Штаб армейский, штаб фронтовой - Семен Павлович Иванов

Новая задача нашей армии по директиве от 28 апреля 1942 года состояла в следующем. Четырьмя стрелковыми дивизиями и тремя танковыми бригадами с рубежа Драгуновка, Большая Бабка нанести удар в направлении Лебединка, Зарожное, Пятницкое и овладеть этими пунктами к исходу третьего дня наступления, одновременно прикрывая войска 28-й армии от ударов с юга и юго-запада. В дальнейшем, при развитии наступления на Рогань, Терновое и с выходом ударной группировки в район Введенского, Чугуева, нам предстояло во взаимодействии с 6-й армией завершить окружение и разгром группировки врага восточнее Харькова и затем участвовать в овладении городом. Дело в том, что усиленная стрелковая дивизия 6-й армии с выходом на рубеж Бутовка, Мерефа, Ракитное должна была нанести удар от Змиева на Терновую, в тыл группировке немцев юго-восточнее Харькова.

Задачи у нас, как очевидно из сказанного, были не менее сложные, чем у двух соседних армий, а условия их выполнения — более трудные. Во-первых, хотя мы и получили пополнение, оно не шло ни в какое сравнение с тем, чем располагали 28-я и 6-я армии. Так, 28-я армия имела шесть стрелковых и три кавалерийские дивизии, пять танковых и мотострелковых бригад, девять артполков РГК и шесть инженерных батальонов. Это означало, что у правого соседа на одну стрелковую дивизию приходилось 2,5 километра фронта прорыва, а у нас — 6,5. Количество орудий и минометов на километр фронта составляло в 28-й армии в среднем 59,5 единицы, а в нашей — 18,7, танков, соответственно, 12 и 5. Силы 6-й армии были еще более солидными. В частности, в ее состав входили два вновь сформированных танковых корпуса (восемь танковых и мотострелковых бригад) кроме пяти отдельных танковых бригад, а участок прорыва был такой же, как и у нашей армии. Во-вторых, мы начали готовиться к наступлению на 18 суток позже. В-третьих, 38-я была лишена свободы маневра — она наносила удар в полосе, где до этого непрерывно шли ожесточенные бои и враг все время уплотнял свои боевые порядки. Именно здесь, перед центром Юго-Западного фронта, гитлеровцы располагали наиболее развитой системой укреплений и помимо главной полосы соорудили отсечную позицию, вторую и третью полосы обороны. Вторая оборонительная полоса проходила на удалении 10–15 километров от переднего края главной полосы, а третья, тыловая оборонительная полоса находилась в глубине 20–25 километров. Все три оборонительные полосы опирались на тщательно подготовленные к боям населенные пункты, а также господствующие высоты и водные преграды. При этом в отличие от нас противник имел свободу маневра живой силой, огневыми средствами и техникой как по фронту, так и глубине.

До 1 апреля немецко-фашистское командование после оборонительных боев, развернувшихся ранней весной, приводило свои соединения в порядок и сосредоточивало резервы, прибывавшие с запада, на линии Гомель, Киев, Полтава, Днепропетровск. Группировка вермахта перед Юго-Западным фронтом состояла главным образом из войск 6-й армии Паулюса (29, 17, 51 и 8-й армейские корпуса). На южном участке имелся также румынский корпус, входивший в 17-ю немецкую полевую армию.

Против наших войск, находившихся на барвенковском плацдарме, действовали части пяти пехотных дивизий, в том числе румынской и венгерской. Здесь же были три боевые группы — каждая по составу нечто промежуточное между дивизией и полком. Восточнее Краснограда и в Змиеве на тыловом оборонительном рубеже располагались корпусные резервы (одна пехотная дивизия, а также строительные батальоны). На чугуевском плацдарме и севернее него оборонялись семь пехотных дивизий. Мало того, в полосе действий нашего фронта командование вермахта, как я уже упоминал, имело крупные оперативные резервы. В Харькове находились танковая (23-я), охранная дивизии и заканчивала сосредоточение 71-я пехотная. В район Липцы, Русские Тишки выводилась в резерв 3-я танковая дивизия. С запада подтягивались еще некоторые соединения.

Таким образом, вермахт имел на харьковском направлении в общей сложности 17 пехотных и 2 танковые дивизии с общим количеством 370 танков, 856 орудий калибра 75—210 миллиметров и 1024 миномета. Средняя оперативная плотность равнялась одной дивизии на 18,5 километра. Это — сегодняшний подсчет, а тогда, из-за недоработки разведки мы не имели данных о прибывавших дивизиях врага и полагали, что перед нашим фронтом обороняются только 12 пехотных и одна танковая дивизии.

Чтобы оценить серьезность обстановки, необходимо учитывать, что группировка противника перед Южным фронтом была еще мощнее. Она состояла примерно из 34 дивизий, насчитывала до 350 танков и 1600 орудий. Эти силы (группа Клейста) угрожали нашим войскам на барвенковском плацдарме, напоминавшем, по оценке вражеского командования, оперативный мешок, который нетрудно было отсечь. Непосредственно 57-й и 9-й армиям Южного фронта там противостояли 13 дивизий.

С нашей стороны для участия в Харьковской операции в общей сложности привлекались 28 дивизий. Однако существенного количественного превосходства над противником у нас не было. Численность советских дивизий составляла в среднем не более 8–9 тысяч человек, а немецких— 14–15 тысяч. Общее соотношение сил и средств на Юго-Западном направлении было для нас невыгодным. В танках существовало арифметическое равенство, в людях враг превосходил нас в 1,1 раза, в орудиях и минометах — в 1,3, в самолетах — в 1,6 раза. Только в полосе наступления Юго-Западного фронта удалось достичь полуторного перевеса в людях и двукратного в танках. Но многие наши боевые машины представляли собой легкие танки со слабыми броней и вооружением. По артиллерии и авиации силы были примерно одинаковые, но люфтваффе обладали подавляющим количественным и качественным превосходством в бомбардировщиках[121].

Наши воины в моральном отношении превосходили гитлеровцев, но большинство их было необстрелянными, прошедшими лишь ускоренную подготовку в тылу. Обучать их в канун операции было некогда, ибо почти все отпущенное нам время ушло на перегруппировку войск, которая отличалась большими трудностями — значительное число соединений пришлось перемещать вдоль фронта. Для нашей армии положение усугублялось тем, что мы дважды производили перегруппировку: в первый раз передали в 28-ю армию четыре дивизии, а две получили из 21-й, затем передали две дивизии 6-й армии и получили взамен две из 28-й.

Сложность перегруппировки обусловливалась также ограниченным количеством переправ через Северский Донец и весенней распутицей. Разлив рек и отсутствие оборудованных дорог (маршрутов) затягивали выход частей в назначенные районы. От войск требовались огромные физические усилия, а от штабов — напряженная до предела работа по наметке наиболее коротких маршрутов, контролю за движением и выходом соединений на указанные им рубежи.

Совершенно недостаточная сеть шоссейных и даже