Бомба для дядюшки Джо - Эдуард Филатьев

Создатели атомной бомбы остро нуждались в запасах стратегического сырья, и поэтому Берия торопил геологов, суля им солидные вознаграждения.

Кто знает, то ли по рекомендации Сталина, то ли из-за недавней критики со стороны академика Капицы (резкой, но вполне справедливой), то ли просто от своей природной любознательности, но, освободившись от необходимости руководить НКВД, Берия решил вникнуть в урановые дела поосновательней. И затребовал от члена Спецкомитета Авраамия Завенягина подробного доклада о том, как этот вопрос решался в гитлеровском Третьем Рейхе.

8 января 1946 года докладная записка была готова:

«Товарищу Берия Л.П.

Германия располагала значительным количеством крупных учёных, хорошо подготовленных в области ядерной физики… К числу их относятся: Планк, Гейзенберг, Ган, Штрассманн, Боте, Лауе, Герц, Герлах, Гофман, Флюгге, Арденне, Дибнер, Дёппель и ряд других.

… в лице своих учёных Германия имела все возможности разрешить проблему атомной бомбы. Хорошее оборудование немецких физических лабораторий общеизвестно, в чём имели возможность убедиться и наши работники при демонтаже и вывозе этих лабораторий в Советский Союз.

В Германии было построено четыре циклотрона, из которых три вывезены в Советский Союз, ряд высоковольтных установок, из которых четыре (вероятно, большая часть) вывезены в Советский Союз…

Из перечисленных немецких учёных большая часть принудительно была эвакуирована из Берлина и Восточной Германии в Западную и Южную Германию и попала в руки американцев и англичан (в частности, Ган, Гейзенберг, Герлах, Дибнер, Боте, Лауэ). В наши руки попала лишь меньшая часть».

Но и эта «меньшая часть» немецких физиков состояла из нескольких десятков человек. Всего к началу 1946 года для участия в советском Атомном проекте из Германии в СССР было вывезено 52 специалиста по ядерным делам. Большую группу учёных, инженеров и техников отправили в Сухуми. На секретном заводе № 12 в Ногинске активно работала команда доктора Николая Риля. Под его руководством отрабатывались три методики получения металлического урана: немецкая, американская и советская. Самой перспективным оказался способ, которым Риль пользовался ещё в Германии, когда из бельгийской руды с помощью чистого кальция удавалось получить порошок металлического урана весьма хорошего качества. И уже в январе 1946 года первые партии секретного стратегического металла были отправлены в Лабораторию № 2, где он сразу же пошёл на создание опытного уран-графитового котла.

Но вернёмся к докладной записке Авраама Завенягина. После краткой информации о научном и техническом потенциале Третьего Рейха речь в ней сразу же пошла о причинах неудач в деле создания ядерного оружия:

«По словам опрошенных немецких учёных, запоздание Германии с разработкой атомной бомбы объясняется следующими причинами.

Непониманием германским правительством возможности использования атомной энергии для нужд войны и недостаточным вниманием к этому вопросу.

Руководство разработкой этой проблемы германское правительство поручило первоначально Шуману и Эзау, не являвшимися специалистами в этой области. Впоследствии это руководство было возложено на Геринга и двух серьёзных физиков — Герлаха и Дибнера. Однако и в этот период средств для этой проблемы было выделено недостаточно».

Просчёты немецкой стороны очень напоминали те ошибки, что были допущены на первых порах и в СССР: недостаток внимания со стороны властей, а затем и опора на специалистов средней руки. Впрочем, последний недостаток очень скоро был преодолён с помощью щедрого потока разведматериалов из Великобритании и США. Они подарили советским физикам редчайшую возможность — постоянно пользоваться услугами опытнейших консультантов высочайшей квалификации.

Об этом Завенягин, конечно же, не писал, но подобные выводы легко читались между строк его записки:

«Германское правительство больше надежд возлагало на реактивную технику — самолёты и реактивные снаряды. Сама проблема атомной энергии некоторое время была да. же подчинена вопросам реактивной техники и подводного флота, в качестве двигателя для которого предполагалось использовать атомную энергию.

