До особого распоряжения - Борис Пармузин

эмигрантов встанут Самат, а возможно, Усманходжа Пулатходжаев. Встанут озлобленные курбаши. Все

те, кто рвется к власти.

- Что должны делать они? - Махмуд-бек кивнул на список.

- Им есть чем заняться. Подготовка к восстанию. И - восстание. Мы не имеем возможности проверить

ход подготовки. Вся ответственность ложится на ваших лидеров. В том числе и провал.

- А ваша помощь? - напомнил Махмуд-бек.

- В случае провала - ее не будет, - твердо произнес гость.

Махмуд-бек нахмурился, опустил голову. Гость решил смягчить свою резкость:

- Поймите, все мы идем на большой риск. Вашим эмигрантам нечего терять. Мы даем им последний

шанс вырваться из цепей рабства, из нищеты.

- Никаких цепей нет, - прервал Махмуд-бек. - А нищета... Вы правы. Но я думаю и о другом. Могут

полететь головы и невинных людей.

- Да. Но когда к власти придут ваши лидеры... - напомнил гость.

157

Махмуд-бек знал, что и эти «лидеры» палец о палец не ударят для народа. Молчание Махмуд-бека

гость расценил по-своему:

- Вот видите. Впереди у людей есть надежда.

Надежда!

Махмуд-бек сделает все возможное, чтобы сорвать эти планы, сохранить тысячи жизней.

Гость вытащил часы, открыл массивную серебряную крышку с легким звоном, взглянул на циферблат.

С таким же звоном крышка опустилась.

- Ну вот. . - улыбнулся гость. - Время нас торопит. - Он посмотрел на клочок бумаги. - Пусть эти

лидеры подпишутся под воззванием к нашему правительству. Это будет их первым делом. Второе.

Оружие уже переправлено. За два дня до восстания ваш курбаши Кадыр поможет его получить.

Восстание начнется через восемь дней. В праздник Навруз...

- Кази Самат, курбаши Кадыр и Карим Мухамед об этом сроке будут знать, - пообещал Махмуд-бек.

- Вы доверяете последнему? - спросил гость. При этом он отвел глаза в сторону.

- Мне кажется, он преданный человек... - сказал Махмуд-бек. - Да и подготовлен к большому делу.

Гость лучше Махмуд-бека знал своего подопечного.

- Но...

- Что вас смущает? - насторожился гость.

- Очень горяч. Как бы не выскочил вперед.

- Да-а, - протянул гость, - это в нем есть. Надо сдерживать. Может все испортить.

- Я скажу уважаемому Самату об этой черте нашего молодого друга.

Гость согласился:

- Пожалуй, скажите. И курбаши Кадыру скажите. Если не будет слаженных действий, то провал

неминуем.

Наконец он взял клочок бумаги, очень внимательно пробежал список лидеров эмиграции. Потом

посмотрел на обратную, чистую сторону бумаги и предложил:

- Пишите здесь. Воззвание к нашему правительству.

Гость не оставлял следов.

- Слушаю... - Махмуд-бек вытащил карандаш, положил бумагу на дощечку, по которой не раз уже

стучал нож, готовя лук и морковь для плова.

Гость и Махмуд-бек сидели в тесной каморке чайханы. Видимо, в последний раз.

- «Братья мусульмане! Спасите от рабства...»

Махмуд-бек поднял голову.

- Здесь нужно о цепях... - твердо сказал гость. - Это документ. .

Когда «документ» высокого стиля, который, по мнению гостя, должен растрогать любого, был готов,

Махмуд-бек спросил:

- Вам известно, что один из крупных эмигрантов ищет с вами встречи?

- Догадываюсь... Кто этот человек?

Махмуд-бек отозвался об Усманходже Пулатходжаеве неплохо. Похвалил за сильную волю, за

преданность нации. Гостя интересовало другое: с кем сотрудничает и кому служит Пулатходжаев.

- Он имеет поддержку в турецких кругах. Цель - помочь Турции подчинить всех эмигрантов и,

конечно...

Гость понял намек. Речь шла и о стране, в которой нашли приют туркестанцы.

- Мы можем оградить вас от этой встречи, - предложил Махмуд-бек. - Это сделает курбаши Кадыр.

- Только без шума... - поморщился гость.

Они замолчали. Наступали минуты прощания. Именно в эти минуты гость должен сказать самое

важное.

- Кадыр может получить оружие, - начал он, - в Северном городе. Там есть караван-сарай. Его будет

ждать...

Махмуд-бек знал об этом адресе. Даже после смерти муфтия английский посланец продолжал жить в

маленьком городке.

- Ровно через неделю... - заключил гость и снова вытащил часы.

Кадыр через два дня с небольшой группой верных людей двинулся в Северный город.

А еще через день об этом узнал Карим Мухамед. Не соблюдая предосторожностей, он, взбешенный,

ворвался к Махмуд-беку.

- Как же так? Вы же... - начал он сбивчиво, заикаясь.

Махмуд-бек молчал.

- Вы же обещали, что Кадыр будет верно служить мне. Он даже не посоветовался.

- Нечестный человек... - вздохнул Махмуд-бек. - Может все на свете продать.

- Почему же вы ему доверили?

Багровый, он стоял в борцовской позе, готовый немедленно обхватить сухощавого, болезненного

Махмуд-бека и швырнуть на пол. На ком еще срывать зло? В самом начале большого дела его стали

обходить, обманывать. На шее Карима вздулись вены, подрагивали губы...

- Сядь! - резко крикнул Махмуд-бек. - Сядь и успокойся.

158

Повелительный тон подействовал на Карима. Он как-то сник и медленно опустился на ковер. Махмуд-

бек подошел к двери, приоткрыл ее и позвал Шамсутдина.

- Принеси чай!

Махмуд-бек был спокоен. Он так и предполагал, что курбаши в последнюю минуту выкинет какую-

нибудь штучку.

- Как вы договаривались? - спросил Махмуд-бек.

- Он выполняет приказы... только мои. Я даю деньги...

- Сколько дали?

- Дал... - уклончиво ответил Карим. Не хотелось выглядеть дураком в глазах Махмуд-бека.

- А кази Самат?

- Он и другие аксакалы встречаются с эмигрантами.

- Зашевелились... - с недоброжелательной усмешкой сказал Махмуд-бек.

- Значит. . - догадался Карим.

- Да... - подтвердил Махмуд-бек. - Со мной тоже не советовались. Я на них, правда, не очень

надеялся.

- Зачем же доверили?

Карим снова стал багроветь. Хотел даже подняться с ковра. Махмуд-бек успел махнуть рукой: сиди. В

это время вошел Шамсутдин с чайником и подносом, на котором глухо позвякивали тарелочки со

сладостями.

Небольшая пауза охладила Карима. Когда Шамсутдин вышел, Махмуд-бек переспросил:

- Зачем доверил? А кого еще можно взять? Кто из эмигрантов имеет авторитет и людей? Эти еще

ничего. Есть хуже, более подлые люди. Один Пулатходжаев...

При упоминании нового имени Карим замер.

- Пулатходжаев? - Вероятно, он слышал об этом человеке.

Махмуд-бек говорил о Пулатходжаеве как о ненадежном, подлом человеке. В характеристике Махмуд-

бека было мало конкретных фактов. Слишком откровенной была личная неприязнь. Это мог понять

Карим Мухамед.

- И Пулатходжаев здесь? - слишком поспешно спросил Карим.

- Здесь... Прячется в Старом караван-сарае. Долго охотился за нашими гостями.

- Так вот что у вас происходит. . - изображая равнодушие, сказал Карим Мухамед.

Он старался выглядеть спокойным. Маленькими глотками, словно боясь обжечься, пил остывший чай,

а в голове зрели планы. Новые отчаянные планы. Как азартный игрок, Карим Мухамед зарвался. Он

сейчас был способен на последнюю, самую отчаянную ставку. Конечно, между Пулатходжаевым и

Махмуд-беком своя, личная вражда. Но Пулатходжаев рвется к власти. Значит, у него есть люди...

- Если я найду людей? - в упор спросил Карим, считая, что Махмуд-бек тоже оскорблен поступком

кази Самата и курбаши Кадыра. Зачем он их будет теперь поддерживать? - Где оружие? - спросил Карим.

- В Северном городе. В караван-сарае. Пароль: «Воссоединение мусульман».

Карим сам налил еще пиалу чаю, выпил. Потом достал из-под халата завернутую в поясной платок

пачку денег.

- Вы больны, достопочтенный Махмуд-бек. Вам надо уехать отсюда. Вам нужно отдохнуть.

Махмуд-бек, помолчав, слегка кивнул:

- Пожалуй, вы правы, Карим... Желаю вам успеха...

Он чувствовал, что Фарида не спит. Старается дышать ровно, спокойно. Но не спит. Да и Махмуд-бек

в эту ночь не сможет заснуть. Он перебирает в памяти дела и встречи последних дней. Нужно было бы

увидеться с русским агрономом, попрощаться, сказать много добрых слов.

Махмуд-бек успокаивал себя; что он когда-нибудь пришлет записку, письмо, посыльного и скажет эти

добрые слова. Но, вероятно, человеку нужно другое: обыкновенное рукопожатие. Или, может быть,

совет: как выбраться из той дикой круговерти, в которую судьба занесла офицера царской армии,