Солнышко мое - Виктория Анатольевна Дунайцева

— Обещаешь? Что-то не верится.

— А ты поверь.

— Ну ладно, я подожду, а вот твоя подружка Лилька может и загнуться до этой даты.

— Что!? — закричала Юля. — Так этот ты? Ну Ильич, я не ожидала от тебя такой подлости.

— Какой подлости, детка. Ты на звонки не отвечаешь, долг не отдаешь. А я, между прочим, волнуюсь, ночей не сплю. Короче, твоя Лилька у нас и будет с нами до того дня, пока ты вернешь мне мои бабки. Если не вернешь, ты ее больше не увидишь. И не вздумай подружкам трепаться. Если менты узнают, твою Лильку пущу в расход, а потом пришлю ее тебе по частям. Поняла?

— Подожди, Ильич, ну пожалуйста, миленький. Давай ее на меня обменяем, а? — сменила тон Юля.

— Она нам больше подходит, — захохотал Ильич, — впрочем можешь подъезжать и сама. Адрес ты знаешь.

И телефон отключился.

Юля уселась на кресло и глубоко задумалась. Делать было нечего. Осталось только уповать на справедливость и удачу. Девушка встала и быстро пошла по направлению к Лилиному дому. Они с Надеждой решили пока ничего не рассказывать подругам о случившемся.

Лиля очнулась в каком-то доме. Она лежала на диване, который стоял у самого окна и слышала шум постоянно проезжающих мимо машин. Чуть-чуть придя в себя, девушка вспомнила все, что с ней произошло, но почему-то не испугалась. Вадим не внушал ей страха, а значит с ней ничего страшного не должно случиться, подумала она.

Девушка встала и подошла к окну. Было темно, только вдалеке горел фонарь, освещая маленький участок дороги по которому невозможно было понять, где она находится. Она посмотрела на часы. Было девять часов вечера.

«Хорошо, что Надя забрала Сереньку» — подумала Лиля и вышла из комнаты. Она услышала в соседней комнате мужские голоса и отправилась туда.

— О проснулась наша снежная королева, — услышала Лиля чей-то голос, — чего приперлась? Иди в свою комнату.

Это был Санька, Юлькин брат. Лиля так разозлилась на него, что не сразу увидела на диване сидящего Вадима, который вертел пультом от телевизора, постоянно переключая каналы. Он не смотрел на девушку и это был явно хороший знак.

— ЧТО Я ЗДЕСЬ ДЕЛАЮ? — строго, по слогам, не глядя на Вадима, сказала девушка.

— Ты здесь теперь живешь, поняла? — заржал Санек, — иди в свою комнату, а то свяжем.

— Я ХОЧУ ДОМОЙ! — продолжила девушка. Внутри нее клокотал ураган страстей. Она хотела визжать, кусаться и царапаться, но только чтобы эта картинка с чужими мужиками в чужом доме пропала.

— Вадим, давай ее свяжем, а в рот кляп засунем, а? А то эта дура сейчас начнет кидаться на нас в истерике, а нам это ни к чему.

— Не надо кляп, — испугалась Лиля, — вы только объясните почему я здесь?

— Долги моя сеструха не отдает, а расплачиваться за все тебе. Поняла? — грозно сказал Санька.

— Но ведь она уже часть отдала, — уточнила Лиля.

— Часть не считается. Когда все отдаст, тогда тебя и выпустим. А пока лучше иди к себе, пока я добрый. Небось по мужику уже соскучилась?

Лиля вздрогнула от слов Саньки и покорно пошла в свою комнату. Ей вдруг захотелось плакать, уткнувшись в подушку, и чтобы какой-нибудь принц на белом коне приехал за ней и спас от этих бандитов. Но принца на горизонте не наблюдалось, а ждать у моря погоды Лиля не хотела. Девушка снова обошла комнату, но кроме законопаченного окна больше ничего полезного для побега не обнаружила. Окно можно было открыть, но для этого нужно было отодрать толстый слой бумаги, спасающий помещение от сквозняков. Она подергала бумажную защиту, но та не поддавалась. Нужен был нож или что-то острое. Отодрав утеплитель, она могла спокойно открыть окно и вылезти на улицу. Ей нужен был нож, но в комнате его не наблюдалось.

Посидев немного в своей комнате, девушка снова выглянула в коридор.

— Санька! Вадим! — крикнула она, — я есть хочу и в туалет. Можно я на кухню пройду?

— Ну сходи, золотце, прогуляйся, — ответил ей Санька и девушка отправилась в путешествие за ножом. Как только Лиля дернула дверцу холодильника в кухне появился Вадим.

— Лиль ты извини, что так получилось, — сказал он, — но работа есть работа.

Лиля фыркнула и открыла холодильник. Он был практически пуст, что говорило о том, что в этом доме никто не живет.

— Вадим, тут есть что перекусить? — спросила Лиля.

— Я сейчас картошки принесу. Пожаришь?

— Ничего себя заявочка. Я пленница или кто? Если пленница, то меня должны хорошо кормить, а если я повар, то лучше я домой.

— Слушай ты! — услышала Лиля злобный окрик Санька, — хочешь жрать, приготовь себе сама. И нам заодно. Мы тут с тобой церемонится не собираемся.

Вадим принес ведро картошки, и Лиля быстро начистила ее. Когда картошка была пожарена все трое уселись за общим столом и молча принялись за еду. Потом Лиля помыла посуду и вернулась в комнату. Войдя в помещение, она услышала за спиной скрежет и обернулась. Дверь, связывающая ее с внешним миром, была закрыта на ключ. Только сейчас девушка вспомнила, что забыла захватить с собой нож и время побега ей пришлось отложить на следующий день. Девушка так устала, что не стала размышлять о плохом, она нашла одеяло и укрывшись им легла на жесткий диван прямо в одежде. Предварительно девушка поставила стул около двери, надеясь, что ночью он ей даст знать, если в комнату войдут не званные гости.

Ночь прошла спокойно. Ее никто не будил, и Лиля хорошо выспалась. Утром традиция с приготовлением еды повторилась, только вместо Вадима и Саньки в комнате сидели уже другие братки. Один из которых все время плотоядно посматривал на девушку. Лиля, на всякий случай, сразу же ушла в свою комнату и до вечера из нее не выходила. Выкранный из кухни нож лежал у нее под подушкой и ждал своего часа. Сегодня ночью она планировала убежать из заточения.

Наступили сумерки. Где-то заливисто запел соловей и девушка поняла, что она далеко от Москвы, где-то в деревне. В дверь постучали. Лиля выглянула за дверь и увидела того парня, который с утра на нее пялился. Он был основательно пьян.

— Эй, краля, иди есть готовь, — сказал он, — пропуская ее на кухню. Девушка вздохнула и собралась уже идти в нужном направлении, но парень ее не пропускал. В тесном проходе им разойтись было практически невозможно.

— Чего встал! — грозно сказала Лиля, а у самой сердце ушло в пятки