Они не люди. Книга третья - Виктор Фламмер

– Следователь особого отдела Серов слушает.

– Николай Антонович, это граф Аверин, – представился он, – нет времени на подробные объяснения, просто скажите мне, во время медосмотра у заключенных брали кровь на анализ?

– Да, – без колебаний ответил министерский колдун, – в журнале есть об этом запись.

– Очень хорошо. Немедленно возьмите под стражу тюремного врача, проводившего осмотр. И глаз с него не спускайте.

– Он причастен к исчезновению?

– Скорее всего. Постарайтесь выяснить у него, кому он передал образцы крови, взятой у заключенных. Больше я пока ничего объяснить не могу. Но действовать надо быстро.

– Я понял, ваше сиятельство, немедленно приступаю. С ее величеством всё в порядке?

– Да, она в добром здравии.

На той стороне провода повисла небольшая пауза. Потом Николай Антонович спросил:

– А господин Императорский див?

– Жив, – ответил Аверин.

– Очень хорошо, – сказал Николай Антонович и положил трубку.

Аверин спустился вниз. Князь Кантемиров, слегка согнувшись, стоял возле кресла императрицы и что-то с жаром ей говорил. Это было ожидаемо. Аверин поискал глазами Булгакова и обнаружил его беседующим с Василем. Колдун подошел к брату.

– О, Гера, – улыбнулся Василь. Он уже немного выпил и выглядел вполне веселым, – а Маша в больницу уехала.

– Зачем? – настороженно спросил Аверин. Но брат похлопал его по руке:

– С ней всё в порядке. Они с Любавой поехали навестить нашего героя. Как ты сам понимаешь, одной девочке явиться туда было бы неприлично.

– Ах вот оно что, – улыбнулся Аверин, – ну теперь за здоровье Сергея Дмитриевича я полностью спокоен. Дмитрий Петрович, разрешите вас на пару минут. Прости, Василь.

– Да, конечно, – Булгаков поднялся, – кстати, отличный коньяк. Хорошо успокаивает нервы, в разумных, разумеется, дозах.

– Нет, спасибо, я даже в разумных больше не пью, – отказался Аверин. А когда они с князем отошли к окну, негромко спросил:

– Скажите, у вашей жены брали кровь на анализ? Для так называемого подтверждения родства? Ведь она самая ближайшая родственница ее величества. И ее происхождение, как я понимаю, не вызывает ни у кого сомнений.

Булгаков помрачнел:

– Это отвратительно. Я был категорически против, но Соня… ее величество заверила меня, что это дополнительная страховка на случай очередных происков… хм, недружественных нам стран. Против науки не пойдешь, такие дела. Но всё равно… Лизе стало дурно, она потом целый день провела в постели. Кошмарная процедура. Когда я привязывал Иннокентия, он и то выпил у меня меньше крови, чем эти упыри забрали у моей супруги.

Аверин прочистил горло:

– Послушайте меня, Дмитрий Петрович, и послушайте очень внимательно. Не спускайте глаз с вашей супруги, а лучше пусть ее постоянно охраняет ваш фамильяр. Возможно, она в опасности. И возможно, вся ваша семья в опасности.

– Что?! Погодите-ка, Гермес Аркадьевич… а давайте мы выйдем подышать свежим воздухом, и вы мне всё подробно расскажете.

– Пока это всего лишь догадки… – начал Аверин, но Булгаков не дал ему договорить:

– Послушайте, дорогой граф, речь идет о моей семье. Даже если вам сон приснился, я хочу услышать его во всех подробностях.

Сергей сидел на кровати и со вздохом разглядывал свеженький гипс. Рентген показал перелом лучезапястной кости со смещением. Пока хирург ушивал ему вену и проводил репозицию, Сергей чуть не заснул, хотя все процедуры делались под местным наркозом. Измерив ему давление, врачи решили, что переливание крови не требуется, но всё равно Сергей чувствовал ужасную усталость и головокружение. Его отвезли в палату и дали чашку с пахучим напитком, сваренным чародеем. Выпив всё до капли, он лег в постель и мгновенно провалился в сон.

Когда он проснулся, было уже темно. Вставать ужасно не хотелось, но выбора не было, и Сергей, с трудом поднявшись, сел, нащупал тапочки и пошел к входной двери, из-под которой пробивался свет. Где-то там точно должен быть выключатель.

Он несколько секунд шарил здоровой рукой по стене, и палату залил свет.

Сергей побрел к туалету, а вернувшись, сел на кровать и принялся рассматривать руку.

Гипс доставал почти до локтя. В переломе ничего неожиданного не было: Владимир так сжал зубами его руку, что было бы странно, если бы кости остались целы.

Владимир! Как он?!

Сергей прислушался к своим ощущениям. И, странное дело, боли не почувствовал, эмоции, исходящие от дива, были скорее похожи на удовольствие. Причем, довольно сильное. Связь между ними стала настолько мощной, что удовольствие дива передалось колдуну и он заулыбался. И ощутил, что хочет пить.

Он оглядел палату. В углу стоял холодильник. Отлично, наверняка там есть вода, а лучше бы молоко.

Как же здорово, что Владимир хорошо себя чувствует… интересно, что он делает? Точно не спит…

По пути к холодильнику Сергей споткнулся о какую-то корзину, стоящую на полу, но дошел, открыл дверцу и удивленно уставился внутрь.

Холодильник был переполнен. Казалось, если начнешь вытаскивать из него что-то, остальное повалится на пол. Коробки, перевязанные лентами, бумажные пакеты, из которых доносились аппетитные запахи, свертки, в которых угадывались очертания окороков и пирогов.

– Что это за изобилие? – неуверенно пробормотал Сергей. Но главное, он увидел молоко. Заветная бутылка стояла на дверце, сжатая с одной стороны вином, а с другой – коньяком. Он достал ее, открутил крышку и начал пить прямо из горлышка. Ух, до чего же вкусно!

В животе заурчало. Как удачно, что холодильник полон. Как бы достать что-нибудь и не уронить остальное?

В дверь постучали.

– Ой… войдите, – смущенно пробормотал Сергей. Наверное, странно он выглядит сейчас, в больничной сорочке и тапках у открытого холодильника, с бутылкой молока в руках.

Но это, скорее всего, медсестра.

Дверь открылась, и в палату заглянула женщина средних лет, в белом халате и косынке.

– Ох, господин Мончинский, что же вы, – ахнула она, – вам следовало позвать меня. Ложитесь, ложитесь, я вам сейчас всё принесу.

Сергей послушно побрел к кровати.

Медсестра включила чайник, подкатила столик и открыла холодильник.

– Чего вы желаете? – спросила она. – Мясное? Рыбное? Тут есть расстегаи. Овощи. Или просто фруктов?

Она подняла корзину, о которую споткнулся Сергей. Под закрывающей ее салфеткой угадывались очертания чего-то круглого.

– А что мне можно? – спросил он.

Медсестра с улыбкой обернулась:

– Вам можно всё, господин колдун, у вас же только рука ранена. Но я бы рекомендовала