Я меч, я пламя! (Ольга-1) - Василий Кононюк

– Мы достойны знать, о ком идет речь, господин Смит?

– Безусловно, сэр. Речь идет о некоторых моих знакомых в Коминтерне. Они мне уже оказывали услуги за определенное вознаграждение. Я старался лишь изредка к ним обращаться, они очень дорого себя ценят.

– Начинайте операцию. Лучше переплатить и спать спокойно.

– Как скажете, сэр.

С тех пор прошло восемь месяцев, задание выполнено, а главный исполнитель стоит перед ним и демонстрирует свою кислую физиономию.

– Арчибальд, скажите, почему вы стоите передо мной с такой постной физиономией?

– Мне написать прошение об отставке, сэр? Как вы понимаете, заменить физиономию мне нечем.

– А вот чувство юмора у вас осталось английским, Арчибальд. Вы провели блестящую операцию, я уверен, вас за нее наградят. Несмотря на все свои сомнения, вы согласились, что мы, в конце концов, нашли нужный объект.

– Я откажусь от этой награды, сэр. Если быть точным, я сказал – вероятность того, что во второй найденной даче находится Ольга Стрельцова, весьма велика. Хочу так же напомнить, что на поиске настоящей Ольги настаивал я один, иначе второй объект никто бы не искал. Я по-прежнему не уверен, сэр, что это та девушка, которую мы ищем. Исполнители не предоставили ни одного убедительного доказательства.

– Это не объясняет вашего настроения. Подумайте сами, ведь вы были против ликвидации. Если произошла ошибка, значит, вы еще сможете попытаться ее украсть. Девушка с необычными способностями рано или поздно даст о себе знать, ее надолго не запрячешь.

– А ведь вы правы, сэр. Почему такая простая мысль не пришла мне в голову?

– Вы слишком долго были в России, Арчибальд, и разучились просто мыслить. Ничего, это пройдет. Вы упомянули, что у русских и в прошлом году, и в этом существенно уменьшился выпуск танков? С чем это связано с вашей точки зрения?

– Я могу только предположить, что они увеличили выпуск запасных частей и переходят на новые модели. Разговоры об этом велись еще год назад. К сожалению, детали нам неизвестны. Но с моей точки зрения, сэр, и об этом я уже писал, нам следует думать не о русских танках, а о лекарстве, которым они собираются обеспечить весь мир. В газетах уже истерика. Оказывается, похожие исследования вел какой-то наш врач еще десять лет назад, кажется Флеминг его фамилия, если не ошибаюсь. Наши умники пытаются направить общественное мнение в русло того, что подлые коммунисты украли английское изобретение, но даже если это и так, сути дела это не меняет. Это намного страшнее танков. Минимум три года по оценкам специалистов у них не будет достойной конкуренции. По тем данным, которые нам удалось получить о предполагаемом экспорте лекарства и его оптовой цене вырисовывается совершенно безрадостная картина. Русские уже умудрились взять в американских банках крупные кредиты и закупают у них новейшие технологические линии по производству моторов всех видов, начиная от авиа и заканчивая тракторами и грузовыми автомобилями. И мы ничего не делаем!

– Вы не хуже меня знаете, Арчибальд, мы ничего не можем сделать! В САСШ кризис. Русские заказы ни один политик заблокировать не может, если не хочет, чтоб его завтра линчевала разъяренная толпа безработных.

– Ленин когда-то сказал – "Капиталисты самипродадут нам веревку, накоторой мы ихповесим"… чем мы и занимаемся, сэр.

– Не все так грустно Арчибальд. Премьер-министр настроен склонить французов к идее отдать Гитлеру Судетскую область. После последующего развала Чехословакии, Германия получит в союзники Польшу и выход к границам России. У вас будет много работы.

– Боюсь, после разгрома Коминтерна, а он последует после этого убийства, несколько следующих лет, до организации новой сети агентов, мы будем лишены какой-либо информации о происходящем в СССР.

– За все приходится платить, Арчибальд…

"А дороже всего обходится глупость"… надо будет записать. В старости выдам сборник афоризмов", – решил начальник отдела Интеллиджент Сервис, Арчибальд Смит.

Она смотрела на пламя в печи, ждала мужа с вещами, и думала о том, как мало осталось времени. Последний, по настоящему спокойный год в жизни страны, (двадцать пять тысяч расстрелянных и около триста тысяч сосланных в лагеря) подходит к концу. В следующем, 1938 году будущая война пошлет своего первого гонца. Оля сделала все от нее зависящее, чтоб встреча на Дальнем Востоке была подготовленной. Наладила связь между пограничными и воинскими частями. Рекомендовала организовать специальный парашютный батальон возле аэродрома, где базировались бомбардировщики с задачей за два часа быть готовыми к вылету и поддержать пограничников, подвергшихся нападению до прихода основных частей. Оставалось ждать и работать. А несделанной работы с каждым днем становилось все больше. Пока ничего не делаешь, то не знаешь, как много всего вокруг, что ждет твоего вмешательства…

В ее голове хриплым голосом, берущим за душу и выворачивающим ее наизнанку, повторялись заезженной пластинкой слова:

Он не вышел ни званьем, ни ростом,

Ни за славу, ни за плату,

На свой необычный манер

Он по жизни шагал над помостом

По канату, по канату, натянутому, как нерв.

Посмотрите, вот он без страховки идет.

Чуть правее наклон – упадет, пропадет!

Чуть левее наклон – все равно не спасти!

Но должно быть ему очень нужно пройти

Четыре четверти пути!

Она вдруг подумала, если в этой песни "он" заменить на "она" – песня будет не только о ней, Ольге Стрельцовой, а обо всей стране Советов станет эта песня.

И еще она поняла, если не поменять концовку в этой песни, то все остальное пустая суета. Какая разница, отчего умирают люди, от пуль, от голода, от пьянства, безнадеги… и какая разница – умрут они или их дети…

Слезы размыли языки пламени и потекли по щекам. Странная девушка, которой зимой исполнится семнадцать, сидела одна в холодной комнате и плакала, глядя на огонь в печи. Наверное, ей впервые стало ясно, что в действительности стоит за словами "Во многих знаниях, многие печали"…