Колонист 'Вано' - Лео Сухов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Да… Да… Я встаю! – сообщил я, поднимаясь с кровати.
- Да ну наконец-то! – обрадовался Трибэ. – Подходи к костру… Сменишь нас с Аней.
- Да… Да… – с усилием я заставил себя сесть на кровати, свесив ноги. – Вано встал, Вано сейчас будет…
Но Трибэ уже не слышал: его шаги удалялись в сторону костра. Там, кажется, звучали какие-то голоса, а я пытался понять, почему у меня ломит всё тело. Меня били? Я лазал по скалам? А… нет… Я шил…
Взгляд упал на штаны и жилетку, и как-то сразу потеплело на душе. Ну во-о-от! Штанишки! Вместе с воспоминаниями о шитье, возвращался в памяти и разговор с СИПИНом…
И да, кстати. Теперь я могу сделать себе ширинку. Не придётся каждый раз изгаляться со штаниной, выделывая акробатические номера перед биде.
А ещё не придётся таскать на себе грязную, натирающую, зудящую траву… Вроде бы ерунда, но как же это достало-то за десять дней! Кто бы только знал! Вот возьму долото и молоток – и вырублю из какого-нибудь валуна памятник Дунаю и Костроме, на карачках обрабатывающим шкуры.
Главное – им своё творение не показывать. Дунай-то ладно: поржёт и простит. А вот Кострома отберёт долото с молотком… И тоже что-нибудь вырубит. И, боюсь, что прямо на моей многострадальной заднице. Она девушка резкая, эмоциональная… Потом, конечно, пожалеет, но станет ли мне легче от этого?
Я взял топор, засунул его за сделанный вчера пояс – и сразу проверил, как сидит. Оказалось, что и надёжно, и почти удобно. Затем посмотрел на копьё, но решил, что вечно ходить во всеоружии – это как-то чересчур. И так паранойя в голове вместе с тараканами марширует, так что нечего их всех кормить…
На улице ещё было сумрачно. Солнце начинало подниматься над горизонтом, но тени гор скрывали его от нас. Земля была влажной и скользкой. Судя по свежести воздуха, ночью прошёл дождь. Сейчас бы спать, как все остальные. Предутренний сон, как я давно заметил – самый крепкий. Вон, меня еле добудились, даже в дверь колотя.
У костра кто-то был. В потёмках я узнал Трибэ и Аню, успел сделать несколько шагов и…
- Вот он!
- Ага!
Я по инерции прошёл ещё, но сознание уже врубилось на полную катушку, ревя, как пожарная сирена: «Песец! Песец! И не зверь! А наступил!».
- На!
Впереди сверкнуло что-то металлическое. Завизжала Анна, а Трибэ начал заваливаться на землю, держась за окровавленный бок.
- Че ты косой такой?
- Да лан… Пусть страдает, сука.
- Трибэ!.. – крик Ани был таким истеричным, что сразу стало ясно: дело плохо.
Да и не падают здоровые люди на землю так, как Трибэ сейчас…
Я застыл на месте.
- Девку… – это голос Туза.
- А может?.. – а это Сашок.
- Не-ет! – Аня вскакивает, пытается бежать.
Я видел, как её лицо, искажённое гримасой ужаса, начинает корчиться от боли, как взмывает в воздух лезвие топора из меди…
Сука! Кто там жаловался, что не такой богатый, как мы?!
Туз, Борис и Сашок… Все трое с топорами. Туз в какой-то хламиде, трениках с двумя белыми полосками (только лейбла «Abibas» не хватает) и в штиблетах. Сашок в шортах и спортивной куртке. Вместо обуви, правда – шлёпки моего изобретения. Борис в джинсах и кожаной куртке, а на ногах – кроссовки.
Прелестно, просто прелестно! А на земле истекают кровью Трибэ и Аня. Причём, орать в такой ранний час бесполезно: отсюда люди, крепко спящие в капсулах, не услышат.
- Чё, выпендрёжник, ссышь? – спросил, улыбаясь, Туз, переступив через лежащую на земле девушку. – Звездец тебе теперь! Посчитаемся, сука!
Рядом Борис ухмыляется, Сашок скалится… Зверята вышли на охоту. Что там про зубы говорили? Вырвали? А топоры тогда откуда? А перед глазами встают пыхтящие от усердия Ната и Вика… Теперь понятно, что они там такое тяжёлое тащили от Алтаря.
А теперь остался последний вопрос, Вано!
Раз ты проснулся – то последний вопрос…
Где Илай и Мелкий?!
И я дал на него ответ, героически… ударившись в бегство! Так резко стартанул, что сам себе удивился. Инстинкты подсказывали бежать к капсуле. Однако мозг, на удивление, работал быстрее. Меня поджидали сзади, отрезав путь и к своим, и в капсулу. Я не слышал, не видел – просто заметил это в торжествующих глазах гопоты…
А ещё в логике происходящего.
И в ощущении взгляда в спину.
Краем глаза я заметил смазанную тень с ещё одним медным топором. Рванулся – и вышел из-под удара, почувствовав дуновение ветра на спине… Твою ж налево, это было чересчур близко!..
Но я уже летел со всех ног вперёд.
За спиной зло орали гопники, пытаясь меня догнать. А я воплощал в жизнь первое правило успешного и живого колониста – бежал!
К полю с валунами.
Прочь от опасности. Прочь от медных топоров. Прочь от четырёх гопников (Мелкого видно не было). Прочь от окружения и ударов со спины.
И всё-таки мой топор был круче!
Круче!
И не потому, что камень крепче меди. Я не знаю, что крепче, на самом деле.
А потому что я своими ногами исходил эти валуны столько раз, что помнил каждый из них, включая пустующее место там, где на меня напали будущие штаны с жилеткой. Каждый проклятый валун на прямой к лесу!..
Вот тот покатый, с круглыми боками – только на вершине стоять. Или вот тот плоский: кажется безопасным, но шатается, гад. Или вон тот: кажется таким надёжным, но почему-то весь усыпан какой-то крошкой (и в результате самый опасный).
Я же говорил недавно, что у меня одни друзья вокруг? Так вот, эти валуны – наипервейшие из них! Сегодня уж точно!
Потому что я не струсил. Я даже не улепётывал.
Я теперь именно бежал. Бег, он же ведь, если философски подходить к вопросу, основа как бегства (простите меня, филологи и прочие граммар-маньяки!), так и наступления.
Зависит от того, куда и как бежать. А если копнуть ещё глубже, то отступление – это почти что наступление. Опять-таки, всё зависит от
