И мечты станут явью - Анна Май
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ты тоже заслуживаешь счастья
Уже подходя к дому Роберто, Эля подумала: какая интересная, несмотря ни на что, судьба у Марсэлы! У Вероники. У Даниэлы. Им в старости будет, что вспомнить. Они не станут обвинять себя за бесцельно прожитые годы! Вот еще почему ей так нравилось в Лондоне: о многих людях здесь можно снять потрясающий фильм, и это будет великая история любви, терпения, преодоления, надежды и веры. Это настоящее. Поэтому она здесь остается – и у нее самой все же остается некая смутная надежда. Она все равно будет счастлива! И все равно, с кем. Хотя нет – конечно же, нет. «Похоже, я в самом деле проститутка, раз способна думать о ком-то еще, даже иногда, даже в перспективе. Роберто не зря так обо мне считает. Но что, если с ним не сложится – что мне тогда делать? Мне нельзя возвращаться назад!». Безопасность так же важна, как еда и сон. И она так устала от одиночества. Эле так хотелось, чтоб хоть кто-нибудь ее полюбил. Наконец! «Нет, не кто-нибудь! Роберто. Я смогу быть счастлива только с ним. Если он меня не полюбит, лучше останусь одна».
– Ну, ты купила себе юбку? – с улыбкой спросил Роберто. Кажется, он не только отдохнул от нее за этот день, но и тоже успел соскучиться.
– Ничего подходящего не было: у всех моего размера почему-то слишком широкие талии. А меньшие тесные в бедрах, но все еще слишком широкие на поясе. Ладно, это ерунда. Гораздо больше меня тревожит другое: Марсэла в целом хороший человек. И она в самом деле беспокоится о тебе. Но почему она отказывает тебе в праве на твое собственное счастье? Со мной или с другой женщиной, неважно. Конечно, Джош всегда будет на первом месте для тебя – но ты тоже живой! Марсэла, как многие люди, считает, она лучше знает, что нужно для кого-то, для меня или тебя. Но никто не может знать, что на самом деле благо для другого, потому что он не имеет того же жизненного опыта. Только ты сам можешь найти лучший путь для себя! И еще: я так устала доказывать всем, что я не верблюд!
– Что? – переспросил Роберто. Похоже, ее слова поразили его. Он перестал улыбаться. У него стал такой вид, будто он сейчас заплачет навзрыд. Обнять его, приласкать? «Ага, мало тебе дали по балде! Нельзя к нему прикасаться пока он так насторожен».
– Ничего, – Эля устало махнула рукой. И побежала наверх. Утром у нее не сработал кишечник, и вчера тоже. На нервной почве: трудно переварить то, что было в последние дни. Вот сейчас, кажется, наконец… Но нет. Эля решила все-таки довести дело до конца, выкручивая руками свой несчастный живот. Вдруг она услышала тихий, но явственный возглас изумления и ужаса с той стороны двери, у скважины для ключа. Потом поспешные шаги прочь. Затем они вернулись, и чей-то глаз вновь приник к замочной скважине. Напротив которой красовалась Эля: со спущенными трусами, стоящая «раком», с искаженным от напряжения лицом, мучительно впихивающая собственный живот кулаками внутрь себя! Она поспешно плюхнулась на унитазное сиденье, сделав покер-фейс. Но все равно уже слишком поздно – он ее видел. Такой. На свете мало что так же неэстетично, как сидящий на стульчаке человек. А если его застали в том виде, в котором ее засек Роберто! А это именно он, потому что в доме больше никого нет. Или это Майк вернулся? Возглас за дверью точно был мужской. Но зачем канадцу за ней подсматривать? А Роберто зачем? Хотя как раз он мог: у него же в одном месте свербит.
Эля вышла, спустилась: комната Майка была по-прежнему пуста. Сомнений нет: это был Роберто. Опять повел себя как мальчишка! Что он, голую женщину никогда не видел? Ему 47 лет! Он был женат! Он жил с Мэри в руинах, и они две недели, пока все не починили, писали и какали где придется! Господи, уединиться в туалете и то нельзя! Какая уж тут прайвиси! Еще хуже, чем в коммуналках, где все время нужно было ждать, пока освободятся места общего пользования. Но там хоть никто не подглядывал. Как противно и стыдно! И все равно жить с Роберто лучше, чем одной… Она ведь сможет простить ему подобную глупость? Он просто не всегда может контролировать свои любопытство и вожделение. «Ты тоже не без греха. Поэтому прекрати себя накручивать и улыбнись! Преврати этот неприятный эпизод в пустяк. Это ведь в самом деле так! Может, лет через двадцать мы будем умирать со смеху над всем этим».
Меж тем Роберто в living room продолжал что-то взволнованно говорить по телефону. Эля успела услышать пораженное: «Это было так ужасно!» – но увидев ее, итальянец поспешно отвернулся и скомкано, очень тихо закончил разговор. Он явно обсуждал с кем-то то, что увидел. Леденея от ужаса, Эля осознала: Роберто впервые увидел ее обнаженной, отчетливо, не за туманным стеклом вот так. Представить что-то хуже просто невозможно! Возможно, это убьет в нем всякое желание… И как превратить все в шутку, если он теперь не хочет даже взглянуть на нее, поспешно отводит глаза, и убегает на кухню?
Посчитав, что гнойник лучше вскрыть сразу, а не ждать гангрены отношений, Эля тоже отправилась туда: – Что случилось? Ты чем-то расстроен…
– Мне трудно с тобой! – по-прежнему не глядя ей в глаза, ответил Роберто.
– Почему?
– Ох, я могу составить целый список мелких глупых поступков.
– Составь. Да, пожалуйста! Я пойму, что тебя раздражает. Вот увидишь, как после этого улучшатся наши отношения! Вообще, всегда говори такие вещи сразу же, не копи в себе. Друзья тем и ценны, что говорят правду в лицо – чтобы
