Миражи - Мария Баррет

Франческа сидела и смотрела, как он стягивает через голову пуловер. Она провела пальцами по его волосам. Как он прекрасен, думала она, как строен и силен, какой он нежный и заботливый. Он значил для нее все.

– Франческа.

Он нагнулся и поцеловал ее.

– Нет.

Он недоуменно поднял на нее глаза.

– Поди сядь там.

Он оглянулся на плетеное кресло, стоявшее у него за спиной.

– Садись.

Она сказала это едва слышно, но каждое ее слово звучало для него как приказ. Он послушно сел в кресло.

Она встала и медленно расстегнула блузку, спустив ее с плеч и оставшись в кружевном бюстгальтере. Глядя ему в лицо, спустила бретельки и обнажила груди – полные, с ярко-розовыми сосками. Она заметила, как изменилось выражение его лица. Она расстегнула лифчик, и он упал на пол. Потом она расстегнула «молнию» на юбке, и та тоже скользнула вниз.

Она осталась только в черных чулках и высоких ботинках.

Она пробежала пальцами от грудей до бедер, как бы демонстрируя ему свое тело, возбуждая в нем желание. Патрик сидел молча и неподвижно. Только частое прерывистое дыхание выдавало его чувства.

Наконец она поставила ногу на край ванны, нагнулась, коснувшись грудями ляжки, расшнуровала ботинок и легким движением сбросила его на пол. Проделала то же самое со вторым. И тогда подошла к Патрику.

– Боже мой, Франческа…

Она нагнулась и нашла губами его рот. Его руки обвили ее бедра, пальцы ласкали шелк чулок. Он усадил ее себе на колени, убрал ладонью волосы со лба, и не отрывая глаз друг от друга, они начали одновременно двигаться, слившись воедино.

– Как хорошо, что придумали такие большие ванны! – Его пальцы по-прежнему блуждали в ее волосах. Он откинул голову на спинку кресла. Она приподняла голову с его плеча и улыбнулась. Набралась почти полная ванна воды.

– Сам закроешь краны или мне закрыть?

– Давай ты.

Она соскочила и нагнулась над ванной, закрывая воду. Он тоже поднялся.

– В моей спальне висит банный халат, – сказал он, пробуя воду. – Вторая дверь по коридору.

Она надела блузку и прошла в спальню. Включив свет, огляделась в поисках халата.

Спальня была большая. В ней царил мужской дух. Отделана она была в желто-кремовых тонах и обставлена мебелью красного дерева в георгианском стиле.

Франческе эта комната понравилась – именно такой она ее себе и представляла. На комоде были выставлены фотографии, и она подошла взглянуть на них. На одной был снят Патрик еще мальчиком, на другой – леди Маргарет в свадебном наряде, на третьей – целая сцена: пикник в Мотком-парке. На этом снимке Патрик стоял рядом с темноволосой девушкой, которую обнимал за талию. Оба они и другие люди на фотографии весело смеялись.

Франческа подошла к кровати. У изголовья в большой серебряной раме висела еще одна фотография. Франческе захотелось рассмотреть и ее. Тут у нее занялось дыхание и в глазах потемнело, словно кто-то невидимый внезапно выключил свет и ударил ее под ложечку. Франческа зажмурилась, а когда подняла веки, фотография вновь бросилась ей в глаза. И ей снова стало плохо.

Она стояла, пришибленная болью, вглядываясь в лица Патрика и темноволосой девушки, и ее плотно окутывал черный туман кошмара, ударившего прямо в сердце.

Страдая от боли, она все же не могла оторвать глаз от злосчастной фотографии, с которой улыбалась счастливая пара. Ее будто закружил вихрь, увлекающий за собой в бездонную пропасть. На пальце девушки с фотографии блестело кольцо с крупным изумрудом, обрамленным брильянтами, сияющее, как лицо самой девушки. Это сверкающий свет ослепил Франческу.

Она без сил опустилась на кровать, закрыла лицо дрожащими руками. Ей не удавалось отогнать от себя образ увиденного. Сияющий свет, исходящий от фотографии, улыбки на ней преследовали ее. Она вскрикнула.

– Франческа!

В комнату вбежал Патрик.

– Что случилось?

Он был голым, только обернулся полотенцем вокруг пояса.

Она поднялась, не в силах поднять на него взгляд. Она чувствовала себя преданной, будто открыла человеку душу, а он надсмеялся над ней. У нее было чувство, будто ее запачкали чем-то скверным.

– Франческа!

Патрик не на шутку испугался. С ней явно что-то неладно. И как будто стена вдруг выросла между ними – от Франчески веяло холодом отчуждения.

– Что случилось, Франческа?

Франческе хотелось упасть на колени и ползком выбраться из этой комнаты. Но гордость не позволила. Ей нужно было еще встретиться взглядом с Патриком. И сжав до боли пальцы в кулаки, так что ногти вонзились в ладони, она подняла на него глаза и сказала:

– Я должна уйти.

Эти слова прозвучали сухо и холодно, и позднее она сама удивлялась, как могла она в тот момент, когда силы ее покинули, вместо того, чтобы кричать от боли, как подбитый зверек, так твердо произнести три слова.

– Что значит – должна уйти?

Ее гнев и боль не могли укрыться от Патрика.

– Я выполнила то, ради чего пришла, больше мне нечего здесь делать.

Она смотрела ему в лицо и видела, как при этих словах в его глазах появилась боль. Значит, слова достигли цели – ей удалось нанести ему удар. Он лжец, обманщик, почему бы и ей не солгать?

– Выполнила – что? – запинаясь, спросил он.

– Я пришла отдать тебе долг, Патрик. Вот и все. – Она искоса глянула на фотографию, с которой улыбались издевающиеся лица. – Ну и еще убедиться, что нас ничто не объединяет, кроме…

– Кроме чего? – хрипло спросил он.

– Кроме постели.

Он вздрогнул словно от удара. Потом отвернулся. Она прошла к двери.

– Нет!

Он схватил ее за руку и притянул к себе.

– Нет, Франческа! Нет! Этого не может быть! Я видел твои глаза! Я знаю, что ты чувствовала!

– Оставь меня! – вскрикнула она. Она попыталась вырвать руку, но он крепко держал ее.

– Скажи мне, скажи, что любишь меня!

Он приблизил к ней лицо, и она почувствовала родной запах. А потом увидела в его глазах смеющуюся темноволосую девушку, и ей стало тошно.

– Нет, – твердо ответила она. – Я тебя не люблю.

И он выпустил ее руку. Беспомощно прислонившись к стене, он закрыл лицо руками.

– Я не люблю тебя, – с ненавистью повторила она. – Но в постели ты хорош, Патрик.

Пройдя мимо него в ванную, она забрала свои вещи, обулась. Теперь воспоминание о недавней близости было ей противно. Все в этом доме пропитано ложью, отсюда надо бежать. Она вышла на площадку и начала не оглядываясь спускаться вниз.

– Я не позволю тебе уйти, – проговорил он.

Она промолчала. Ложь, твердила она себе, одна только ложь, ложь и ложь.

Он поймал ее за рукав.

– К черту! Никуда ты не уйдешь! Я тебя не пущу, Франческа!