Боевой разворот. И-16 для «попаданца» - Александр Самохвалов

Влодаву видно издалека. По густо рассеивающимся во все небо трассам и не облачкам даже – облакам зенитных разрывов. В которые ныряют – тройка за тройкой – отчаянные Су-2. «Мессеров» нет. Пока. «Чайки» крутятся на высоте и поодаль. Действительно, лишние неприятности – зачем? У въезда на мост стоит эшелон. Длиннющий. Паровозов аж два. Оба дымят и парят – но, похоже, целы. Сумасшедшие бомберы заходят где-то на тыще и пытаются бомбить горизонтально. Мост! Первые две тройки отходят. Во второй правый дымит. Но, может быть, не фатально. Что самое обидное, без видимого эффекта – похоже, отбомбились в берег. Ненормальные. На этой высоте все гостинцы, вплоть до пулеметов винтовочного калибра, без вопросов их. Зенитное прикрытие… неслабое. Подавить «чайками»? А кто тогда потом будет от «мессеров» прикрывать? Да и приказа такого не было. Наоборот…

Зенитчики постепенно прилаживаются, разрывы и трассы все гуще концентрируются на пути бомберов, третье звено вроде отбомбилось нормально, а у четвертого – жжах! – прямое попадание. По ведущему. Дымное облако, и из него обломки сыплются. Более ничего. В следующем звене загораются, один за другим, оба ведомых. Один, вывалившись из строя, дымной кометой вламывается в темную зелень ближайшего леса, второй, весь объятый пламенем, врезается рядом с путями. Возможно, пытался хоть так… Идиоты. Командиры, в смысле. Сухопутные, надо думать. Поскольку в авиации ежу понятно, что мост – цель для пикировщиков, и только для них. Вон на станциях, что на этом берегу, что на том, эшелоны скопились. Вот их бы и надо сейчас. С горизонтального. Цель площадная. Можно и с трех накрыть. Тысяч. Там только обычные зенитки. Не автоматы, в смысле. Работают. Пока пристреляются…

И потом, дальше, километрах в полутора где-то, еще один мост имеется. Не железнодорожный, правда, – шоссейный. Но движение по нему – потоком. Сплошным. Железнодорожное-то в приграничной зоне круто тормозит, поскольку колеи разные. Да и пути порушены местами. Так что шоссейный мост, получается, как бы и не важней. Железнодорожного. Впрочем, жираф большой… Да и сделать ничего нельзя – не подчиняются мне бомберы.

Хоп! А вот и «мессеры». С запада подскочили. Восемь штук. Следом еще четверка. Поспешает. Сейчас здесь будет жарко. Набираю высоту, пытаясь раствориться в солнечном диске. Последние «сушки» заходят – сначала тройка, затем четверка. По ним ну очень уж густо лупят. Изо всех стволов. Бомболюки открылись – посыпалось. По четыре черных капли. Сотки, значит. Еще один горит. Следующая. Четверка. Бомбы предыдущих – тоже частью в берег, а частью в воду. Столбы высоченные. От разрывов. Но – в стороне от моста.

Не нравится мне все это, очень не нравится! И как бомбили, и как сбивали их, но больше всего – как отходят. Первая девятка отдельно – один отстает. С дымком вслед. Вторая – двумя группами. Две и четыре машины, и еще одна – к остаткам третьей девятки приткнулась. Недодевятки. Которая, в свою очередь, развалилась – тройка и пара, а еще две машинки и вовсе поодиночке. Организованной толпой коровы шли на водопой… Как такое вот прикрывать прикажете?

Восьмерка валится на «чайки». Опрометчиво. Не ученые еще, что ли? Вон Гоша уже и схлестнулся. В лобовую. Разменялись. «Мессер» на «чайку». Оба выпрыгнули, раскрылись, но наш – над территорией противника. Отловят, не отловят – всяко потеря. «Худые» ушли вверх, больше так не будут. Размен их не устраивает, на виражи тоже не захотят. Значит, будут заходить на бомберов в обход «чаек». За счет скорости. Бомберы, кретины, тянут, по своему обыкновению, в высоту. Смысл? Никакого. Наоборот…

Вот и «мои» «эмили» подошли. Вчетвером. Ага, разделились на пары – и к бомберам. Одиночкам. Сразу двоих мне не прикрыть – ну никак. Холодильник не поллитра, на троих не делится – частушка такая… Была. Как втроем лотерейный билет купили. Сдачи не было… Попробую ближнего. Немцы ножницами заходят – ведущий снизу, ведомый сверху. Из расчета, видимо, что один штурман обслуживает два пулемета – нижний люковый и верхний турельный. Увлеклись и меня не видят. Солнышко, опять же. За меня играет нонче. Но скорость у них хорошая, мне слабо. Даже преимущество в высоте не катит. А вот подловить на выходе из вертикали – попробуем. Примерно прикинув, куда может вынырнуть ведущий, рулю туда. Без суеты – номинальные обороты, ВИШ оптимально, без снижения – зачем?

