Наковальня мира - Кейдж Бейкер

— Заткнись, идиот! Ничего ты не понимаешь! — закричал лорд Демаледон. — Сунне, в какой именно момент вы остановились?..

— Ну… — Леди Сунне прикусила губу.

— Знаешь, Смит, пора отсюда сматываться, — вполголоса заметил лорд Эрменвир, но, взглянув на поле битвы, вдруг резко передумал. — Ой-ой. Опоздали.

К Адамантовой Стене не спеша приближался человек в черном. Он смотрел вверх, на галерею. Взгляд у него был мягким и невыразительным, словно у сонного тигра. Когда он заговорил, оказалось, что голос у него очень низкий.

— Спускайся, дочка, — произнес Хозяин Горы. Он возвышался над сыновьями. Судя по тому, что Смиту доводилось о нем слышать, Хозяин Горы должен был быть безликой жуткой тенью, над головой которой сверкают и трещат разноцветные молнии. Вместо этого Смит увидел очень крупного мужчину с темной бородой, который стоял скрестив руки и ждал ответа леди Сунне.

— Папа, но я правда не могу тебя впустить! — пискнула леди Сунне.

Хозяин Горы небрежным жестом вытянул руку в латной перчатке, и Адамантовая Стена превратилась в завесу пара, которую тут же развеял ветер.

— Теперь спускайся, — велел Хозяин Горы, — и приведи с собой человека по имени Смит.

Неторопливым движением Сунне достала из-за плеча лук и стрелу. Смит потрясенно уставился на нее, потому что подобный вид спорта никак не вязался с обликом леди. Наконечник у стрелы был бронебойный.

— Уходи, папа, — попросила она и добавила полушепотом: — Эрменвир, беги. Бери Смита и уплывай по реке как можно быстрее.

— Сам я не могу пробить дыру в этой проклятой стене! — зашипел в ответ ее брат.

Хозяин Горы не улыбнулся, но в его черных глазах что-то сверкнуло.

— Ах, детка, ты истинная дочь своей матери.

— А вот этого говорить не стоило, — заскрежетала зубами леди Сунне.

Она выстрелила. Лорд Эрменвир вскрикнул и с опозданием толкнул сестру под локоть, но Хозяин Горы только улыбнулся. Он поймал стрелу в дюйме от своего горла. В его руке она превратилась в алую розу.

— Но и моя дочь тоже, — довольным тоном добавил он.

Сунне потянулась за следующей стрелой, но оказалось, что ее колчан полон роз. Она пришла в ярость и со всей силы запустила в отца луком.

— Да провались ты!

— Прекрати истерику и спускайся, — приказал Хозяин Горы. — Мама собирается серьезно поговорить с тобой по поводу всего этого.

Лорд Эрменвир застонал. Леди Сунне побледнела.

— Будет лучше, если мы сделаем, как он велит, — решила она.

— Больно?

— Еще как, — задыхаясь, ответил Смит. — Ужасно болит.

Хозяин Горы осматривал руку Смита, которая похолодела и посинела еще больше. Ниже локтя она казалась превратившейся в камень, однако ничуть не онемела и не опухла. Хозяин Горы покачал головой, достал из походного сундучка фляжку и протянул Смиту:

— Хлебните. Полегчает.

Смит с благодарностью принял фляжку.

— Спасибо, э… мой господин.

— Меня зовут Серебриан, — представился Хозяин Горы. — Чаще всего. Хотя мой сын называет себя Зимородком, не так ли?

— Лорд Эрменвир? — уточнил Смит.

Господин Серебриан наполнил свой бокал и опустился в кресло напротив Смита.

— Лорд Эрменвир, — подтвердил он с легчайшим намеком на иронию. Господин Серебриан бросил взгляд на висячий светильник и снова со вздохом покачал головой. — Мне дорого обходится этот мальчик. Врачи, счета от портных, билеты в театр. Бордели. Лечебницы. А теперь, насколько я понимаю, он еще купил галеру с механическими гребцами.

— Да, именно так.

— В его возрасте я и корабля-то ни разу не видел, не то что города. — Он взглянул на Смита, приподняв бровь, будто черную саблю. — И мне ничего не принадлежало. Даже собственная жизнь.

— Вы были рабом? — спросил Смит.

Господин Серебриан кивнул:

— Пока не убил своих хозяев. Сам разорвал цепи. Своим избавлением я не обязан никому. А вот вам, Смит, кое-чем обязан. У вас уже вошло в привычку спасать моих детей. Они не отблагодарили вас должным образом. И я хотел бы вам помочь.

— Не знаю, в ваших ли это силах, — отозвался Смит.

Он сделал глоток. Содержимое фляжки было белым и действительно притупляло боль.

Господин Серебриан ответил не сразу. Он потягивал свой напиток, внимательно разглядывая Смита. Шатер Хозяина Горы был сделан из богатой ткани, черной с серебряной нитью, но внутри было скромно, по-походному. Теперь, когда лагерь уснул, тишину нарушало только стрекотание насекомых, да время от времени доносились окрики стражников.

— Я наблюдал за вашей карьерой с определенным интересом, Смит. Скажите, долго ли вы были наемным убийцей? — поинтересовался господин Серебриан.

— Лет десять, — удивленно ответил Смит. Он не ожидал, что разговор зайдет о его биографии. — Пытался быть солдатом. Вообще много всего перепробовал. Но всегда заканчивалось тем, что приходилось убивать. Как-то само собой получалось.

— Вы неплохо справлялись, — сказал господин Серебриан.

— Да.

— Вы никогда не занимались у мастеров боевых искусств. Никогда специально не учились обращаться с оружием.

— Нет. У моей тетушки не было денег на подобное обучение, — объяснил Смит, отхлебывая еще белого снадобья.

— Но, впервые оказавшись в опасности, вы действовали не раздумывая, и…

— И они рухнули замертво, — задумчиво ответил Смит. — Трое. В переулке. Двое с перерезанным битой бутылкой горлом, и еще один убитый пятикроновой монетой, и чтоб мне провалиться, если помню, как это сделал. Кажется, ударил его как раз в нужное место, чтобы что-то там порвалось. Не знаю, где научился этому приему.

— Но такая работа была вам не по душе.

— Да. Поэтому я все время пытался найти другую.

— Вы ведь сирота, не так ли?

— Что? Ах да.

— И Смит не настоящее имя, верно? Вы выбрали его наугад.

— Ну, оно очень распространенное.

— Так или иначе, интересный выбор. А как вас зовут по-настоящему?

Этот вопрос прозвучал как приказ — негромкий, но быстрый, словно зеленая стрела. Смиту было прекрасно известно, что нет ничего глупее, чем открывать свое настоящее имя магу, особенно магу с репутацией господина Серебриана, но ответ помимо воли завертелся на языке! Смит боролся с собой, обливаясь потом, а спокойные глаза все это время наблюдали за ним…

— Я вам скажу имя, — наконец решил Смит. — Но не фамилию. Идет?

— Вы сильный человек, — кивнул господин Серебриан. — Хорошо.

— Мать умерла, как только я родился, — начал Смит. — Когда меня пеленали, она взглянула на дверь и сказала, что там какая-то тень. Это были ее последние слова. Поэтому тетя назвала меня «Каратрос». Так говорят священники: «Надвинулась тень». Смит погрузился в воспоминания. Господин Серебриан наблюдал за ним и наконец сказал: