Черный Город - Элизабет

Десять...

Рыдание отца разносится по всей площади.

Одиннадцать...

В памяти мелькает образ Натали.

Двенадцать...

- Остановитесь!

НАТАЛИ

Сигур приземляется в центре толпы и ставит меня на ноги.

- Остановитесь! - снова кричу я.

- Натали! - выкрикивает Эш, его голос надломлен.

Толпа расступается, когда я бегу к нему. Себастьян хватает меня, пытаясь оттащить, но Сигур рычит на него, обнажая длинные клыки. Себастьян меня отпускает.

Я добираюсь до креста и смотрю на Эша. Он задыхается, его кожа идет волдырями от экстракта акации. Щупальца дыма уже ласкают его руки, заставляя кожу на них чернеть.

- Эш, я люблю тебя! - кричу я ему.

Его кожа трескается. Едкий запах горелого мяса, щиплет ноздри, когда пламя начинает лизать его обожженную кожу.

Я вытягиваю руку и прикасаюсь к его ноге. Я могу дотянуться только до его ног. Мое сердцебиение ускоряется, в то время как его становится слабее с каждой секундой.

- Борись, Эш! Пожалуйста, я люблю тебя. Не покидай меня.

Внезапно вспыхивает пламя, охватывая его руки в бушующие сферы. Яркие желтые, оранжевые и красные языке пламени растворяются в друг дружке, когда огонь вьется и тянется к небу, раздуваемый ветром. Они полыхают словно крылья, ужасающие и прекрасные. Феникс восстает из пепла.

Толпа охает.

Эш задыхается, его грудь содрогается от напряжения. Его блестящие черные глаза смотрят вниз и перехватывают мой взгляд. Вокруг него парят хлопья пепла.

- Я люблю тебя, - снова говорю я. - Ты...

ЭШ

- ...нужен мне, пожалуйста, не оставляй меня, Эш, - говорит она мне.

Жар лавой течет по моим рукам, словно тысячи кинжалов впиваются и царапают мою кожу, заставляя каждое нервное окончание взрываться мучительной болью. Ощущения почти невыносимы, будто с костей сдирают плоть, но я все равно отказываюсь кричать.

- Я люблю тебя! - повторяет она.

Ей не следовало этого говорить, не здесь, не перед телекамерами. Она следует глазами за моим взглядом и сердито смотрит на репортеров.

- Слышите меня! Я люблю его. Я люблю Дарклинга, и не стыжусь этого. Мы не сделали ничего плохого.

- Натали, нет... - запинаюсь я.

В толпе распространяется взволнованный шепот. И это уже на та толпа, что наблюдала за смертью Тома и Яны. Эти люди видели слишком много за последние недели, их глаза открылись на многие вещи. Один за другим, они поворачиваются спинами к сцене, отказываясь смотреть, как я умру так же, как сделали охранники Легиона во время казни Тома и Яны. У Пуриана Роуза достаточно власти, чтобы казнить нас, но недостаточно её, чтобы заставить нас смотреть. Это небольшой, но все же явный знак протеста против Стражей. Я уверен, что где-то там, в Центруме, у Пуриана Роуза, глядя на это, случится припадок.

Натали снова прикасается к моей ноге, посылая электрический разряд сквозь мое тело, который заставляет мое сердце вспыхнуть. Оно бьется более интенсивно, соединяясь с ритмом её собственного сердца.

Я неуверенно вздыхаю. Воздух снова достигает моих легких. Я чувствую приближение конца.

Нет, нет. Не сейчас. Я не готов.

- Все хорошо, Эш, - шепчет Натали. - Я здесь. Ты не один.

Наши сердца бьются в унисон, и я сосредотачиваюсь на этом успокаивающем ритме.

Затем появляется ощущение, будто зимний холод ползет по моим лодыжкам и поднимается выше, к животу, как дыхание смерти.

Вот оно.

- Эш, нет, - всхлипывает она.

- Всё нормально, - говорю я.

Ба-бум ба-бум ба-бум.

