Зов Оз-моры - Андрей Хворостов

— Пришли! С псами! Беги в чулан! Прячься!

Денис подошёл к двери, прислушался к лаю и вою вьюги…

— Брось, душа моя! — улыбнулся он жене. — Это же просто собачья свадьба.

Потом они ещё долго не могли уснуть. Когда же утром в сени вошёл Василий, Варвара готова была молиться ему, как самому Вярде Шкаю.

— Есть вести? Что решил Бестужев? — начала расспрашивать она Поротую Ноздрю.

Тот медлил с ответом. Он отряхнул с плеч влажный снег, потом снял шапку и долго махал ей, чтобы сбросил снежинки и капли воды. Василий словно желал немного помучить Дениса и его жену.

— Бестужев что-нибудь решил? — вновь взволнованно спросила Варвара.

Василий повернулся к Денису:

— Тебя воевода ждёт. Беги не мешкая. Одна нога здесь, другая там!

Денис торопливо оделся, выскочил из дома и сквозь вьюгу рванул к съезжей избе. Его валенки вязли в выпавшем ночью снеге, на лбу проступил пот…

Боборыкин благосклонно улыбнулся Денису.

— Скоро Быков лишится головства, — сказал он. — Молодец, что не струсил. Ценю умных и смелых людей. Поручаю тебе ещё одно дело. Мой дворовый человек, Михалка Васильев сын, поедет в Новгород по важному делу. Охраняй его. В подмогу тебе дам ещё одного стрельца, Григория. Он же и вожжи держать будет. Варвару бери с собой.

— Для чего? — удивлённо спросил Денис.

— От греха подальше. Вдруг вправду люди Быкова нагрянут? Мне что, стрелецкий дозор выставлять возле караульной избы? Не слишком ли много чести твоей супруге? К тому ж, она у тебя знахарка. Ежели с кем из вас болезнь в дороге случится, пусть лечит. И ещё вот что. Ты же в большой и славный город поедешь. Не позорь меня там. Кафтан прикупи себе добрый, не битый молью. Русского покроя, с меховым подбоем. В Новгороде уже найдёшь: здесь не успеешь. Вот тебе три рубля.

Боборыкин протянул Денису серебро. Тот поклонился воеводе до земли и вышел из съезжей избы.

Как только он вбежал домой, жена начала допытываться:

— Что воеводе от тебя понадобилось? Опять крест целовать заставляет?

— Сейчас поедим, душа моя, и в дорогу начнём собираться, — ответил Денис. — Изутра в Новгород отправимся.

— На ярмарку? — обрадовалась Варвара. — Давно мечтала. Сапожки хочу к весне купить…

— Не в тот Новгород мы поедем, Толганя! — засмеялся Денис. — В другой. О нём говорили когда-то: «Никто не может противиться Богу и Великому Новгороду».

— Он далеко?

— Очень далеко, голубка моя. Больше семисот вёрст ехать. Хорошо хоть не верхом: кибитка прибудет на рассвете.

— Когда ж мы вернёмся сюда.

— Уже летом, видимо. До Новгорода ехать недели две, а то и поболее, ежели дорогу сильно развезёт. Оттуда столько же, а сколько там пробудет, Бог весть. Мне этого Боборыкин не сказал.

Весь вечер супруги собирались: укладывали в дорожный сундук рубахи, ночные сорочки, портки, Денисов зипун, Варварин шушпан… Поднялись затемно. После утренней молитвы и завтрака муж тепло укутал Варвару, да и на себя надел тулуп поверх кафтана: весна начиналась только по календарю, ночи по-прежнему стояли морозные.

Вскоре послышалось ржание, звон колокольчика и погромыхивание кибитки. Денис с женой ненадолго присели на дорожку и вышли во двор.

— Ай да Боборыкин! — ахнула Варвара. — Крепостных своих катает в крытых возках!