Лишь значительно позже, по-видимому, с начала 1944 года (о чём говорят найденные нами документы за подписью Дибнера), в планах работ по использованию атомной энергии появляются задачи разработки атомных бомб и урановых боевых отравляющих веществ (таковыми могут быть радиоактивные продукты распада урана).

Второй причиной отставания Германии является, по мнению опрошенных немецких учёных, бомбардировка германских городов и неоднократные перемещения исследовательских учреждений из одного пункта в другой».

Картина, нарисованная Завенягиным, видимо, произвели впечатление на Берию, и он распорядился подготовить ещё более подробный доклад по ядерной проблеме. Для предоставления его самому товарищу Сталину. Это ответственное дело поручили Курчатову, Кикоину, Ванникову, Первухину и Завенягину.

Но тут из-за океана поступили известия, заставившие насторожиться.

Акция коварных американцев

12 августа 1945 года за океаном была издана книга «Атомная энергия для военных целей. Официальный доклад о создании атомной бомбы под руководством правительства Соединённых Штатов». Её автором был американский физик-ядерщик Генри Девольф Смит, до войны работавший в Кавендишской лаборатории и в Принстонском университете, а в 1943 году приглашённый в Лос-Аламос для участия в «Манхэттенском проекте».

Как только книга Генри Смита попала в руки спецработников советского посольства в США, её тотчас переправили в СССР.

Примерно в это же время из-за океана в Москву пришла не менее неожиданная телеграмма. В ней содержалось предложение советским учёным принять участие в составлении другой книги по атомной тематике.

В соответствующих органах страны Советов, естественно, заволновались. Чекисты сразу предположили, что цели у Америки явно разведывательные. Там, за океаном, видимо, давно уже поняли, с какой целью большевики пытались закупить в США уран, для чего они охотились за немецкими физиками, и зачем вывозили их в СССР вместе с оборудованием физических лабораторий и запасами урана. Теперь Соединённые Штаты задались целью узнать, насколько далеко продвинулась советская наука в этом секретнейшем урановом деле.

Начальник Бюро № 2 НКГБ СССР обратился с тревожными вопросами к главе Первого главного управления. 11 января 1946 года Борис Ванников и Павел Судоплатов написали Берии письмо, в котором выразили своё отношение к коварным заокеанским замыслам:

«Дать ответ на согласие принять участие советских учёных-физиков в книге, которую предлагают физики США, не представляется возможным, так как содержание указанной книги не известно, а просмотреть эту книгу на месте в США, как предложено в письме, поручить некому».

В ту пору власти ни в ком не были уверены. А выпустить кого-либо из советских учёных за рубеж (даже просто для просмотра книги) считалось делом очень рискованным.

Мало ли что?

Правда, был академик Курчатов, который, вроде бы, пользовался благосклонностью властей. Но он был во всём солидарен с чекистами, о чём Ванников с Судоплатовым доложили Берии:

«Академик Курчатов также высказался о нецелесообразности его участия в этой книге, мотивируя тем, что он лично не сможет ознакомиться с содержанием её».

А между тем к советским учёным обратились не просто какие-то «американцы», абсолютно никому неизвестные. Телеграмма, пришедшая из США, была подписана учёными с мировыми именами: Альбертом Эйнштейном, Гарольдом Юри, Ирвингом Ленгмюром и Робертом Оппенгеймером. Вот почему проект ответа (как и в случае с Жолио-Кюри) поручили составить президенту Академии наук С.И. Вавилову. Такой ответ вскоре был подготовлен:

«Советские физики и другие учёные СССР горячо приветствуют выра. женное в Вашей телеграмме пожелание установить международное сотрудничество в разрешении проблемы использования атомной энергии на благо человечества

Советские учёные просят выразить Вам признательность за приглашение принять участие в книге об атомной бомбе и сожаление о том, что они из-за технических затруднений лишены возможности высказать своё конкретное суждение в отношении фактов, предполагаемых к опубликованию…».

12 января Берия направил коротенькое письмо Молотову:

«Наши учёные (академик Курчатов, академик Иоффе) считают невозможным опубликовать свои конкретные суждения в отношении фактов об атомной бомбе в книге, предполагаемой к опубликованию американскими учёными, ввиду того, что просмотр рукописи возможен лишь в Нью-Йорке.