Вор времени - Терри Пратчетт

Почувствовав движение, они подняли головы.

— День добрый, — поздоровался Лю-Цзе. — Могу ли я привлечь ваше внимание к плакату, который держит моя помощница?

Сьюзен и правда держала в руках плакат. «Всем открыть рты. По распоряжению», — было написано на нем.

Лю-Цзе разжал пальцы. В каждой руке у него было по карамели. И бросал он очень метко.

Рты закрылись. Лица обрели безмятежность. Раздался звук, напоминавший мурлыканье и вой одновременно, который очень скоро превратился в ультразвук. А потом… Аудиторы постепенно растворились: сначала утратили четкие очертания, затем, по мере ускорения процесса, на их месте появилось растущее облако.

— Это называется рукоротной борьбой, — сказал Лю-Цзе. — А почему люди так не реагируют?

— Иногда реагируют, — возразила Сьюзен, а когда они уставились на нее, моргнула и добавила: — Всякие дуры, не способные себя сдерживать.

— Ну, вам, людям, не приходится постоянно сосредотачиваться, чтобы поддерживать форму, — ответила Едина. — Кстати, это были последние карамельки.

— Есть еще «Золотая коллекция», — покачала головой Сьюзен. — Там три карамельки в черном шоколаде с белой шоколадной начинкой, а три в молочном шоколаде и со взбитыми сливками. Они в таких серебристых фантиках… Послушайте, я просто много знаю, понятно? Может, пойдем дальше? А? И давайте уже перестанем говорить о конфетах.

«У тебя нет над нами власти, — сказал Аудитор. — Мы не принадлежим к живым».

— НО ВЫ ДЕМОНСТРИРУЕТЕ ВЫСОКОМЕРИЕ, ГОРДОСТЬ И ГЛУПОСТЬ, А ЭТО ЭМОЦИИ. Я ДАЖЕ НАЗВАЛ БЫ ИХ ПРИЗНАКАМИ ЖИЗНИ.

— Э-э, прошу прощения? — вмешалась фигура в белом.

«Но ты здесь один!»

— Извините?

— ДА? — повернулся Смерть. — В ЧЕМ ДЕЛО?

— Это ведь Абокралипсис? — нагло осведомилась сияющая фигура.

— МЫ РАЗГОВАРИВАЕМ.

— Да, понятно, но это Абокралипсис? Действительный конец действительно всего света?

«Нет», — сказал Аудитор.

— ДА, — сказал Смерть.

— Великолепно! — воскликнула фигура.

«Что?» — спросил Аудитор.

— ЧТО? — спросил Смерть.

Фигура явно смутилась.

— Ну, не великолепно, конечно… Вернее, уж конечно, не великолепно. Но я здесь именно ради этого. Я существую ради этого. — Он поднял книгу. — Я даже отметил нужное место. Bay! Знаете, я так долго ждал…

Смерть посмотрел на книгу. Переплет и страницы были сделаны из железа. И тут до него дошло.

— ТЫ ВЕСЬ В БЕЛОМ АНГЕЛ ЖЕЛЕЗНОЙ КНИГИ? ИЗ ПРОРОЧЕСТВ ТОБРУНА?

— Ага! — Лязгая страницами, ангел принялся судорожно листать книгу. — И «облаченный в белое», если не возражаешь. «Весь в белом» как-то неправильно. Мелкая деталь, понимаю, но я хочу, чтобы все было правильно.

«Что здесь происходит?» — прорычал Аудитор.

— ЧЕСТНО ГОВОРЯ, ДАЖЕ НЕ ЗНАЮ, КАК ТЕБЕ СКАЗАТЬ… — произнес Смерть, не обращая внимания на Аудитора. — НО ТЫ ВЫЧЕРКНУТ ИЗ СПИСКОВ. ПРИЧЕМ ОФИЦИАЛЬНО.

Страницы сразу перестали лязгать.

— Что ты имеешь в виду? — с подозрением в голосе спросил ангел.