— Дурочка! — захохотал Денис. — Михайло Васильевич не простой крепостной. Мне велено беречь его как зеницу ока.

Услышав его смех, из кибитки выглянул курносый мужчина в шапке, отороченной собольим мехом. Выражение его квадратного лица было надменным и нетерпеливым.

— Чего мешкаете? — крикнул он. — Полезайте скорей!

Варвара толкнула плечом мужа и шепнула ему на ухо:

— Вот это крепостной!

— А ты чего ждала, душа моя? — прыснул Денис и помог жене забраться в возок. — Он дела большого боярина ведёт.

Кони тронулись. Кибитка затряслась и поползла к Никольским воротам тамбовского острога. Проехав мост через Студенец, она набрала скорость и покатилась по ещё не раскисшей полевой дороге на северо-запад, в сторону Москвы.

Около часа седоки ехали молча. Затем дворовый Боборыкина вытащил из-под сиденья баклагу с хлебным вином и солёную осетрину.

— Угощайтесь! — буркнул он. — Когда ещё до корчмы доберёмся.

— Великий пост же, — робко сказал Денис.

— У возка крыша надёжная. Господь не увидит, — с усмешкой ответил Михаил, наливая Денису и Варваре хлебное вино. — А ежели и увидит, то простит. Как же в дороге без ентого дела? Со скуки помрём. Ехать нам долго. Недели полторы, а то и поболее.

— Тяжёлая дорога у нас будет, — сказал Денис. — Её ведь скоро развезёт.

— Доедем с Божьей помощью, — махнул рукой дворовый Боборыкина. — Всё в Его руках…

— А в Новгороде долго пробудем? — полюбопытствовала Варвара.

— Не должны, — ответил Михаил. — В вотчине Романа Фёдоровича три деревни пропали. Как отыщем их, так и сразу поедем назад.

— Пропали деревни? — поразился Денис.

— А то нешто! — усмехнулся дворовый Боборыкина. — Роману Фёдоровичу денежки требуются, вот он и продаёт свои новгородские земли одной вдовой княгине. Купчую подписал… но вдруг обнаружилось, что деревенек-то и не хватает.

— Куда ж они делись?

— А пёс их знает. В царёвой грамоте они имеются, а в писцовых книгах их нету. Значит, вроде как и не существует они вообще. Вдова во всём Боборыкина винит, обманщиком зовёт, договор расторгнуть хочет. Вот я и еду на поиски тех селений.

— Долго искать будешь? — заволновалась Варвара.

— Одному Богу ведомо. Ну, ещё дьякам и подьячим из Поместного приказа. Но ты не робей. Ежели и застрянем в Новгороде, с голоду не помрём, на улице не окажемся. Жить будем как заправские купцы, в добром заезжем доме. Серебра Боборыкин не пожалел: это ж дело его чести, — ответил Михаил.

Кони тянули повозку по бледной среднерусской дороге. Мимо серых остовов деревьев. Мимо полей, укутанных весенним снегом — грязноватым, пупырчатым, будто бы покрытым мурашками. Мимо озёр, только-только собравшихся избавляться ото льда. Время от времени Варвара видела гусей, лебедей и цапель, прибывших к летним обиталищам и теперь бесприютно летающих над речными закраинами.

Ночевали седоки в постоялых дворах придорожных сёл и городков. Ни Москву, ни Тверь им посмотреть не довелось: повозка обошла оба города стороной. Она тащилась по древнему пути через Волоколамск, Микулин, Торжок и Валдай. Когда-то, в удельные времена, купцы проложили его, чтобы не платить таможенные пошлины тверским князьям. С тех пор он и сохранился.

В Валдае кибитка остановилась на ночь, а на рассвете поползла в сторону Новгорода.

— Всё-таки не забыла меня Ведь-ава, — вдруг сказала Варвара. — Не размок ещё наш путь.

Михаил понимающе кивнул. Он не стал спрашивать, кто такая Ведь-ава и как она может повлиять