Третья раса - Дмитрий Янковский

И вот из тех далеких времен до меня дошел один единственный способ, один прием, которым пользовались первые охотники — погружение со специально выведенным грибком в крови. По утверждению Долговязого, это был самый древний способ сверхглубинных погружений. Были у него свои недостатки, например физические нагрузки необходимо хорошенько контролировать, зато не требовался к нему ни допуск, ни катеттер. Я подозревал, что грибок был получен из обычных дрожжей не путем селекции, а с применением биотехнологий. И скорее всего так и было. Да только кто обратит внимание на дрожжи в пробирке?

Получалось, что всякий, у кого есть культура такого грибка, инъектор и сахар, мог запросто погрузиться на дно океана. Ведь кислород грибком образуется прямо в крови, следовательно, кессонная болезнь от дыхания газовой смесью под высоким давлением ныряльщику не грозит. Не страшно и само давление — при полном выдохе не остается полостей в организме, а жидкость, из которой почти полностью состоит человеческий организм, несжимаема. И пират мог нырнуть, и контрабандист — ничего им не мешало. Но я знал, почему никто не нырял. В те времена биотехов под водой было столько, что ни один здравомыслящий человек не решался покинуть берег. Человечество оказалось разделено на материки, как в доколумбовы времена. Нужна была редкая храбрость, чтобы с примитивным оружием погружаться на глубину или выходить в море. Даже на берегу люди не чувствовали себя в полной безопасности. Так что допуски к глубинному снаряжению придумали значительно позже, когда живых мин, торпед и донных капканов в океанах стало поменьше.

И вот сейчас мне предстояло погружение именно таким доисторическим способом. Могло ли это оставить меня равнодушным? Нет, конечно. Тени древних охотников витали вдоль переборок и безмолвно наблюдали, как Долговязый высыпает грибковую культуру в питательный раствор. Молчунья отключила свой синтезатор, и сняла перчатку. Тишина была почти полной, только иногда врубались турбины «Рапида» — Майк удерживал корабль в нужной точке пространства. В такие моменты черная вода в колодце шлюза шла мелкой рябью.

Наконец Долговязый закончил готовить раствор и выдал мне сахар. Я высыпал пакетик в рот и сглотнул.

— Пойдем втроем, — сказал он, переводя слова для Молчуньи на язык жестов. — На километр нырять, это не на тридцать метров. Там есть тонкости, и лучше будет, если я буду рядом. Молчунью можно было бы оставить на корабле, но без нее не разберемся с «Валеркой».

«Я бы тебе тогда оставила, — показала глухонемая. — Добрую шишку между глаз».

Они с Долговязым тоже съели сахар, и отставник начал готовить инъектор.

«Ощущения не из приятных, — я решил ввести Молчунью в курс дела. — Дыхание останавливается, и судороги».

«Переживу», — отмахнулась она.

Но несмотря на то, что она хорохорилась, я видел волнение в ее глазах.

«Пока сахар усваивается, остановимся на опасных тонкостях, — показал Долговязый, снарядив три инъектора. — Проблема первая — свет. Ракет «СГОР-4» у меня, извините, нет, так что обходиться будем обычными фальшфейерами. Каждый из них горит порядка семи минут, поэтому тащить их придется гору. Мало того, об этом запасе придется постоянно думать и не тратить время впустую. Проблема вторая — холод. Это в скафандре он не чувствуется, а если нырять голышом, столкнетесь с ним в полной мере. На глубине километра температура воды здесь порядка плюс пяти градусов по Цельсию, а это очень холодно, можете мне поверить. Поэтому нырять будем голышом не в переносном, а в прямом смысле».

«Думаешь, с голой жопой теплее?» — удивился я.

«Успокойся и слушай. Сто лет назад все придумали. На тело будем наносить три слоя силиконовых смесей. Первый слой — химический обогрев. При контакте с солями, которые кожа выделяет с потом, смесь разогревается до температуры в сорок один градус. Второй слой — жировой, чтобы удержать тепло. Третий защитный — при контакте с водой образует эластичную пленку. И третья проблема — увеличение парциального давления кислорода с увеличением глубины. Это самое хреновое — можно запросто ласты откинуть».

«От кислорода?» — удивилась Молчунья.

«Запросто, — кивнул Долговязый. — Дело в том, что все дыхательные и газообменные процессы в организме регулируются не только и не столько количеством кислорода в крови, сколько балансом между уровнем кислорода и уровнем углекислого газа. Грибок выделяет столько кислорода, чтобы нормально работать на глубине около трехсот метров. Если глубина и давление меньше, кислорода в крови растворяется недостаточно, и малейшая физическая нагрузка приводит к приступу удушья. Так что если на малых глубинах увидите красные круги перед глазами, старайтесь поменьше двигаться, пока состояние не стабилизируется. На глубинах свыше трехсот метров, наоборот, кислорода растворяется в крови слишком много. Это вызывает рефлекторное сужение сосудов головного мозга, из-за чего его снабжение кислородом резко снижается. Причем до такой степени, что может очень быстро наступить клиническая смерть. Поэтому очень внимательно следите за собственным состоянием. Малейшее чувство неловкости или тревоги может говорить о начавшемся пересыщении кислородом. Это означает, что надо сделать с десяток резких движений, чтобы израсходовать часть кислорода и привести газообмен в норму. Понятно?»

Мы с Молчуньей кивнули. И хотя Долговязый еще не сделал нам инъекции грибкового препарата, но чувство тревоги у меня уже появилось. А затем появилось и чувство неловкости, когда пришлось раздеться догола и намазываться мазями. Молчунья запросто скинула одежду и белье, словно перед ней никого не было, и принялась тщательно наносить на тело первый слой силиконовой смеси, не пропуская ни единого квадратного сантиметра кожи. Я невольно задержал взгляд на этом зрелище, а глухонемая, вместо того, чтобы смутиться, только подмигнула мне. После этого я сам смутился, что на нее пялюсь, отвернулся и взял баночку с мазью.

— Там тоже мажь погуще! — рекомендовал мне Долговязый. — А то все хозяйство отвалится от холода.

— Иди ты! — огрызнулся я. — За свое хозяйство беспокойся.

Вслед за первым густым зеленым слоем, сделавшим нас похожими на инопланетян из дешевого фильма, мы нанесли не менее густую желтую мазь. Поверх нее Долговязый велел надеть нам перчатки, а мне еще гарнитуру для связи. Молчунье гарнитура была ни к чему, поэтому она воспользовалась своим стареньким наглазным монитором от стрелкового боевого комплекта. Новомодная штучка, которую ей подарили в городе, оказалась не герметичной, а потому для погружения не годилась. Поверх оборудования для связи пришлось намазывать еще более густую голубую смесь. Чувствовал я себя, словно извалялся в помоях.