сарептянки, когда возвратилась душа его к нему, отрок, как говорит история, сразу же «возопил». Это же служило показанием, что воскресение его не было призрачным, но реальным. Итак, Илия молитвою воздвиг одного умершего, и Елисеей еще при своей жизни воскресил иного мертвеца, свидетельствуя и предъявляя этим богочеловеческую животворящую силу (ένέργειαν) Христа; Господь же, прежде Креста, Своим повелением воздвиг троих из мертвых: сего сына вдовы, дочь начальника синагоги и четверодневного Лазаря; будучи же на кресте, Он воскресил многих, которые и явились многим (Мф. 27:22, 23). К тому же, после крестной смерти, подъятой за нас, Он Себя воскресил, лучше же сказать — восстал тридневный, единый Сам став Начальником вечной жизни. Потому что все иные, хотя и воскресли, но затем снова были участниками нашей смертной жизни; когда же Христос восстал от мертвых, смерть Им уже не обладает. Посему и единый Господь стал «начатком усопщих», т. е. — верных, преставляющихся из здешней жизни в надежде воскресения и жизни вечной. Итак, Он стал Начатком усопших и Первородным из мертвых, и нам обеспечил и обетовал жизнь, но не такую — какую мы имеем теперь, смертную и тленную, в которой господствует душевный дух (т. е. животный импульс), но — жизнь, хранимую для нас в надеждах, божественную и бессмертную и вечную. Потому что она является Его даром, даром воистину достойным Бога. Итак, поскольку теперь Он еще не дарует ее призванным к жизни [206], но жизнь здесь пресекается смертью, то поэтому воскресив умерших, Он сделал это тогда не ради самих тех умерших, но — ради других, чтобы привести их к вере, которая и является подательницей вечной жизни. И посему и оного отрока Он воскресил тогда не ради его самого, но ради его матери, сжалившись над ней, как и Евангелист это ясно повествует. Посему и воскресив, Он дал его матери его.

Но заметьте, что Господь, сжалившись над вдовой, оплакивающей сына, употребил не только утешительные слова, но и делом уврачевал ее скорбь. Так, по силе, и мы будем поступать, и не только словами будем сострадать тяжко бедствующим, но явим наше сострадание к ним делами. Потому что если мы всеми силами покажем доброделание, то и Бог, в Свою очередь, всемерно окажет нам благодеяние. Но посудите, каково преимущество и превосходство сего обмена: ибо насколько Бог превосходит человека, настолько и сила Его — силу человеческую, и милость, проистекающая от сей силы, превосходит милость, оказываемую нами ближнему. Если кто просил бы медные оболы и взамен за это давал золотые статиры, кто не был бы рад такой сделке? Ныне же не медь имеет быть обмененной на золото, которые являются металлами почти равной ценности, но — дается человеческое, а воспринимается божественное, и то человечность оказывается людям, что является и естественным долгом. Потому что сострадание и милостивое отношение друг к другу, конечно, мы должны оказывать на основании самого нашего естества. И вот когда мы видим многовидные милости, оказываемые нам Богом, за которые Он требует от нас не иного чего, как только прощения ближнего, общительности и человеколюбия, говоря: «Отпущайте, и отпустят вам; дайте, и дастся вам» (Лк. 6:37, 38), то ужели нет настоятельной нужды, чтобы и мы, насколько можем, делами воздавали нуждающейся братии нашей милостью и снисходительностью?! Поскольку же мы не только были помилованы Богом, и столько были облагодетельствованы им, что и исчислить это невозможно, к тому же еще приняли залоги от Него, что доброй мерой и утрясенной восприимем от Него за благотворение братиям нашим, то ужели, насколько есть силы, не постараемся мы? Ужели и самую нашу жизнь, если бы понадобилось, не положим мы за других, в подражание Владыки, дабы восприять от Него жизнь вечную? И это даже было бы нашим долгом, если и не в отношении к нашим братьям, то — в отношении к Давшему Себя на смерть за нас, не только в Искупление, но и в пример и в деятельное наставление в деле и слове и разуме несравнимо высшее всего. Ибо ради сего, как говорит Апостол Петр, Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его (1 Пет. 2:21) и были готовы, если понадобится, и душу нашу положить для исполнения заповедей Его. Потому что таким образом мы будем участниками сущей в Нем присносущной жизни и царства, вечно живя с Ним и сопрославляясь (с Ним).

Видите ли сего Мироточивого, наступающую память священного мучения которого, мы сегодня начали предпраздновать: кровь его тела, добровольно излиянная за Христа, по сему произвела приснотекущий и неиссякаемый источник многовидных чудес, освящения души и истекающего от мощей благоуханнейшего и священнейшего мира. И хотя душа сего Великомученика и ныне заслуженно наслаждаясь на небесах, обладает вечной и неизменной славой, однако тело его еще не прославлено с ней, но происходящие в настоящее время веши являются как бы неким предначертанием и образом и символом, имеющей открыться объемлющей его божественнейшей и небесной славы. Если же таковы предначертания и образ, то что же сказать о имеющем быть совершенстве?! Конечно, оно неизреченно и непостижимо. Да будет же и нам по молитвам иже в Мучениках Мироточца, как здесь мы воспринимаем от истекающего от него божественного мира, так и тогда быть зрителями и участниками сей славы, благодатью и человеколюбием прославляющегося в Своих мучениках Иисуса Христа, Сущего Бога над всем, Которому подобает всякая слава в нескончаемые века. Аминь.

Омилия XLIII [207]

О иже во святых Великомученике и Чудотворце и Мироточце Димитрии [208]

1. «Мне же зело честни быша друзи Твои, Боже, зело утвердишася владычествия их» (Пс. 138:17), восклицает Давид, наибожественный из всех сущих от века песнопевцев. Начальниками лика Апостолов являются Апостолы–Корифеи [209], пророческого чина — Пророки наименованные «Богозрителями» [210], священных же Учителей и всего собрания Преподобных — те, которые, были названы «Великими» [211], согласно обещанию общего Спасителя [212]; так, начальниками среди Христовых Мучеников, конечно, являются Великомученики, среди которых сияет явно и весьма выделяясь над многими — особенно сегодня воспеваемый и почитаемый нами, наш соотечественник и отечественный покровитель нашего города, великое чудо вселенной, великое украшение священной Церкви, великий во всем, чудотворец и мироточец Димитрий! Ибо среди Мучеников, как бы среди звезд, он является великим светилом; содержа в себе слово жизни вечной, и богосиянными лучами весьма озаренный и озаряющий многих, ужели он был бы не причастен пророческой благодати? Или, осияваемый пророческой силой, ужели он будет считаться недостойным служения и почета Апостольского и Учительского? Или, будучи украшен этими дарованиями, он уступил бы аскетическому подвигу и доблестному жительству преподобных? — Поистине, никак! Но за одними следуя, с другими равняясь, а некоторых опережая, есть же и которых превосходя, и то не на мало, он — один, в числе весьма немногих, во всем достиг совершенства, и один имел в себе все собранное, — как затем слово, с помощью Божиею, покажет, — и, будучи один, стал достойный пожать благословения долженствующие для каждого (лика Святых).