Анубис - Вольфганг Хольбайн

— Здесь? — спросил он Тома.

Том кивнул на пятно на полу. Сами того не осознавая, и он, и Могенс избегали ступать на эту тень прошлого, держась возле стен.

— Мы поставили гроб сюда, — сказал Том. — Вообще-то это был не настоящий гроб, потому что у родителей не было денег, а просто деревянный ящик. Но мы покрыли его каменной плитой, а мама сплела венок из еловых лап.

Голос отказывал ему, и Могенс снова ощутил, как близок он к тому, чтобы потерять контроль над собой. Могенс настойчиво напомнил себе о том, что он был не единственный, кого это место сталкивало с чем-то, чего лучше не касаться.

— И ты видел их здесь? — поспешно спросил он. — Этих… тварей?

— Поначалу я караулил их, — сказал Том. — Здесь они убили моего отца. Шериф Уилсон нашел тут его ружье, и оно было все в крови. Я ждал, что они вернутся. Я даже спал тут. С ружьем.

— Но они не пришли.

— Мне кажется, что они знают, когда мы здесь, — пробормотал Том. — Они наблюдают за нами. Они все о нас знают, куда больше, чем мы о них.

Могенс подавил охватывающий его ужас и переступил через светлый прямоугольник, чтобы тщательнее осмотреть стену, возле которой остановился Том. Что-то в ней привлекло его внимание, только он пока не мог сказать, что. Возможно, определенное расположение потеков и пятен, та правильность, которую не воспринимал глаз, но которая тем не менее там присутствовала.

— Можете не тратить сил, профессор. Там ничего нет.

Могенс вопросительно посмотрел на Тома, и тот, подтверждая сказанное энергичным кивком, продолжил:

— Доктор Грейвс здесь все обследовал. Он говорит, им не нужны тайные проходы и двери. Что земля не может сдержать их, потому что они ее древнейшие порождения.

Могенс глянул на Тома с недоверием, но вовремя вспомнил, что этот невзрачный с виду юноша последние пять лет своей жизни провел с Грейвсом и, возможно, в сотни раз больше, чем он, знает об этих жутких существах.

— Так ты и познакомился с Грейвсом? — спросил Могенс. — Полагаю, что он слышал об истории с твоими родителями и поэтому приехал сюда?

Том кивнул. Глубоко на дне его глаз снова вспыхнула искра страха, и Могенс поспешил в намеренно легкомысленном тоне продолжить:

— Ты непременно должен рассказать мне, что ты узнал во время ваших с ним путешествий. Доктор Грейвс скуп на информацию.

— Доктор Грейвс запретил мне говорить об этом, — опустил глаза Том. — Он сам вам все расскажет.

— Ты имеешь в виду все, что захочет рассказать?

Том пару секунд бестолково таращился на него, а потом засмеялся.

— Ага. Примерно так. — Он махнул фонарем в сторону двери. — Идемте отсюда. Мне здесь не по себе. Да и доктор Грейвс, наверное, уже нервничает.

Грейвс не нервничал.

Он бесновался.

Едва они успели вернуться в лагерь, он в резком тоне позвал их к себе. Могенс еще не прикрыл за собой дверь, а Грейвс уже как бешеный набросился на Тома и разорался так, что бедный мальчик от страха отшатнулся от него и задрожал всем телом.

Могенс с минуту только ошалело таращился на Грейвса. То, что Грейвс будет не в восторге от их опоздания, после того как за обедом он настойчиво призывал их поспешить, Могенс подозревал. И тем не менее не было никакого повода для такого приступа гнева. Он бросился на защиту Тома:

— Джонатан! Прекрати! Ты рехнулся? Том всего лишь…

— О да, прекрасно знаю, Том всего лишь! — оборвал его Грейвс. — Сколько раз запрещать тебе шляться по кладбищу? Мне что, надо теперь…

— Хватит! — рявкнул Могенс.

И в его голосе прозвучало столько холодной решимости, что не только Том удивленно поднял взгляд, но и Грейвс оборвал себя на полуслове и смотрел на него во все глаза. Могенс предостерегающе сверкнул на него взглядом и подчеркнуто спокойным тоном обратился к Тому:

— Иди, займись своей работой. И не волнуйся, я улажу недоразумение.

Он подождал, пока Том — правда, бросив на Грейвса робкий взгляд, — вышел, а потом повернулся к Грейвсу.

— В чем дело? — спросил он тихим, но таким же угрожающим голосом. — Что ты как с цепи сорвался? Если и есть причина орать на кого-то, то тогда на меня. Я практически принудил Тома показать мне кладбище. Он не хотел.

— Этот глупый мальчишка должен, черт возьми, знать! — зашипел Грейвс. — Там опасно! Он не должен так рисковать! Не теперь, когда мы почти у цели!

— Ну, не так уж это и опасно, — вклинился Могенс. — Во всяком случае, этот «глупый мальчишка» жил там годами, и с ним ничего не стряслось.

— Это другое дело! — все еще возбужденно ответил Грейвс, но уже без прежней ярости, вероятно, потому, что ее объект исчез. — Он тебя подвергал опасности!

— Да? И в чем же разница? Что, моя жизнь ценнее жизни юноши?

— По крайней мере, тебе она должна быть дороже, — выкрутился Грейвс.

Он вызывающе сверкнул на Могенса глазами, ожидая возражений или возмущения на свое циничное замечание. А когда их не последовало, пожал плечами, подошел к своему столу, порылся в жутком беспорядке на нем, нашел портсигар и дрожащими пальцами прикурил сигарету.

— Извини, — сказал он. — Я… — он откашлялся, прежде чем продолжить. — Я немного погорячился. Мне жаль.

— Извиняться тебе надо перед Томом.

На это Грейвс только резко дернул головой и сухо, без тени юмора рассмеялся.

— Что ты выдумываешь, Могенс? Если мы начнем извиняться перед подчиненными, то скоро потеряем авторитет. Том как-нибудь выживет, без душевных травм. — Он выпустил в сторону Могенса целый клуб дыма. — Давай не будем спорить, Могенс. Жаль тратить на это драгоценное время. Осталось всего два дня.

— Два дня до чего?

— До полнолуния. Через ночь на небо взойдет полная луна, я думал, ты знаешь.

Могенс вздохнул:

— А я думал, ты оставил эти глупости.

— Глупости? — Грейвс демонстративно нахмурил брови. Потом бросил сигарету на пол, затоптал ее и решительным шагом вышел из-за стола. — Идем, Могенс.

— Куда?

— Я покажу тебе кое-что из «глупостей». Пошли со мной!

Стук генератора показался Могенсу если не громче, то аритмичнее, чем раньше. Что-то добавилось в него нового — это слышалось только здесь, внизу, — как будто машине стало труднее справляться с тем заданием, для которого она была предназначена. Она по-своему словно сопела. Это был звук, который воспринимался где-то на грани слышимого, и, может быть, именно поэтому беспокоил Могенса еще больше.

По сути дела, Могенс сдался и согласился спуститься с Грейвсом под землю, пусть даже тот и дал честное слово, что в церемониальную палату они не пойдут. Он воспринимал свою уступку как очередное поражение, следующую крошечную брешь в череде других, пробитых в его защите, которые в конечном итоге приведут к ее полному падению. Могенс ненавидел Грейвса и за это тоже.