На «сушке» пилот, похоже, неслабый. Машиной владеет. И «птичка» его на удивление шустра оказалась. Для бомбера, разумеется. Раз – на левую плоскость прилег, ведомый проскочил, два – резко вверх, трасса ведущего тоже мимо. Да еще и штурман успел. Огрызнуться своей мухобойкой. Ну и слава богу. Теперь моя очередь. Располагаюсь чуть правее, чтоб видеть. Как ведущий высоту набирает. Быстро и резво. Но – теряя скорость. Чуток довернул – вот и он. Растет впереди. Незнакомый какой-то. Не «тузы» и не «сердца». «Эмиль» какой-то. Неоприходованный. Такие вот незнакомцы заметно чаще встречаться стали. Не успевает. Промышленность Рейха. Убыль пополнять. Авиашколы – тем более. Камуфляж незнакомый. Видно, с другого ТВД перебросили. О, уже вырос. В прицеле. Еще чуток… Так, похоже, ведомый предупредил его. Радио. Великая вещь. Пытается что-то изобразить – но скорости-то нет. На грани сваливания в штопор начинает выворачиваться в ну очень пологий вираж. Почти на месте, однако. Крутануться пробует. Впрочем, поздно, старик…

Попробуем теперь и ведомого… А губозакатинчику? Ведомый уже свалился в пике – и до чего ж быстро эта сволочь скорость набирает! Мне – никак. К тому же первая пара отработала уже по своей «сушке» и, оказавшись на моей примерно высоте, набирает скорость, интересуясь насчет подзакусить мною. «Сушка» же летит. Причем нормально. Вообще-то, насколько помню, довольно живучая машина была. Броня. Не бронекорпус, как у «ила», но все же. И движок. Воздушного охлаждения. О, пристроилась к моей. В смысле, к той «сушке», которую прикрывал. Хоть что-то. Парой теперь. Крайние сзади «сушки». А Гоше – вижу периферийным – удалось-таки «эмилей» в бой на виражах втянуть. Ну точно нездешние. Решили, раз биплан – так, значит, с ним все можно. Отнюдь-с! Минус еще один. «Худой».

Мои же по широкой дуге пытаются в хвост зайти. Да за ради бога! Изображаю глубочайшую, до самозабвения, заинтересованность прикрываемыми. Тем более что тот ведомый «мессер» – продвинутый, что ли? – намылился к «сушкам» пристроиться. Не к тем, что сначала – этих он проскочил, – а к следующим. Те тоже парой. Я следом. Не успеть, конечно, – куда там. За «мессером»-то. Так хоть согреюсь. И, разумеется, демонстративно в упор не замечаю – в заду-то глаз нет, знамо дело – как сзади, хищной повадочкой разделившись в будущие «ножницы», растут в зеркальце силуэты пары «эмилей». Решивших под это дело зайти мне в хвост. Так… Так… Еще чуток… Сейчас! Ведущий открыл уже огонь, когда я извернулся в восходящую бочку, трассы мимо, – а он прям передо мною распластался, весь из себя красивый, в прицел даже не надо смотреть, и ведомый, получилось, далековато «ножнички» эти замыкать собирался, проскочил – ляпота!

Как он, однако, замечательно в мои трассы воткнулся. Словно бумажный кулек градом – мгновенно в хлам. Пока миную его – доля секунды, – а там уже что-то почти бесформенное, в чем лишь угадать можно стройный силуэт «эмиля». Ведомый его проскочил вперед, но явно под впечатлением. В себя приходить решил чуть в сторонке, похоже. Если вообще.

А одна из «сушек» горит, однако. В брюхо ткнутая. Кстати, что-то я у них люковых пулеметов не заметил. Был такой вариант. Экономкласса. Специально для удобства сбивания «мессером» снизу, наверное… Зачем тогда вверх лезут? Ну тупые…

Стороной мимо проходят «мессеры». На запад. Пятеркой уже. За двумя хвосты тянутся, еще один вообще, похоже, на ладан дышит. Как-то так нехорошо рыскает будто. Из стороны в сторону. Угостили. Гошины ребята. Не понравилось. Более к «чайкам» на виражи не полезут, надо думать. Да и к «ишакам»… Тем временем парочка, что от «моей» четверки осталась, туда же пристраивается. Тоже пресытились, надо думать. Комиссарским телом. Откуда это? Черт знает[300]…

Из вовсю пылающей «сушки» вываливаются, одна за другой, две фигурки. Один раскрылся, второй… Не видно. Может, затяжным. Бомбер еще какое то время держит курс, весь объятый пламенем и с траурно-черным дымным хвостом вслед, затем, свалившись на правую плоскость, устремляется вниз. Не достигнув еще зеленого аж с просинью омута лесов, начинает разваливаться, дальше не смотрю. Проехали.

Остальные тянутся на восток, потихоньку образуя что-то наподобие строя. Легко отделались. Если б не мы, немногим посчастливилось бы вернуться. Разделали б их «мессеры», как бог черепаху[301]…

Пробую связаться с Ласточкой. Сплошной шорох и гул. Женский голос даже не угадывается. Лишь смутное такое ощущение, по изменению тональности шума, будто что-то пытаются передавать. Тем не менее, надавив тангенту, кратенько отчитываюсь о результатах. «Чайки», однако, парой вертаются. Куда еще две подевались – не успел. Заметить. Усталость вдруг навалилась неподъемным грузом, и в сон, как ни странно, начало клонить. Нервное. Бывает. Помню, вот так же, после драчки с косоварами в Линце… впервые мы с ними тогда. В сущности, бандюганы они и есть бандюганы. Но – тоже уметь надо. Наших тогда посекли. Не насмерть, но прилично. Троих. Много. Для такого дела. Тогда тоже – клевал-клевал носом да и вырубился. Вмертвую. Низя! Голова много-много крутить нада.