— КНИГА ТОБРУНА ПЕРЕСТАЛА БЫТЬ ОФИЦИАЛЬНОЙ ЦЕРКОВНОЙ ДОГМОЙ ЕЩЕ СТО ЛЕТ НАЗАД — ПРОРОК БРУТА ОБЪЯВИЛ, ЧТО ВСЯ ЭТА ЧАСТЬ СВЯЩЕННОГО ТЕКСТА ЯВЛЯЕТСЯ МЕТАФОРОЙ БОРЬБЫ ЗА ВЛАСТЬ ВНУТРИ РАННЕЙ ЦЕРКВИ. И В ПЕРЕСМОТРЕННОЕ ИЗДАНИЕ КНИГИ ОМА ПРОРОЧЕСТВА ТОБРУНА НЕ ВКЛЮЧИЛИ. ТАК БЫЛО РЕШЕНО ИЙСКИМ СОБОРОМ.

— Что, правда не включили? Ни подглавочки?

— МНЕ ОЧЕНЬ ЖАЛЬ.

— Значит, меня просто взяли и вышвырнули? Как тех кроликов и противно-липких тварей?

— ДА.

— Даже ту фразу, где я дую в дуду, вычеркнули?

— О ДА.

— Ты уверен?

— ВСЕГДА.

— Но ты же Смерть, а это Абокралипсис, верно? — спросил совсем расстроенный ангел. Он выглядел очень несчастным. — А значит…

— К СОЖАЛЕНИЮ, ТЫ БОЛЬШЕ НЕ ЯВЛЯЕШЬСЯ ЧАСТЬЮ ОФИЦИАЛЬНОЙ ПРОЦЕДУРЫ.

Краем разума Смерть наблюдал за Аудиторами. Аудиторы всегда прислушивались к разговорам. Чем больше говорят, тем ближе к консенсусу принятое решение, тем меньше ответственности достается каждому. Но сейчас Аудиторы начинали демонстрировать признаки нетерпения и беспокойства…

Эмоции. А эмоции делают тебя живым. Смерть умел обращаться с живыми.

Ангел окинул взглядом вселенную.

— Так что же мне теперь делать? — взвыл он. — Я ведь так ждал этого! Долгие тысячелетия! — Он уставился на железную книгу. — Тысячи монотонных, скучных, бесцельно прожитых лет… — пробормотал он.

«Вы наконец закончили?» — спросил Аудитор.

— Одна главная сцена. Больше у меня ничего не было. Цель всей моей жизни. Ты ждешь, тренируешься, а потом тебя просто вычеркивают, потому что сера больше не в моде? — Гнев наполнил ангельский голос горечью. — Меня, конечно, никто не известил…

Он уставился на проржавевшие страницы.

— Следующим должен был появиться Чума… — пробормотал он.

— Значит, я опоздал? — раздался голос в ночи.

Показался конь. Он мерцал нездоровым светом, как гангренозная рана незадолго до появления брадобрея с пилой для быстрого оттяпывания конечностей.

— Я УЖ ДУМАЛ, ТЫ НЕ ПРИДЕШЬ, — сказал Смерть.

— Я и не собирался, — процедил Чума, — но у людей появились такие интересные болезни. Хочу собственными глазами увидеть, во что превратятся мызвы. — Он подмигнул Смерти покрытым коростой глазом.

— Ты хотел сказать, язвы? — переспросил ангел.

— Мызвы, — повторил Чума. — Эти био-экспериментаторы совсем потеряли страх. Мызвы появляются у нескольких людей сразу и пройти могут только одновременно.

«Вас двоих будет мало!» — прорычал Аудитор в их головах.

Конь вышел из темноты. На некоторых стиральных досках и то больше мяса.

— Я вот подумал, — раздался голос, — а ведь есть вещи, ради которых стоит ввязаться в драку!

— И что же это? — спросил, обернувшись, Чума.

— Сэндвичи со сливочно-салатной заправкой. С ними ничто не может сравниться. А привкус разрешенных эмульсификаторов? Грандиозно!

— Ха! Значит, ты Голод? — спросил Ангел Железной Книги и снова принялся лязгать страницами.

«Что, что, что это за ерунда про сливочно-салатную заправку?»[18] — завопил Аудитор.

«Гнев, — подумал Смерть. — Очень яркая и сильная эмоция».

— А мне нравится салат? — спросил голос из темноты.

— Нет, милый, у тебя от него сыпь, — ответил второй, женский голос.

Конь Войны был огромным, гнедым; с луки седла свисали головы побежденных воинов. Госпожа Война с мрачным видом восседала позади мужа.

— Все четверо. Бинго! — воскликнул Ангел Железной Книги. — И плевать я хотел на Ийский собор!