Рыжий 2 - Alex Berest
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Продав свои акции по сто тысяч рублей и конвертнув их в доллары по курсу две тысячи сто рублей за один бакс, я получил прибыль в восемь с половиной миллионов долларов.
От которых тут же откусил десять процентов банк за брокерские услуги, и девятнадцать процентов федеральное правительство при переводе в Германию. Как ни обидно, но минус два миллиона долларов. Это еще хорошо что только девятнадцать процентов, а не двадцать пять, как стало с 2003 года, и отдельная радость в отсутствии налога на солидарность[173] и церковного налога[174].
С налогом на солидарность я, что удивительно, попал в люфт его отсутствия. Он существовал год с девяносто первого по девяносто второй. И снова его должны будут ввести где-то в девяносто пятом или шестом. А от церковного налога я отказался, регистрируясь в паспортном столе по месту жительства. Как впрочем, от него отказалась и основная часть населения бывшей ГДР. Оле проще, она зарегистрировалась как православная. Вообще-то существование церковного налога противоречит конституции страны и земель, так как церковь отдаленна от государства. Но, по-моему, всем на это в ФРГ наплевать.
…
Сколько поимели прибыли братья, я у них не интересовался. Дождался возвращения из Азова супруги с сыном, и ближайшим рейсом мы все улетели в Берлин.
— Баба Тоня тобой очень недовольна, — делилась со мной новостями во время перелёта Ольга.
— И чего ей опять не так?
— Да она в «МММ» вложилась и прогорела.
— Опаньки. А я здесь причем? — удивился я. — Я ведь её предупреждал и по ценам, и по рискам.
— Да кто её знает, я тоже ей передавала твои слова, но она тянула до последнего, ну и дотянула.
— Ага. А главным виноватым назначила меня?
— Ну, не себя же винить? Так! Александр, прекращаем баловаться, — Оля отобрала у сына бутылочку с соком в которую пацан начал через трубочку вдувать воздух, что создавало веселое и звонкое бульканье. — Нельзя себя так в самолёте вести, а то выгонят, — пригрозила она ему, а мальчишка испуганно замер, пытаясь сообразить куда его выгонят на такой высоте.
Глава 34
Панорамное окно было шикарным, в обычный солнечный день возле него можно было провести много времени любуясь альпийской долиной Рейна. Сейчас же в нём были только облака. Два слоя облаков:
Нижний, где-то метров на триста ниже домика, и именно он закрывали долину Княжества с его столицей, Рейн и швейцарский берег плотной серой пеленой.
И верхний, белый, мощный, сквозь который никак не могло пробиться низкое январское солнце.
В промежуток между этими слоями и попал дом Алекса, несколько соседских шале ниже, и если хорошо присмотреться, а еще лучше воспользоваться биноклем, то и какие-то домики на швейцарской стороне.
За спиной железно громыхнуло, и детский голос тихо прошипел ругательство на великом и могучем. Моё младшее альтер-эго воевало с монструозной чугунной печкой. Я обернулся и посмотрел на мальчишку, который снимал железный чайник с плиты.
— Вот, кипяток, — он плюхнул на буковую подставку закопчённый чайник. — Чайные пакетики и сахар ты знаешь где.
— Алекс, ты не закрыл конфорку! — я пальцем указал ему за спину.
Пацан оглянулся, ойкнул и, неловко развернувшись зацепился за порожек, разделяющий гостиную с кухонной зоной, но удержался на ногах и, добравшись до печки, кочергой придвинул плиту, закрывая отверстие, из которого уже начали весело вылетать искры.
Я тем временем достал пакетик красного кенийского чая «Ронненфельд», положил его в кружку и залил кипятком. Вернувшийся за стол мальчик зеркально повторил мои действия, только добавив сахар. Аж целых три ложки. Я поморщившись, проворчал:
— Не слипнется в одном месте?
— Неа, — помотал головой пацан, блеснув золотым ромбиком в левом ухе. — Я растущий организм, мне можно.
15 августа, на праздник Национального дня в княжестве, князь Ханс Адам в торжественной форме, перед большим количеством своих подданных, с праздничной трибуны даровал этому «самозванцу» личный Герб. Пустой ромбический щит с сплошным жёлтым полем. Видимо, всё же посчитал награду медалью не слишком достаточной.
Ну, и этот «самозванец», под влиянием своего дружка графа Марка и моего младшенького, проколол себе ухо и вставил золотой ромбик. И вообще, я постоянно ловлю себя на мысли, что эта часть меня какая-то не такая. Другая. Ведь он с самого начала прикупил и напульсник и фенечек навязал. Нет, я понимаю, что это он делал для маскировки, чтобы не отличаться от современных детей. Но сейчас он зачем весь ими увязанный ходит? Или это я уже предвзято ворчу? На что уж у моего Николаса довольно строгая школа, но даже там закрывают глаза на всю эту подростковую ритуалистику.
— Так что там было дальше? Ну, когда ты улетел из Москвы?
— Дальше? Дальше была жизнь, семья и бизнес. Вряд ли тебе это будет интересно. Да и не хочу вдаваться в особые подробности. Я тебе и так рассказал о моём попадании. И в отличие от тебя, я всегда старался анализировать, что выйдет из того или иного моего поступка. Не всегда удачно, но не как ты. Трах-бах! Молодое тело, никто не признает, отправят в детдом или на опыты, надо бежать! Составил маршрут, распечатал поддельных документов, а заглянуть в историю, чтобы убедиться, что это твой мир — ты даже и не удосужился…
Пацан покраснел и спрятал лицо за кружкой, делая вид, что увлечён чаем.
— Это же надо! Ты только после моих рассказов полез в поисках информации и обнаружил две Чечни. А если бы были и другие изменения? Я прям балдел с тебя, наблюдая как ты увлеченно составляешь маршрут, не обращая внимания на окружающий мир.
— Кха, кхе, тьфу, кхе, — подавился чаем Алекс. — Кха, как? Кхе, наблюдал?
— Ты убежал в магазин за одеждой, а я, войдя в нашу с тобой квартиру, повесил в углу над гардиной, вай-фай камеру и подключил её к юсб вместо новогодней гирлянды. У нас там и висела камера, раньше, когда мы уезжали, вешали на всякий случай.
— Ты! Ты! Ты, всё это время следил за мной!? — возмущению мелкого не было границ. — Это подло! Вот так, следить за другим человеком! — немного злобно посопев в мою сторону, он, подуспокоившись, всё-таки задал правильный вопрос. — Но зачем?
— Ну, во-первых, это всё-таки и моя квартира, во-вторых, я следил не за
