Эта книга полна пауков - Девид Вонг

Ну что ж, промывка мозгов сработала. Как только ужас выбил все из моей головы, я вернулся к культовому лицу и все, что я смог вообразить, это тот говенный рисунок Элвис-Иисуса на бархате, который раньше висел у меня на стене, а сейчас насколько я знал все еще лежал в багажнике Кэдди.

Я нажал на курок.

Вспышка белого света оторвалась от устройства в моей руке. Чистый свет, сконденсированный в некую фигуру. Маленькую. Квадратную.

Внезапно оказалось, что перед нами в воздухе парит дурацкая картина.

Картина вращалась преграждая путь орде теней. Глаза на лице Вельветового Иисуса горели белым огнем. Он открыл рот и испустил нечеловеческий рев.

Вельветовый Иисус стоял перед Человеком-Тенью слева от меня. Его глаза выстрелили лазерами.

Человек-Тень взорвался.

Глаза полыхнули огнем снова. Еще один Человек-Тень оставил этот мир. Картина повернулась в воздухе и мы упали в грязь. Лучи белого света полыхнули налево, затем направо, прореживая ряды теней, прошивая темноту ярким светом, который был не менее ужасен, чем тьма, бело-синий свет, который, как я знал, ослепил бы меня если бы я глядел на него слишком долго. Ужасный свет пожирал теней с отвратительно праведной мощью, которая заставила меня их пожалеть. Я внезапно понял, что почувствовали ученые Манхэттенского проекта, когда они в первый раз увидели ядерный взрыв, засвидетельствовавший мощь того, что они выпустили в этот мир, свет, отражение которого от песка было достаточно ярким, чтобы ослепить человека в темных очках. Сила, настолько удивительная, что стала отвратительной.

И затем, остался только один Человек-Тень, мой Человек-Тень, тот что стоял передо мной и уничтожил руку Эми, или сделал так, что она перестала существовать.

Вельветовый Иисус подобрался в Человеку-Тени и закружился позади него. Картина визжала как животное, рот нарисованного Иисуса широко распахнулся. Картина метнулась к Человеку-Тени.

И Вельветовый Иисус откусил ему голову.

Тело Человека-Тени испарилось как облако автомобильного выхлопа.

Потом произошла вспышка, такая яркая, что я не смог прикрыть глаза, чтобы защититься от нее, потому что они были уже закрыты, но свет проник сквозь веки к сетчатке глаза, сжигая все внутри меня. Глухой удар о землю, ударная волна, рябью прошедшая по всей реальности. Картина исчезла. Мехомат взорвался маленькой сверхновой звездой синего света.

Я не знаю, как я очутился на спине, но я лежал, смотрел в тихие, серые облака и пытался мигнуть, чтобы убрать пятна из глаз. Вокруг стояла тишина.

Надо мной возник Джон. Он сказал, «Когда напишут продолжение Библии, эта хреновина определенно должна туда попасть.»

В ушах звенело. Звенели вообще все мои чувства. Перегрузка. Тогда Джон поднял меня на ноги и сказал : «Глянь! Глянь на то лицо.»

Он указывал на одного из оставшихся в живых зараженных работников ОПНИК, я даже не знал что один из них стоял там, когда мир застыл. Он бежал к нам и уже огибал горящий грузовик. Она достиг бы Эми примерно через три секунды, если бы Джон не остановил время Соевым Соусом. Я подошел к зараженному космонавту. Его глаза были похожи на пару фальшфееров, шипящих, потрескивающих и тлеющих белым светом.

Паразиты горели.

Горели все паразиты - по крайней мере те, что находились вокруг нас. Белые, потрескивающие булавочные головки света мерцали на зараженных космонавтах, шипящие звуки поджаривающихся пауков, заполняли сверхъестественную тишину в этом застывшем мире.

Затем огни мигнули, один за другим, шипение плоти постепенно затихло, последний из паразитов вокруг умер. Люди, в которых они жили, не проснутся внезапно здоровыми, - хэппиэнды никогда не случаются в Неназваном. Когда время пойдет, они они распадутся, мертвые. Но они были свободны. И они не были бы угрозой для нас.

В наступившем безмолвии я сказал: «Мужик, мне надо вздремнуть."

Я осмотрел застывшее сражение, никто из вовлеченных в него так и не узнает, насколько переломные события произошли в бесконечности между двумя тиками часов. «Что теперь?»

Джон осмотрел пейзаж и сказал: «Мы просто должны убраться с дороги, так? Время снова пойдет, военные поймут, что все зомби уничтожены, они прекратят палить, а затем дадут нам всем медали.»

— Эми все еще на открытом пространстве. Если я стану так, чтобы я толкнуть ее когда время пойдет, мы упадем в канаву, так?

— Ну, я думаю, да. Попытайся не сломать ей шею.

— Иди вниз и приготовься нас ловить.

