Тчаи: Сага странствий (переработанный перевод) - Джон Вэнс

— Сначала пороги, затем Великая стремнина, после которой плавание превращается в спокойную прогулку вниз по течению до самого Кабасаса.

В полдень лодка под небольшим парусом отчалила от деревни хоч харов и весь день плыла по темной воде на юг, к двум утесам, отмечающим верховье реки Джинги. На закате они прошли между утесами, каждый из которых венчали руины, казавшиеся черными на фоне серо-коричневого неба. Справа виднелась небольшая пещера и пляж. Рейш собирался остановиться здесь на ночь, но Цутсо и слышать об этом не захотел.

— В замках обитают призраки. В полночь духи древних обитателей Тчаи спускаются сюда. Хотите, чтобы на вас навели порчу?

— Раз они водятся только в замках, что мешает нам воспользоваться пещерой?

Цутсо недоуменно взглянул на Адама и направил лодку на середину реки. Ниже по течению Джинга раздваивалась, омывая круглый каменистый островок, к которому проводникомо причалил.

— Здесь нас не сможет побеспокоить никто из лесных обитателей.

Путники поужинали и улеглись вокруг костра. Ночью слышались только легкие трели и посвисты. Лишь однажды где-то далеко раздался тоскливый вой ночных собак.

На следующий день они одолели десять бушующих порожистых миль, и тут Цутсо десять раз заслужил свою плату. Лес поредел, превратившись в заросли колючих кустарников; берега обнажились, и наконец до путешественников донесся странный звук — какой-то всепроникающий гул.

— Стремнина, — пояснил Цутсо.

В ста метрах впереди река исчезла из вида. Прежде чем Рейш или кто-либо из его спутников успел осознать, что происходит, лодка словно перевалила через какой-то край.

— Внимание, это стремнина, — предупредил проводник. — Соберитесь на середине лодки!

Рев воды почти заглушил его слова. Они скользнули в черную пасть потока; каменистый берег Джинги в одно мгновение остался позади. Скорость была так велика, что река казалась дрожащей черной поверхностью, окаймленной пеной. Путешественники инстинктивно пригнулись, не обращая внимания на снисходительную ухмылку Цутсо. Эта бешеная гонка продолжалась несколько минут; наконец лодка упала в целое море пены и плавно устремилась вперед по спокойной глади.

Крутые берега из коричневого песчаника с вкраплениями черного звездчатника поднимались ввысь по меньшей мере на триста метров. Цутсо подвел их суденышко к пологой части берега, усыпанной галькой.

— Здесь мы должны расстаться.

— Здесь? На дне каньона? — удивленно спросил Адам.

Проводник указал на вьющуюся по склону тропинку.

— В пяти милях отсюда деревня.

— В таком случае, — сказал Рейш, — прощай. Не могу даже выразить, как мы тебе благодарны.

Цутсо небрежно махнул рукой.

— Я не сделал ничего особенного. Хоч хары великодушный народ, когда дело не касается яо. Принадлежи вы к ним, все могло обернуться иначе.

Рейш взглянул на Хелссе, но промолчал.

— Яо ваши враги?

— Наши старинные гонители, разрушившие империю хоч харов. Теперь они живут за горами — и правильно делают, потому что мы чуем их, как тухлую рыбу. — Он проворно выпрыгнул на берег. — Впереди лежат болота. Если не заблудитесь и не напоретесь на болотных людей, считайте, что вы уже в Кабасасе. — Он помахал рукой на прощанье и стал подыматься по тропинке.

Лодка плыла сквозь серовато-коричневый мрак, лишь высоко над головой виднелась голубовато-желтая лента неба. Каньон расширился; на закате путешественники разбили лагерь на песчаной косе и крепко проспали всю ночь, убаюканные царившей здесь мертвой тишиной.

На следующий день они миновали просторную долину, заросшую высокой желтой травой. Холмы отступили; растительность вдоль берегов стала гуще. В кустах и среди деревьев кишели маленькие создания, — полу-пауки, полу-обезьянки, — которые визжали, вопили и пускали струи ядовитой вонючей жидкости в сторону путешественников. Здесь в Джингу впадали другие речки, делая ее широкой и спокойной.

На следующий день на берегу показались высокие стволы, образующие причудливые силуэты на фоне мутновато-коричневого неба; к полудню лодка уже плыла сквозь джунгли. Парус безжизненно повис; сырой воздух пахнул мокрым деревом и гнилью. Высоко в кронах прыгали странные существа; в полумраке носились мотыльки; с бледных пузырей свисали удивительные насекомые; похожие на птиц четырехкрылые создания словно плыли по воздуху. Однажды путники услышали тяжелый топот и звуки, похожие на стоны, в другой раз вдали раздалось злобное шипение и чьи-то резкие крики в зарослях.

Джинга становилась все шире и наконец превратилась в величавый мощный поток, омывающий десятки островков, поросших папоротниками, сливами, веерообразными дендронами. Однажды Рейш мельком увидел на таком клочке суши нечто вроде каноэ и троих молодых парней в головных повязках из павлиньих перьев, но стоило присмотреться — и на берегу никого не оказалось. Может быть, ему померещилось? Позже за лодкой погналось какое-то извивающееся четырехметровое чудовище, однако приблизившись к добыче вдруг потеряло к охоте интерес и скрылось под водой.

На закате путешественники расположились на берегу маленького острова. Спустя полчаса заметно обеспокоенный Траз толкнул Адама локтем и молча указал на кусты. Оттуда послышалось тихое шуршание и донесся резкий запах. Через мгновение из-за ветвей с душераздирающим воплем выпрыгнула тварь, плывшая за ними по реке. Рейш выстрелил ей прямо в пасть разрывной пулей; обезглавленное чудовище заметалось кругами, делая беспорядочные скачки, наконец рухнуло в воду и утонуло.

Люди, то и дело опасливо оглядываясь, вернулись на свои места вокруг костра. Хелссе молча наблюдал, как Адам прячет пистолет в сумку; наконец, не в силах больше сдерживать любопытство, спросил:

— Где вы добыли такое оружие?

— Я понял, — отозвался Рейш, — что правдивые ответы лишь создают массу проблем. Ваш друг Дордолио считает меня сумасшедшим, субдирдир Анахо предполагает, что у меня амнезия. Думайте что хотите.

— Да, — пробормотал секретарь. — Странные истории могли бы мы поведать друг другу, будь честность одной из норм поведения.

— Честность? — Зарфо громко расхохотался. — Да кому она нужна? Вот я могу рассказывать всякую всячину, пока у вас уши не отвалятся.

— Несомненно, — согласился Хелссе. — Но люди с особыми целями должны крепко хранить свои тайны.

Недолюбливавший Хелссе Траз косо взглянул на него и недобро усмехнулся.

— Интересно, о ком из нас он говорит? У меня, например, нет ни тайн, ни особой цели.

— Ну, тогда субдирдир, — сказал Зарфо и подмигнул.