Больше, чем любовь - Татьяна Осипцова

Было начало одиннадцатого, когда в кабинет Анны Ивановны постучались.

– Можно?

Аннушка оторвалась от бумаг, сняла очки и поморгала дальнозоркими глазами. В дверях стоял мужчина в светлом костюме, показавшийся ей похожим на киногероя. Темно-русые волнистые волосы, виски тронуты сединой, серо-синие глаза, холеные густые усы и ослепительная улыбка. Где-то она видела это лицо… Уж не по телевизору ли?

– Здравствуйте, Анна Ивановна, – сказал гость, приближаясь к столу. – Я к вам за помощью! А так как мы с вами незнакомы, то безвозмездно мне ее просить неудобно, и я подумал: от цветов женщина никогда не откажется. Тем более такая очаровательная, как вы, – он протянул ей букет гербер. – Разрешите представиться: Борис Алексеевич Пахомов.

– Садитесь, – растеряно кивнула хозяйка кабинета, приняв цветы и положив их на край стола.

«Так вот почему его лицо показалось мне знакомым! А в жизни он даже лучше, чем на фотографиях. Ни одно фото не способно передать это обаяние, перед которым женщине не устоять. Права была Наташка…»

Устроившись напротив нее, Борис непринужденно продолжал:

– Я взял на себя смелость прихватить с собой очень вкусные пирожные из «Астории», мы могли бы побеседовать за чаем.

– Да, кончено…

Аннушка наконец оторвала взгляд от него, нажала на кнопку чайника и полезла в шкаф за чашками. Борис тем временем достал из пакета причудливые пирожные в прозрачном контейнере. Когда чай был готов, он взял чашку в руки и заговорил:

– Дорогая Анна Ивановна, меня к вам привело желание воссоединиться со своей супругой.

Аннушка поперхнулась, откашлялась и спросила:

– Я-то тут при чем?

– Поскольку Наташа уехала в Испанию, а я хочу воссоединиться с ней немедленно, то только вы можете сказать, в какой точке Пиренейского полуострова мне ее искать.

Аннушка опустила взгляд в чашку.

– Не знаю, имею ли я право…

Видя ее колебания, Борис заговорил своим обычным, а не опереточным тоном:

– Послушайте, Аннушка – вы позволите вас так называть? Не знаю, насколько Наташа посвятила вас в подробности нашей ссоры, но поверьте, я очень, очень хочу с ней помириться. Как вы думаете, она согласится меня простить?

Аннушка подняла на него глаза. Борис смотрел на нее умоляюще и при этом улыбался, обнажая крупные ровные зубы – не хуже, чем у красавца Антонио из ее любимого сериала.

– Я не знаю, – начала она, – но мне кажется…

– Что вы умолкли? Ваш приговор?.. Как скажете, так и сделаю.

– Мне кажется, она будет не против.

Ей почудилось, что он облегченно вздохнул.

– Так где мне ее искать?

– Курорт Коста-Брава.

– А гостиница? Их там десятки.

– Этого я не знаю.

– Все равно, круг сузился, остальное дело техники, – проговорил он будто сам себе, и вдруг спохватился: – Аннушка, только честно, она поехала одна?

Увидев, что Наташина подруга кивнула, он одарил ее еще одной улыбкой.

– Спасибо вам большущее, Аннушка.

Встав, он через стол поцеловал ей обе руки, попрощался и направился к выходу.

– Удачи, – пожелала Аннушка вслед, а когда дверь закрылась, вздохнула: – Теперь понятно, что имела в виду Наташка, говоря, что все женщины от него без ума.

Глава 31

Прямо из машины Пахомов позвонил Елене Михайловне и сообщил, что скоро подъедет к ней в офис.

Разговор получился тяжелым. Лена явно не ожидала, что Борис попросит отыскать его жену на другом конце света. Глядя в сторону, она кусала губы, чтобы не заплакать.

– Нам ведь было так хорошо вчера, – сказала, не оборачиваясь.

Пахомов, сидевший напротив, спросил устало:

– Дорогая, я тебе когда-нибудь что-нибудь обещал? Пойми, для меня это очень важно!

– А что случилось? Боря, вы ведь врозь уже бог знает сколько времени, – Лена обернулась к нему и заглянула в глаза. – Объясни, может, я пойму?

– Просто я почувствовал, что несчастлив, несмотря на то, что у меня есть все: серьезный бизнес, деньги, женщины. Все есть, кроме нее!

– И ты это только сегодня понял?

– Нет, давно, но сегодня я ночевал в своей спальне… в бывшей спальне… Я трогал ее вещицы, платья, я зарывался носом в подушку, вдыхая ускользающий аромат ее волос. Я разговаривал с пасынком, который мне как родной. Я был дома. Ты понимаешь, что я хочу сказать? Мой дом возле нее.

Лена слушала, уставившись взглядом в одной ей видимую точку, затем посмотрела на Бориса. В глазах ее стояли слезы.

– Счастливая она! Меня никто так не любил.

– Ленка, помоги, я ведь все равно ее найду, с твоей помощью просто быстрее. А я, я все для тебя сделаю…

– Что – все? Это же, как самой копать себе могилу! Ты ее найдешь, а я тебя потеряю!

Боря резко переменил тон:

– А тебе не кажется, дорогая, что я уже и так немало для тебя сделал? И я, по твоей просьбе, не бросил тебя, даже когда женился?

– Точнее сказать, иногда снисходил до меня, – тихо проговорила она.

– Вот именно, потому что я был и остаюсь твоим начальником. Помнится, ты в этой фирме лишь наемный работник, а владелец – я. Значит, я и сам могу отдать распоряжение, уж меня-то твои девчонки послушаются. Только в этом случае ты здесь больше работать не будешь.

Он протянул Елене пачку, дал прикурить и закурил сам.

– К тому моменту, когда я потушу сигарету, ты должна решить, хочешь ли продолжать у меня работать.

Лена докурила быстрее. С каменным лицом она нажала на кнопку селектора:

– Светик, свяжись со всеми операторами, продающими Коста-Брава, и узнай, в какой отель отправили 14 сентября Пахомову Наталью… – она посмотрела на Бориса, ожидая подсказки, – … Дмитриевну. У нас тоже посмотри, на всякий случай. Хотя это вряд ли, – добавила она, уже выключив селектор.

– Как много времени это может занять? – поинтересовался он.

– Не знаю, агентств десятки.

– Скорее всего, она обратилась в серьезное агентство.

Лена опять нажала кнопку:

– Светик, свяжись сначала с крупными операторами.

Выключив селектор, она подняла на Бориса несчастные глаза.

– Все?

– Да. Будут сведения, позвони мне, в любое время. И сразу зарезервируй билет на ближайший рейс.

– Это сложно, сейчас высокий сезон…

– Меня не волнует, как ты это сделаешь, хоть переспи со всем испанским аэрофлотом, но билет мне добудь!

Сто лет он не разговаривал с ней так грубо. У Елены задрожали губы, казалось, она вот-вот разрыдается.

– Прости, – Борис немного смягчился, – ты ведь знаешь, когда я натыкаюсь на препятствия, впадаю в бешенство. Я не хотел тебя обидеть.

– Я все сделаю, – безжизненным голосом выговорила она, – а теперь – иди.