Джон спрыгнул в канаву, оглядел Фальконера, в которого попали несколько раз. Он, конечно, выглядел мертвым, потому что не двигался, но вокруг вообще ничто не двигалось, так что мы не могли сказать наверняка. Я подошел к Эми, ее застывшие руки были протянуты ко мне так, как будто пытались меня оттолкнуть.

Что-то ударило меня в грудь.

На самом деле, это я наткнулся на что-то. На что-то застывшее в воздухе, маленькое и острое.

Пуля.

В дюйм длиной и толщиной с карандаш. Вылетевшая из ствола какого-то из кучи орудий, которыми ощетинилась линия зеленых БТР позади меня.

Просчитать ее траекторию было несложно. Прямо в сердце Эми. В безумном тумане боя с зомби какой-то парень - вероятно завербовавшийся чтобы оплатить себе высшее образование - выстрелил в фигуру, машущую руками рядом с канавой. И выстрел был чудо как хорош. Он бы попал прямо в нее.

Джон увидел, как я застыл там, разинув рот, смотря на застывший снаряд, небольшой гарант смерти в медной оболочке, висящий в воздухе приблизительно в двух с половиной метрах от Эми. Джон глянул на пулю, на замершую Эми, и ему не понадобился я, чтобы пробормотать: «Прямо в нее», хотя я бы все равно это сказал.

— Хорошо, хорошо. Давай подумаем. Что, если мы... - начал Джон.

— Один из нас должен умереть.

— Ну, это не обязательно.

— Или она пройдет сквозь ее сердце или сквозь сердце одного из нас, стоящего перед ней, и позволяющего это сделать.

— Херня. Это не обязательно должно быть твое сердце. Ты можешь, например повернуться боком, подставить бицепс, и получить пулю в руку, поставленную перед собой.

— Такая пуля как эта... Джон, ее скорость 800 метров в секунду. Ее сделали так, чтобы пробивать каски и бронежилеты военных. Она раздробит кость, разорвет легкие и достанет до сердца, так или иначе.

— Ты этого не знаешь...

— Я знаю, потому что Маркони был прав. Я знал, что он окажется прав. Им все еще нужна гребаная жертва. Иначе это не закончится. Это - как счет, и он должен быть оплачен. Кто-то должен умереть.

— Прекрасно. И жертвой буду я.

— Нет, у тебя не выйдет.

— Дэйв...

— Ты что не понимаешь - здесь есть определенная система... ну, просто подумай об этом. Это должен быть я. Это правильно. Это вписывается в ход событий. Ты сказал, что время не потечет снова, пока мы не сделаем то, что мы, как предполагается, должны. Если перед этой пулей станешь ты, мы останемся тут навсегда. Время не пойдет, пока этого не сделаю я.

— Прекрасно. И пусть себе стоит. Мы пойдем куда-нибудь. Куда захотим. Справим нужду со Статуи Свободы. Пересечем пешком океан и попадем в Париж с застывшими туристами. Мы получили все время в мире и мы используем его. Мы объедем весь мир, ты и я.

Я покачал головой. «И оставим тут эту штуку, замершую перед ее сердцем. Зная, что мир может прийти в движение в любую секунду? Нет, я никогда не смогу расслабится, зная это. Мы будем где нибудь с той стороны планеты, когда она внезапно получит пулю в сердце и умрет здесь в одиночестве, взывая ко мне. И ее последней мыслью станет вопрос где я? Нет. Я потратил всю свою жизнь, чтобы отложить то, что как я знал, должен сделать. Хватит.

— Ну и пошел ты.

— Ага. Пошел.

— Погоди! Ты можешь оставить записку. Ну как прощальную записку для нее.

— Мне не на чем написать.

— У тебя есть содержимое своего тела. Напиши на асфальте. Своим дерьмом.

Я уставился на него. «Да, Джон, давай сделаем это последним воспоминанием Эми обо мне. Я имею в виду, как только время пойдет снова, все это просто появится перед ней. То есть с ее точки зрения, она поднялась сюда, потом мерцание в глазах, а потом внезапно перед ней появляюсь мертвый я, и надпись "Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, МАЛЫШ" на асфальте, выполненная размазанным человеческим дерьмом."

— О, боже, сделай это! Ты будешь легендой!

Он засмеялся. Засмеялся и я.

— Пока, мужик, - сказал я Джону.

— Просто... просто подожди, ок? Спешить ведь некуда. Есть целый список вещей, которые я должен тебе сперва сказать...

— Нет, нет. Действительно нет. Что бы ты не думал мне наговорить, я уже все это знаю. Поверь мне. Просто... если ты выберешься отсюда, не...

Я подумал и покачал головой.

— Просто не трать себя впустую. Ты понимаешь?

Он почти незаметно кивнул.

Я кивнул на Эми и сказал: «И позаботься о ней.»