Лисы и Волки - Лиза Белоусова

Ехали мы недолго. От размеренных подпрыгиваний колес на ухабах и теплоты салона меня разморило, и я уже хотела прикорнуть, устроив голову на окне, как ворона заскреблась и прохрипела, приказывая выползать наружу. Выругавшись, я скрепя сердце встала и нажала на красную кнопку. Автобус тут же пристал к незнакомой остановке и выпустил из своего блаженно-нагретого нутра.

Проводница, едва нас облизал ледяной воздух, вырвалась из плена куртки и, встряхнувшись, понеслась вперед. После ее толчка на ткани остались царапины. Коротко цокнув языком, я потрусила – шагом за ней не поспеть.

Она завела меня на край города, к заводу, о котором раньше я только слышала – учительница обществознания постоянно сетовала на то, что они выбрасывают из труб слишком много химикатов. Серые стены огромного длинного здания сливались с тучами и облаками, уже перемешавшимися друг с другом и приобретшими цвет строительной краски.

Устрашающе. Пожалуй, даже в расцвете весны здесь жутковато, несмотря на обилие зелени: деревья кривили ветви тут и там, а парочка елей шуршала иголками, часть из которых покоилась у их корней. На определенных участках земли пар из люков истапливал снег, и подле них проклевывалась свежая травка.

Начальный этап жизни в море смерти. Руку даю на отсечение, тут обитают призраки.

«Живописно», – резюмировала Варвара.

«Не могу не согласиться».

Ворона свернула на узкую дорожку и скрылась за углом. Когда я повторила ее маршрут, ее нигде не оказалось – словно растворилась.

«И что это значит?» – опешила я.

«Наверное, ее миссия завершена. Тут дверка, смотри».

Я перевела взгляд с возвышающегося рядом дерева на стену. Действительно, дверь – массивная, с отпертым, тяжелым даже на вид замком. На ней красовалась лаконичная красная метка – крест, как на картах сокровищ в фильмах про пиратов. Она была чуть приоткрыта – будто пригласительный жест. Глубоко вздохнув, я толкнула ее; в ноздри ударил запах пыли и искусственное тепло обогревателя.

Свет ограничивался мелкой старой лампочкой под потолком, безбожно мигающей. В центре стоял стол – круглый, рассчитанный максимум на двоих. Его заставили пирожными и чашками, на подставке со свечой грелся чайник, весело серебрился изящный цветочный узор на скатерти. И не скажешь, что здесь принимает меня сама Инквизитор, грозная убийца, обладающая непостижимыми… талантами.

Я переступила порог, и дверь с грохотом захлопнулась.

– Здравствуй, Хель. Я тебя заждалась. Моя птичка завела не туда? Заплутали?

Я в отчаянии заозиралась, пытаясь определить, откуда доносится голос, но в помещении словно никто не присутствовал. Ни шороха. Голос – ровно с потолка.

«Не молчи, – посоветовала Варвара. – Она вспыльчивая».

– Нет, – выдавила я. Варвара явно знает ее лучше меня, так что стоит прислушаться. – Моя оплошность, я вышла из дома слишком поздно. Похоже, ваша птица была раздосадована моим опозданием, поэтому не стоит ее винить. Извините.

Щеки тут же коснулась грубая ткань, и передо мной возник высокий худощавый силуэт в черном плаще. Я столкнулась лицом к лицу с самим Инквизитором, за которым с остервенением гонялись Пак и Арлекин, за которым якобы охотилась и я. Инстинкты вопили бежать туда, где меня не найдут сами боги, но я усилием воли прикрепила подошвы ботинок к полу и даже не зажмурилась.

Эта женщина была мрачно красива. Бледная кожа, спутанные, но пышные темные волосы, выступающие из-под ворота плаща ключицы. Она улыбалась тонкими губами-ломаными-линиями, и длинные ресницы отбрасывали тени на впалые щеки.

– Не бойся, – произнесла она, изящно указав рукой на стулья. – Не стой на пороге, присаживайся. Чай горячий. Нам о многом нужно потолковать, и я не хочу, чтобы ты проголодалась. Сожалею, приличных стульев здесь не нашлось. Ты ничего не имеешь против табуреток?

– Нет, – простое короткое слово выпало из глотки, как выкашлянный шип.

– Ты боишься, – сказала вдруг женщина. Меня затошнило. – Поверь, я не причиню тебе вреда. Однако если ты не пойдешь мне навстречу, я не смогу тебе это доказать. Пожалуйста, сядь. Еда и вода не отравлены.

«Она не лжет», – прошептала Варвара.

Кивнув, я медленно, едва не на цыпочках, приблизилась к столу, отодвинула табуретку и чинно села, не сводя глаз с убийцы. Та устроилась напротив:

– Так-то гораздо лучше, не правда ли? Для начала представлюсь. Меня зовут Морена. В нынешнее время я известна как языческая богиня смерти и зимы.

Она замолчала, давая мне осмыслить услышанное.

В принципе, среди идей, кто же такой Инквизитор, не оставляющий после преступлений следов и чудом не позволяющий огню перекидываться на окружающие предметы, крутилось нечто подобное. Возвышенно-сверхъестественное. Но все же не настолько.

Тянуло уткнуться носом в ладонь, дать себе хорошую пощечину и проснуться. Навязчивое ощущение, что меня закинуло в какой-то триллер, смешавший все существующие жанры и направления.

Богиня? В двадцать первом веке? В такой дыре, как этот город?

– Абсурд, – выдохнула я.

– Как и предполагалось, – хмыкнула Морена. – Вы, люди нового тысячелетия, поразительно скептичны и не принимаете ничего, что нарушает безмятежность вашей реальности. Век неверия! Отвратительно. Мы, боги, всегда понимали, что однажды вы отдалитесь от нас и отвернетесь от истины, но ни у кого не промелькнуло и мысли, что это произойдет так скоро. Двадцать первый век, как быстро… Хотя не для этого я тебя звала. Как твое самочувствие, Хель?

– Прекрасно.

– Нам предстоит очень серьезный разговор, который может нарушить твою гармонию.

Похоже, она принимает меня за кисейную барышню…

– У меня крепкие нервы.

– Хорошо, – кивнула Морена. – Я хотела поблагодарить тебя. Ты вряд ли помнишь об услуге, которую мне оказала – невольно, – но я о ней не забуду. Я твоя должница – можешь просить у меня что угодно.

Я прокрутила все воспоминания, в которых могли быть высокие темноволосые женщины, но таковых не обнаружилось. Она определенно никогда не присутствовала в моей жизни, так какую услугу я ей оказала?

– Не совсем поняла… – проблеяла я. – Мы с вами не встречались. Как я могла вам помочь?

– Это было еще до твоего рождения. Сейчас не буду вдаваться в подробности – время, время! – но вкратце поясню. Есть душа, и она перерождается. Между жизнями она отдыхает, а затем вновь возвращается на Землю, но если у нее нет больше сил терпеть тяготы жизни, она отказывается получать новое тело и остается в высшем мире. Обычно души сдаются и недотягивают до приобретения… скажем так, привилегий, которые получают самые стойкие души, невероятно редкие. Их называют Избирателями. Варвара была первой такой душой, и из-за истории с богами ее окрестили Избирательницей, с тех пор так и повелось. Ты – одна из них.

– Иными