Больше, чем любовь - Татьяна Осипцова

– Меня не волнует, как ты это сделаешь, хоть переспи со всем испанским аэрофлотом, но билет мне добудь!

Сто лет он не разговаривал с ней так грубо. У Елены задрожали губы, казалось, она вот-вот разрыдается.

– Прости, – Борис немного смягчился, – ты ведь знаешь, когда я натыкаюсь на препятствия, впадаю в бешенство. Я не хотел тебя обидеть.

– Я все сделаю, – безжизненным голосом выговорила она, – а теперь – иди.

– Жду звонка, – напомнил он от двери.

Вторую половину дня Пахомов провел в центральном офисе, беседуя поочередно с руководителями предприятий и служб, входящих в его концерн.

Первым был Новоселов. Приятели беседовали неформально, сидя в креслах и попивая кофе с коньяком.

– Я, Валера, в твои дела не вмешиваюсь, мы с тобой столько лет друг друга крышуем – капает в фирму малая толика от твоей охранной деятельности, и ладно. Ты мне другое скажи: почему моя жена раз в неделю без охраны, и как получилось, что я об этом только вчера узнал от Юры?

– Зря наезжаешь, шеф. Твоя сама отказалась и просила тебе не сообщать. А в смысле безопасности – все в порядке. Я к ней по воскресеньям паренька приставил, наружку, он за ней везде ездит. Ну, а если тебя волнует ее, так сказать, моральный облик – то самому надо за женой следить! Разве это дело: ты в Москве, она в Питере, все время на людях, баба красивая… Вон моя, сидит себе на даче, детей нянчит.

– Уже трое?

– Ага. Старшему семь, младшей полгода. И жена при деле, и я спокоен.

Боря рассмеялся:

– Что, так и будешь детей строгать, для спокойствия?

– Ты Боря, не шути так, дети – это святое. А настрогаем столько, сколько получится – бабок хватит.

– Я не понял, ты детей так любишь, или жену без забот боишься оставить? Ее-то не жалко?

– А чего ее жалеть? Баба здоровая. Располнела малость, так я ей тренажеров накупил. А детей я действительно люблю. Надо мне было в свое время в Герцена поступать. Что касается твоей Натальи – хочешь, парнишку позову, который ее опекает? В смысле безопасности все было в порядке, и письменных отчетов я с него не требовал. Может, так расскажет, что вспомнит?

– Не стоит.

– Я так понял, ты насовсем из семьи ушел – так разведись.

– Наоборот, Валера, собираюсь вернуться.

Новоселов прищурился:

– В таком случае, я бы на твоем месте паренька поспрошал.

– Ты что-то знаешь?

– Нет. С твоей стороны указаний не было, а я не настолько любопытен.

– Ну и я не любопытен, тем более сам не без греха.

– А кто из нас безгрешен? – философски заметил Новоселов.

– И ты? Говорил же, что не по этому делу? – невольно улыбнулся Пахомов.

– Сам я, правда, баб не снимаю, но обстоятельства иногда складываются… Братва может неправильно понять, если откажусь. Мне такие слухи ни к чему.

Пахомов расхохотался.

– Тоже мне, примерный семьянин! Ладно, давай о деле. С моим заместителем ладите?

– Гольдман нормальный мужик, без еврейских закидонов. Но с тобой, конечно, было лучше.

– Возможно, скоро я опять в Питер переберусь.

– Когда?

– Не буду загадывать, боюсь сглазить. Ко мне сейчас Михаил с Сергеем придут. Хочу предложить новый проект: строительство современных торговых центров вместо рынков у метро. Удастся выбить пятна застройки – озолотимся. В Москве у меня три таких центра окупились в течение десяти месяцев.

– То Москва, там цены другие.

– Пусть будет полтора-два года, да год строительства, зато потом чистая прибыль, практически без затрат.

Новоселов задумался.

– Идея неплохая, а с выкупом земли я тебе, пожалуй, смогу помочь. Есть нужные человечки, которые мне очень обязаны.

– Вот и отлично! Значит, остается выбрать подходящие для стройки места.

Подошли заместители, и они продолжали обсуждать новый проект уже вчетвером.

Вскоре Пахомову позвонила Елена и без предисловий сообщила:

– Она купила путевку с четырнадцатого по двадцать восьмое, отель «Барракуда», четыре звезды. Тебе я сделала пятизвездный тур, с двадцать первого, вылет послезавтра, в пять пятнадцать утра.

– Молодец, Леночка, я об отеле как-то не подумал. К тебе сейчас заедет Витя.

Глава 32

«Не пойду сегодня на пляж. Буду лежать у бассейна, пить сок…» – вспомнила Наташа монолог знаменитой артистки, устраиваясь в кресле под широким зонтиком. Только там Клара Новикова изображала замотанную жизнью, нищую женщину, которой в театре приходится играть капризную миллионершу, а она… Она, конечно, не избалованная миллионерша, но ей тоже больше нравится у бассейна: здесь нет волн, меньше шума и бар под боком.

Она лениво оглядывалась по сторонам, размышляя о том, что половина отпуска прошла, а курортного романа она так и не закрутила, несмотря на то, что мужчин здесь полно, и многие смотрят на нее с интересом. Просто люди ее возраста обычно ездят отдыхать парами, одиноких не так уж много. Например, вчера, во время поездки в замок на «рыцарский турнир», к ней пытался клеиться молодой человек примерно лет двадцати пяти – зачем ей такой? Может, он альфонс, как Игорь? Чтобы отшить парня, пришлось соврать, что на днях к ней приезжает муж, крупный бизнесмен, который без телохранителей не ходит. Кавалер тут же отстал.

Пожилой немец, несколько раз во время завтраков и обедов подсаживавшийся за ее столик в ресторане, тоже пытался пофлиртовать. Они общались на ломаном английском, и Наташа каждый раз отказывалась пойти с ним вместе на пляж или на прогулку. У этого Фридриха были румяные щечки, явно вставные зубы и заметное пивное брюшко. Конечно, в любовники он не годился.

«Вот если бы кто-нибудь попривлекательней, вроде того, что сейчас выходит из бассейна, – размечталась Наташа. – Какая мускулистая спина, узкие бедра и рост немаленький… Наверно, он здорово плавает, а я и не видела, стреляла глазами по сторонам в поисках жертвы».

Предмет ее наблюдений подошел к своему шезлонгу, вытер лицо полотенцем, взял очки.

«Интересно, так ли ты хорош с лица, как со спины? Ну же, хватит вытираться, повернись… Боря!?!»

Пахомов стоял в каких-то пятнадцати метрах и, прищурившись, смотрел против солнца, затем надел очки и стал обходить бассейн, приближаясь.

Сердце у Наташи вначале ухнуло, а затем быстро-быстро заколотилось где-то в горле.

«Господи, так не бывает… – в смятении думала она. – Сейчас он подойдет…»

Но Пахомов вначале приблизился к соседнему столику, за которым сидели две молоденькие искательницы приключений, и заговорил с ними по-испански. Незнакомые слова лились, как песня. Девушки переглядывались и хихикали. Наташа, делая вид, что читает книгу, искоса наблюдала за этой сценой. Борис перешел на английский, но она поняла только отдельные слова: «милые девушки… море… сегодня вечером…» Девчонки продолжали хихикать, тогда он проговорил по-русски: