Нагибатор Сухоруков - Василий Кленин

просто офигел от такой картины. Создать кровавую империю, обирать многие народы — и с такой благой, но безумной целью! Хотя, одни ли ацтеки этим страдали? Кто-то уничтожал народы ради торжества христианства (или ислама), кто-то — ради построения коммунизма. Еще поди посчитай, где было больше жертв.

— Я вижу, ты не до конца веришь мне, владыка, — усмехнулся посол, словно я был каким-то недалеким ребенком. — Но я тебе расскажу о правлении моего прадеда уэйтлатоани Мотекусомы…

— Как ты сказал?! — подпрыгнул я на месте.

— Мотекусома, — растерялся Пятая Трава. — Мой прадед и отец моей бабки.

«Это Монтесума? — завертелись мысли у меня в голове. — Но как же это может быть? Посол сказал, что это его прадед, а ведь Монтесума был последним… Здесь что, так и не объявились испанцы? Или это другое имя? Просто похожее».

— Продолжай, — выдавил я из себя.

— Мотекусома правил более полувека назад. И начало его правления омрачились целым рядом бед. В шестой год Кролик случилось гигантское нашествие саранчи. Уже на следующий год, седьмой Тростник выпал снег, да такой обильный, что рушились хижины под его весом. В десятый год Кролик случился мор среди рыб и зверей. А на следующий год — одиннадцатый Тростник — начались заморозки, которые уничтожали посевы — и было так три года подряд! А на третий год — тринадцатый Дом — завершилось всё землетрясением. Мой прадед понимал, что приближается конец 52-летнего цикла, и землетрясение — явный признак гибели пятого Солнца. Они с братом Тлакаэлелем стали искать спасение и обратились к мудрым жрецам. Зажглись огни на алтарях богов! — Пятая Трава даже воздел руки в приступе экстаза. — Задымились жертвенные сердца, потекла кровь, наполняя силой мир божественного! И уже после праздника Нового Огня бедствия пошли на спад, начались регулярные дожди — и у крестьян вырос, наконец, полноценный урожай. Так астеки спасли мир на прошлое 52-летие.

Мощная история. Да еще с фактажом, каждый год пронумерован, все эти кролики, тростники — я и тогда, в гостях у Накацтли, не разобрался в местном летоисчислении… Даже не проверить!

— А когда заканчивается следующий 52-летний цикл? — поинтересовался из чистого любопытства.

— О, до него еще больше десяти лет, не бойся, Хуакумитла! — улыбнулся посол, неправильно истолковав мой интерес. — И мы снова спасем наш мир, не переживай! Лучше поучаствуй в этом. Присоединяйся к нам!

Я вежливо закивал головой. Да-да, уже бежим. На алтари ваши. Где твой кинжал, вот грудь моя. Узнать то, что ацтеки еще и фанатики — было полезно, но я стал бояться этих ребят вдвойне больше. Как-то пурепеча, не говоря уже о толимеках и куитлатеках показались мне более вменяемыми. Если уж присоединяться, то точно не к этим… Но пора было уже переходить к нашей части пускания пыли в глаза.

— Достопочтенный Макуильмалиналли! Я поражен тем, что ты мне рассказал. Невероятный подвиг, который совершает ваша держава по спасению мира, вызывает искреннее мое восхищение! Если бы я знал об этом заранее. Если бы знал, что для поддержания пятого Солнца Тонатиу вам нужны приморские земли — я бы ни за что не стал покорять Толимеку. Нет, нет и нет! Вам она, конечно же, нужнее. Но беда в том, что я уже сделал это, к моему великому горю. А наш бог и покровитель — Золотой Змей Земли — почти всесилен, но временем повелевать не может. Однако, думаю, мы можем решить эту проблему. Скажи, уважаемый, что вы планировали брать с приморских земель?

— Первым делом, разумеется, рабов, — ответил посол. — Из числа тех, кто не захочет признать нашу власть. А затем… Обычно, провинции шлют нам те товары, которыми они богаты. Мы слышали, что в приморских землях выращивают отличный хлопок. А еще там хорошая соль и много золота.

— Отлично! Вот что я предлагаю, досточтимый посол: а если, я сам буду платить вам дань за Толимеку?

— Как это?

— То, что вы бы стали брать с земель толимеков, буду присылать я. Вам не нужно покорять толимеков, не нужно тратить силы на управление провинцией, на борьбу с бунтами. Вы будете только получать товары, чтобы продолжать спасать пятое Солнце.

— Но сколько ты сможешь платить?

— А это тоже решите вы. Пусть из Теночтитлана приезжают опытные чиновники и торговцы. Они посмотрят, сколько в Толимеке добывают хлопка, соли — и мы вместе определим размер дани. Более того, если мы договоримся, то я непременно пошлю вашему уэйтлатоани великие дары! Причем, не только то, что добыл в Толимеке, но и кое-что из нашего. Вы, возможно, уже слышали про наши украшения из стек-тлы? Такого больше не делают нигде.

Судя по вспыхнувшим глазамПятой Травы — и слышали, и видели. Посол явно растерялся: он только разошелся гнуть свою линию, а тут такое встречное предложение. Выглядит очень щедрым, но… какое-то оно странное. Мне тоже оно таким показалось, когда Дитя Голода подкинул идею. Но, если вдуматься, то меня это устраивает. Я ведь не грабить Толимеку хотел, а честно использовать ее ресурсы для развития общей экономики. Отдавать часть ресурсов ацтекам можно (только вот золото отдавать не хотелось — оно и так было в остром дефиците). Опять же, в случае недовольства толимеков, можно всё валить на злых теночков. Неидеальный вариант, но в текущей ситуации это было лучшее, что я мог выторговать. Опять же, важно то, что я буду платить дань не за себя, а лишь за одну из своих территорий. То есть, я не подчиняюсь ацтекам, но плотно с ними сотрудничаю.

— Это очень странно, Хуакумитла, — наконец, прямо признался посол ацтеков. — Я не могу принять такие решения сам, мне нужно сообщить обо всем уэйтлатоани.

— Конечно, — кивнул я, внутренне ликуя.

Это тоже выгодно. Недели на поездку туда, обсуждение, недели на поездку обратно. Если не сговоримся сразу, можно озадачить ацтеков вопросами «а что не так?» и новыми предложениями. Всё это растянет процесс на месяцы! Сейчас теночки настроены по боевому, на отказ быстро соберут армию. Но, когда идет переговорный процесс, не будешь же все эти месяцы держать «под ружьем» войско. Они растратят боевой пыл, поутихнут. Так что есть шанс договориться без крови. А там глядишь, кто-то да поможет столкнуть лбами ацтеков и пурепеча. И мы еще отомстим за вчерашнее унижение.

Остаток «второй части марлезонского балета» прошел в гораздо более теплых, но еще неопределившихся красках. Каждая сторона раскрыла свой интерес, заявила о своих заинтересованностях. С