Свобода и Магия - Максим Вишневенко

— Да не шнаем мы никакого Ашли Демишра, — юноша с разбитым лицом зло посмотрел на него.

Игнат Кондратьевич не ответил, он прикрыл глаза, вздохнул, вскинул автомат и выстрелил. Пуля попала в голову говорившему, тот дёрнулся и упал назад в кучу свиного навоза. Оставшиеся двое турок закричали, отняв руки от затылка.

— Руки за голову! — рявкнул один из бойцов на них, те в ужасе подчинились.

— А я повторю свой вопрос, — Куприянов зло смотрел на Мустафу, буквально прожигая того взглядом, — Кто такой Али Демир?

Площадка, где всё это происходило, погрузилась в молчание, были слышны лишь цикады и отдалённые трели птиц.

— Я не слышу ответа! — произнёс русский зло и резко.

— Это… — Мустафа сглотнул. — Его Хаким пригласил из Стамбула.

— Мустафа, — второй турок был в ужасе, но похоже, что ужаснее всего были для него не русские, а слова Озтюрка, — Нельзя же.

— Молчать! — скомандовал Куприянов, — Так кто такой Али Демир?

— Террорист, — выпалил уже Мустафа, по его щекам потекли слёзы, — Он ни перед чем не остановится, жизни для него ничего не значат… — он всхлипнул.

— Где он и чего хочет?

— Его направили… направили в Шармбатон… Француженка та пригласила.

Русский сплюнул себе под ноги и прикрыл глаза ладонью.

— Хаким же всё узнает… — зажмурился второй турок.

— Ещё одно слово, и я тебя пристрелю, — процедил Игнат Кондратьевич.

— Али Демир хочет видеть мир в огне, — Мустафа плакал, стоя на коленях, и сквозь слёзы продолжал говорить, — Он будет убивать, чтобы его боялись…

— Зачем его пригласил Хаким?

— Нет, молчи! — закричал второй турок, Куприянов снова сплюнул и выстрелил в него. Крик оборвался, пуля попала ему в грудь, и он завалился в яму с навозом.

— Хакиму нужен хаос… — Мустафа зарыдал в голос, согнулся и уткнулся лбом в свои же колени.

— Встать! — голос главы военных консультантов W&C был полон презрения, и турок ему подчинился.

— Хаким хочет Германию, мы все хотим Германию, — залепетал тот сквозь слёзы, — Но для этого нужна война, нужен хаос.

— Ты знал, что Али Демир хочет нас взорвать? — голос Куприянова стал очень спокойным.

Голос Мустафы надломился, он в ужасе уставился на русского, горло перехватило, а по щекам по-прежнему текли слёзы. Игнат Кондратьевич снова прикрыл глаза, глубоко вздохнул и короткой очередью застрелил его. Два пули попали в грудь, одна в шею, и бездыханное тело Мустафы Озтюрка упало в резервуар со свиным навозом.

Мощные прожектора ярко освещали площадку, где всё это происходило, оставляя на земле резко очерченные тени от мужских фигур. Над ними пели ночные цикады, а ветер доносил сырой запах от дальнего леса.

— Запомните, — произнёс наконец после минутного молчания Куприянов, — Вы все выполняли мои приказы, ослушаться не могли, но сами не стреляли. Всё сделал я собственноручно. Вопросы имеются?

— Никак нет, — раздалось с нескольких сторон.

— Тогда возвращаемся, — он развернулся и направился к джипам, по-прежнему стоявшим у входа. Остальные направились за ним.

1 — Шарите́ — университетский медицинский комплекс, являющийся одной из крупнейших больниц в Европе

2 — Колопортус — заклинание, запирающее замки.

Глава XXVII. Прусские чародеи

(17 августа)

Габриэль де Ноай, глава Департамента Магических Происшествий и Катастроф Французской Магической Республики, сидел за столом в своём кабинете и готовился к завтрашнему заседанию Директории. За один день события в Берлине поставили перед руководством Франции несколько вызовов, и основным, что занимал сейчас де Ноайя, было отношение с семьёй Абрабанель — именно они пустили на свои земли турок, что взяли на себя ответственность за два берлинских взрыва.

Габриэль сокрушался, что хоть Фавр де Поль и была официально освобождена из под стражи, но приняла решение остаться в Берлине для помощи в расследовании, а также для завершения собственной миссии в Германии. Будь она здесь, всё было бы проще. Ропот поднялся прежде всего в её департаменте, слишком много среди мракоборцев оказалось ястребов, что желают идти предавать справедливому суду Абрабанелей и всех сочувствующих им. Поль Готье пока сдерживает эти голоса, однако ничего не может длиться вечно, особенно когда ты сам готов идти на штурм замка Шармбатон.

Де Ноай устало потёр лицо ладонями, он надеялся только на одно, что за взрывами не стоит хитроумный план Абрабанелей, чтобы отвлечь внимание французов на Берлин, а затем ударить самим по Парижу.

В дверь настойчиво постучали, судя по звуку ногой. Габриэль нахмурился и встал из-за стола:

— Не заперто!

Конвульсивно дёрнулась дверная ручка, было слышно, как в коридоре выругались, потом снова последовал удар в низ двери. Де Ноай вышел из-за стола и тряхнул правой рукой — в его ладонь скользнула палочка, обвитая виноградной лозой.

За дверью снова кто-то выругался и после этого наконец-то справился с ручкой — та повернулась, открыв дверь, и в комнату втолкнули человека в красной мантии. Сам он был, судя по всему, магически связан, так как выглядел, будто его спеленали чем-то невидимым. Упал человек к ногам де Ноайя на бок, при этом не издав никакого возгласа, хотя такое падение ему явно удовольствия не принесло.

А следом в кабинет вошла Кристина Фавр де Поль. Её левая рука висела на перевязи, а правая сжимала волшебную палочку. Девушка недовольно взглянула на пожилого француза, сдунула со лба выбившуюся кудрявую прядь и, не поворачиваясь назад, пяткой закрыла дверь.

— Когда стучат, иногда надо открывать, — француженка выглядела крайне недовольной и уставшей.

— Открывать дверь это дурной тон, — усмехнулся Габриэль и спрятал палочку обратно в рукав, затем опустил взгляд вниз на человека, который попытался извиваться под невидимыми путами, — А это?

— Это Рихард фон Мольтке, — отмахнулась Кристина, сама спрятала палочку и прошла до графина с водой у камина.

— Ты похитила и приволокла сюда бывшего главу мракоборцев Германии? — мужчина смотрел на неё как на разбаловавшегося ребёнка.

— Всё так, — кивнула