- Оставайся со мной, - просит она.

Ба-бум ба-бум.

Я вдыхаю воздух, но мои легкие не наполняются им.

- Я люблю тебя, Эш.

Лед сковывает моё сердце.

Ба-бум...

НАТАЛИ

Я знаю - он мертв. Его сердце перестало биться у меня в груди.

Я опускаю руку.

Себастьян делает знак охранникам потушить огонь. Он смотрит на меня холодным, жестким взглядом, злобная ухмылка застыла на его губах. Он получил то, чего хотел. Эш мертв. Люди в толпе снова поворачиваются к сцене, желая еще раз взглянуть, как Эша будут снимать с креста. Я смотрю в ближайшую из телекамер.

- Это сообщение для Пуриана Роуза. Я осознала кое-что о Вас. Вы терроризировали нас, ссорили семьи друг с другом, заставляли нас бояться Дарклингов, а зачем? Потому что без нашего страха не будет и Вашей власти, - говорю я, - Что ж... Я больше не боюсь Вас. Я не собираюсь прожить свою жизнь в страхе. С этого дня у Вас нет власти надо мной или жителями этого города.

Жук поднимается и кричит, потрясая кулаком в воздухе.

 - Ни страха, ни власти! Ни страха, ни власти!

Его протест подхватывают остальные участники движения Люди за Единство, затем уже вся толпа вместе с ним, и вот уже волна протеста захватывает весь город, словно раскаты грома, раздаются слова протеста в один голос:

 - Ни страха, ни власти! Ни страха, ни власти!

Я снова стою лицом к кресту. Эш лежит на земле, его руки и грудь почернели от ожогов. Себастьян грубо срывает серебряные цепи с запястий и лодыжек Эша. Металл впечатался в его кожу, и я прикрываю свой рот, чтобы заглушить рыдания

Преподобный Фишер, Дей, Жук и Сигур присоединяются ко мне. Мы все смотрим в молчании, как преподобный Фишер бережно приподнимает тело сына и любовно приглаживает его волосы. Я жду, что они пошевелятся и обовьют пальцы его отца, как обычно происходило, но все остается по-прежнему. Ничего не меняется.

Дей и Жук обнимают меня. Я сдерживаю слезы.

- Мы должны приготовить его для Со'Камуру, - мягко говорит Сигур.

Отец Эша качает головой.

 - Его похоронят по человеческим обычаям. Так же, как он был воспитан.

Сигур не спорит.

Себастьян крутится неподалеку. Доставлена деревянная повозка, чтобы забрать тело Эша.

- Я хочу первая с ним попрощаться, - говорю я.

Преподобный Фишер осторожно кладет тело обратно на землю, и я опускаюсь на колени рядом с Эшем. Отодвигаю прядь волос с его закрытых глаз. Он выглядит таким умиротворенным, как будто просто спит.

- Так начинается мое сердце, так начинается наша жизнь, навечно, - шепчу я.

Я прижимаюсь своими губами к его.

Электрический разряд проходит между нами. Он пронизывает мое тело, направляясь прямо к сердцу.

У меня перехватывает дыхание.

Секунда, и возникает слабое сердцебиение.

Я хватаю Эша за руку, и сердцебиение становится сильнее.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Его глаза открываются.

ЭПИЛОГ

ЭШ

Натали поддерживает меня, перекинув мою забинтованную руку себе через плечо, пока мы покидаем госпиталь. Ожоги никогда не заживут полностью, даже, несмотря на мои способности Дарклингов к регенерации, они навсегда останутся, как напоминание о моей казни. Прошло несколько дней со времени моего "чудесного воскрешения", как назвали это газеты. Конечно, мы с Натали знаем правду. Когда мое сердце перестало биться, это пробудило дремавшие в моей крови бактерии Трипаносома вампириум, которые обеспечили мои органы кислородом, которого хватило, чтобы не дать умереть моему мозгу. Затем, когда Натали поцеловала меня, мое сердце снова заработало... и вот я здесь.